Тёмный лабиринт

Заслышав голос Кэти, старуха резко вскинула голову и вдруг, бросив охапку награбленных трав, схватила её за руку крепкими, как дубовое дерево, пальцами.

– Слушай, маленькая госпожа. Не к добру ты забыла родительский дом. Не к добру и себе на погибель.

– Как забыла? – несправедливые обвинения до глубины души возмутили Кэти. – Да я пятнадцать минут назад там была!

– Оно и понятно, мёртвые ездят быстро.

– Что ты такое несёшь, старая ведьма, – зашипел Эрик, и Кэти краем глаза увидела, как рука его легла на тяжёлую эбеновую рукоять хлыста.

– Может я и ведьма, да только ты, девочка, рассвета здесь уже не встретишь. Точнее нет, встретишь, да только он будет для тебя последним. – Старуха рассмеялась неприятным, каркающим смехом. – Хочешь знать свою судьбу? Позволь старой Пибоди показать тебе твоё будущее, и ты бегом отсюда побежишь.

Кэти стало жутко. Чёрные, блестящие из-под грязного капюшона глаза колдуньи, смотрели на неё с тревогой и участием. Она протянула Кэти свою узловатую, словно пергаментную руку. Но Эрик вдруг рассмеялся и неожиданно спокойно сказал:

– Я распоряжусь, чтобы вас накормили ужином. Сегодня ночь летнего солнцестояния, а не хеллоуин, так что не пугайте девочку понапрасну.

Он развернул коня, но Кэти успела услышать, как старуха прошептала:

– Ты должна узнать, девочка…

Но уже через минуту они были у крыльца, Эрик спешился, передал коня заботам невесть откуда взявшемуся мальчику-груму, и когда он понес Кэти на руках вверх по широкой каменной лестнице, все страхи и вопросы растаяли, как дым от погасшей свечи.

«Вот не думала, что мне суждено выйти замуж за владельца этого таинственного замка! А как странно произошло наше судьбоносное знакомство! Немного не так, как я представляла…» – мечтала Кэти, уютно устроившись на руках Эрика. В том, что дальнейшим развитием событий будет венчание, причем в кратчайшие сроки, она нисколько не сомневалась.

Как раз в тот момент, когда Кэти всерьёз задумалась о возможной вероятности того, что в прошлой жизни они, очевидно встречались – Эрик, конечно, был римским императором, а она, разумеется, рабыней – христианкой, их путешествие закончилось. Перед ними распахнулись тяжелые, окованные потемневшей от времени бронзой двери и Кэти очутилась в холле, поразившем её своей мрачной красотой. Высокие, стрельчатые окна мерцали рубином и колдовской зеленью витражей, серпантин мраморной лестницы обнимали перила, сотканные из мраморных тел, переплетённых в действии столь странном, что Кэти отвела глаза. (Впоследствии, узнав, что сюжетом рельефа была всего лишь битва амазонок с доблестными мужами Спарты, она была страшно разочарована).

Стены из тёмного дикого камня покрывало кружево искусной резьбы, а в полумраке ниш полотна, потемневшие от времени, но от того еще более чарующие и загадочные, изображали мужчин и женщин, чьей стати позавидовали бы все короли минувших дней. Особенно поразил Кэти портрет молодой, черноволосой женщины, одетой в простой греческий пеплум. Изображена она была на фоне залитой солнцем колоннады античного храма и смотрелась довольно неожиданно среди дам и кавалеров, одетых по британской моде.

Перед Эриком склонилась в поклоне молоденькая служанка.

– Сэр, к вашему прибытию подготовили гранатовую комнату… – тут она подняла взгляд и увидела необычную ношу своего хозяина. Она застыла, рот открылся, глаза округлились до такой степени что она стала похожа на чучело лягушки – творение таксидермиста-любителя. Кэти стало немного обидно. Ну да, платье порвано в клочья, лицо и ноги перепачканы, причёска а-ля Мария Магдалина в тот период, когда на неё уже снизошел свет истины, и который она потратила на сожаления о периоде жизни, когда этот свет еще не снисходил, но всё же… Вовсе необязательно вот так долго стоять и смотреть с отвисшей, как увядшая лилия, челюстью, честное слово. Горничная, наконец, смогла взять себя в руки:

– Э-э-э… Дополнительные распоряжения, сэр?

– Полагаю, они очевидны, – сухо ответил Эрик. – Юной леди нужно привести себя в порядок и подобрать костюм.

Минуту спустя Кэти оказалась в довольно необычной комнате – несмотря на внушительные размеры в ней отсутствовали окна, зато горел непривычный в летнее время камин. Жарко, между тем не было – напротив, когда Эрик довольно небрежно стряхнул её на обитую серым бархатом оттоманку, Кэти ощутила неприятный холод, такой чувствуешь, спускаясь в подземелье.

К большому разочарованию Кэти, ожидавшей увидеть стены, сплошь выложенные драгоценными гранатами, они были обшиты резным дубом, тёмным, как шоколад. Таким же был и потолок, и лишь несколько мгновений спустя Кэти заметила резной орнамент, включавший в себя изображения лопнувших от спелости плодов граната. Обставлена комната была с мрачноватой роскошью, у противоположной от двери стены располагалась кровать, крытая пологом зелёного шёлка, верх которого терялся во мраке дубового потолка. На стенах прекрасные полотна итальянской школы эпохи позднего ренессанса, на резном комоде изящные терракотовые статуэтки, а в углу, за китайской лаковой ширмой ванна на бронзовых ногах. Воды в ней не оказалось, зато дно было выстелено нежным японским шёлком бутылочного цвета. Эрик оставил её на попечение двум горничным, попросив сообщить, когда она будет готова. Девушки принесли ей туфли, отороченные мехом ангорского кролика, лёгкий пеньюар, оказавшийся длинноватым для её роста. Они наполнили ароматной тёплой водой мраморную ванну, покоящуюся на бронзовых львиных лапах, куда озябшая Кэти нырнула с удовольствием и поспешностью молодого влюблённого, стремящегося в объятия своей суженой.

Смешливую рыженькую горничную звали Фанни, а другую, с печальным робким взглядом, чем-то похожую на монашку – Элен. Как выяснилось, Элен работала тут всего несколько дней, а вот Фанни давно, потому за каких-нибудь пятнадцать минут Кэти поневоле оказалась в курсе всех сплетен о прислуге, работающей в замке, где лично Фанни «жуть как нравится» хотя их старшая горничная мисс Спенс «кошмар, какая строгая». А вот о хозяине, не смотря на аккуратные, но настойчивые расспросы Кэти почти ничего узнать не удалось. Кроме того, что он никогда не был женат (ну это само собой), весь день он работает (очень странно), и жизнь ведет совсем скромную – к примеру, в его комнаты допускается всего один камердинер, Стоун (вообще непонятно). Так же она была подробно проинформирована о готовящейся свадьбе самой Фанни с конюхом по имени Мэтью, который молод, красив «ну совершенная лапочка», одна лишь беда – он в отличие от Фанни не оказывает должного почтения священному писанию, так что их грядущее счастье нередко омрачается богословскими спорами. И сколько сил ни тратит Фанни, что б спасти суженого от геенны огненной путем наставления на путь истинный, всё терпит крах.

Наконец Фанни дала ей маленький колокольчик, сделанный в виде миниатюрной горничной: «Позовите нас, когда искупаетесь», и они исчезли за неприметной дверью, которая вела в смежную комнату.

Нежась в тёплой ванной, Кэти рассматривала картину, занимавшую едва ли не половину стены. Современная, она была написана на модный ныне сюжет «Персей, освобождающий Андромеду». Почему-то закованный в броню Персей отступал к лодке, невежливо наступив на издыхающего змея, а обнажённая Андромеда смотрела на него взглядом столь однозначным и плотоядным, что не будь Кэти столь невинна, она подумала бы, что храбрый воин Эллады по своей собственной инициативе приобрёл проблемы куда более серьёзные, чем огнедышащий дракон. Но вниманием девушки завладело совсем другое – Кэти неожиданно увидела тонкий лучик света, идущий от левого глаза рыцаря. Снедаемая любопытством, она торопливо выбралась из ванной, и, накинув лёгкий пеньюар, оставленный для неё горничными, приблизилась к картине. Радужка глаза отсутствовала, вместо неё оказалось круглое отверстие, и Кэти, не удержавшись, приникла к нему. Комната, которую она увидела, очевидно, служила спальней. Две уже знакомые ей горничные суетились, раскладывая на увенчанной балдахином кровати карнавальные платья. Элен, неся целую груду нарядов, неожиданно споткнулась, и весь этот ворох шёлка, бархата и украшений оказался на полу. Высокая, астенично худая леди лет сорока (очевидно, это и была мисс Спенс), набросилась на провинившуюся горничную.

– Элен, неуклюжая лентяйка! Это уже третья провинность за сегодняшний день! Ещё раз и мне придется строго наказать вас! Отнесите нашей гостье вино и фрукты.

Перепуганная, сжавшаяся под взглядом напоминавшей голодного стервятника экономки, горничная взяла тяжело нагруженный поднос и заспешила к двери. Не успела Кэти отскочить от глазка, как грохот и звон разбитого хрусталя возвестил ей об очередной неудаче незадачливой горничной.

– Я рассчитаю вас завтра же утром. Сейчас, ввиду праздника, мне нужны любые руки, даже такие бесполезные, как ваши, – мисс Спенс поджала губы.

– Угощение отнесёт Фанни, а вы уберите это немедленно, – экономка махнула рукой на разбросанные по всей комнате фрукты, щедро посыпанные осколками хрусталя.

Элен упала на колени и принялась поспешно сгребать то, что пару минут являло собой изысканный ужин. Она была повёрнута спиной к Кэти, но было заметно, как вздрагивают у неё плечи. Плачет? Неожиданно в комнату вошёл слуга, очень молодой, с подвижным, обезьяньим личиком. Со вздохом оглядев комнату, теперь больше напоминавшую Авгиевы конюшни, чем гостиную в приличном доме, он начал помогать Элен с уборкой. Справлялся он с ликвидацией крушения гораздо быстрее и энергичнее, Элен же явно не знала куда деть не только погубленный хрусталь, но и собственные руки. Она то застывала, в недоумении оглядывая комнату, то с робкой улыбкой взирала на Джеймса, но тот совершенно не обращал внимания.

– Спасибо, Джеймс, – прошептала девушка, но ответа не последовало.

Но не успела Кэти поразмыслить о том, как непросто приходится девушке, которой в силу несправедливости судьбы приходится заниматься такими ужасными вещами, как работа, она услышала быстрые шаги.

Кэти, которая на время подсмотренной сцены застыла и распласталась по стене подобно обессилившей черепашке, отскочила от глазка как ужаленная, и весьма вовремя, потому что минутой позже дверь распахнулась безо всякого стука и явилась тяжело нагруженная Фанни. Водрузив поднос на низкий столик красного дерева, она налила вино из хрустального, украшенного бронзовой кабаньей головой графина, и лишь тогда взглянула на озябшую и раздетую Кэти. Всплеснув руками и заахав, как любящая мать курица над потерявшимся цыплёнком, она тут же облачила девушку в уютный халат из шотландской шерсти, укутала пледом, и две минуты спустя Кэти наслаждалась зелёными греческими оливками, толстыми, будто покрытыми лаком, марокканскими финиками, ароматными и сладкими, пахнущими пустынным зноем. Виноградом, словно сделанным из прозрачного нефрита и розовыми, бархатно-шершавыми персиками. Однако только что увиденная странная сцена не давала ей покоя, Кэти всё время мысленно возвращалась в соседнюю комнату. Каково же было её удивление, когда в комнату как ни в чем ни бывало, вошла Элен, неся изящные туфли из расшитой парчи. Если бы не румянец на её бледных щеках и слегка покрасневшие глаза, Кэти подумала бы, что все это ей приснилось.

Съесть всё несмотря на героические усилия, не удалось. Немного поколебавшись, Кэти всё же отважилась попробовать и вино, решающую роль сыграла мысль, крупными мазками нарисовавшая лицо Джорджа, если бы он увидел её с этим самым бокалом. Затем горничные проводили её в ту самую комнату, где Кэти увидела разложенные на кровати карнавальные костюмы. Там был костюм цвета больной персидской бирюзы с чешуйчатым корсажем и длинным муаровым шлейфом, изображавшим игуану, огненно алый, имитировавший прихотливые и изменчивые языки пламени, невинно-белый, отороченный мехом ангорского кролика, аспидно-чёрный, расшитый крупными бриллиантами, с диадемой, увенчанной луной. Кэти остановила свой выбор на пепельно-сером, украшенном колхидским жемчугом. Лиф и низ юбки отделан высеченным лебединым пером – лишь ромбовидные кончики на конце перьевого стержня не тронул нож портного. Из пера и маска, сделанная в виде шапочки с ушками-рогами, скрывающая верхнюю половину лица. Филин. Единственная птица, которую ненавидят и боятся все прочие лесные птицы. Кэти и сама не могла бы объяснить, почему выбрала именно этот образ, но взяв этот костюм первым, другие она даже мерить не захотела. Она немного походила по комнате, чтобы привыкнуть, немного смущаясь чересчур смелого декольте, и открытой спины, но ведь она совсем взрослая теперь, правда?

22.55 P.M.

Неожиданно без стука вошёл Эрик, как раз в тот момент, когда Кэти, уже полностью одетая, тренировала перед зеркалом «дерзкий и манящий» взгляд роковой женщины (один глаз прищурен, руки упираются в бока, одна ножка выставлена вперёд). Застигнутая врасплох, «роковая женщина» совсем неэлегантно взвизгнула, но увидев его улыбку и искреннее восхищение в глазах сразу успокоилась.

– Прекрасно выглядишь, – он с видимым удовольствием скользнул взглядом по её изящной стройной фигурке. – Вижу, ты отдохнула и набралась сил. Чудесный здоровый румянец.

Минуту назад румянца и в помине не было. Кэти нервно хихикнула, чувствуя, что визуальные проявления здоровья расползаются на уши и шею…

– Ну что же, если ты готова, пора представить тебя хозяину замка, чьими гостями мы сегодня являемся.

В первую минуту Кэти решила, что она ослышалась. Но слова калёным железом врезались в сознание, и покидать его не желали.

– Хозяину?! Как… А ты…?

– Я брат Генриха, по отцу. И в этом замке так же гость. Мы давно не виделись, но ты удивишься, – Эрик явно не видел замешательства Кэти, – он упоминал тебя в письмах и не единожды. Девочка в ночном парке, много лет назад поразившая его воображение. И я подумал, неплохая идея привезти тебя с собой.

– Как!? – изумление и разочарование Кэти постепенно перерастали в гнев. – Так ты что же – решил прихватить меня в качестве подарка!?

– В какой-то мере, – его лицо осветила озорная мальчишеская улыбка.

– Признаться, я думал, что приглашение на карнавал будет ну, более официальным что ли, – он засмеялся, – но надеюсь, тебе тоже понравилось. А теперь идём, бал уже начался, и я хочу познакомить тебя с Генрихом.

Кэти начала раздуваться как глубоководная рыба-ёж.

– Так это замок твоего брата? И он, выходит, не знает, что я приехала?

– Нет. Это будет прекрасным сюрпризом.

– Ах вот как. Сюрпризом. – У Кэти даже голос от злости зазвенел. – Да как ты посмел!?

Эрик перестал улыбаться. На его лице вновь появилось холодно-насмешливое выражение.

– Что именно вызывает такое неудовольствие, юная леди?

– Какое право ты имел притащить меня сюда без моего согласия в качестве подарка своему идиоту братцу!?