Следствие ведет блондинка

Ваня прошел мимо, сделав вид, что не заметил этой руки. Тимофей растерянно потряс ею в воздухе и «сделав глаза» Рубцову снова опустился за стол для переговоров.

– О, у нас новый президент компании! – он нервно улыбнулся Марго, которая все еще сидела в кресле Тимофея, – Хотя я не удивлен. Вы пара сапог, и одинаково соответствуете этому креслу.

– Поосторожнее в выражениях, – сухо проговорил Тимофей, – Ты пока в моем кабинете.

– Ты правильно сказал «пока»! – парировал Иван.

– Ванька, ну что ты так нервничаешь! Ты же себе печень посадишь! – жалостливо проворковала Марго, – От тебя и так одна желчь осталась.

Иван метнул на нее взгляд полный ненависти, и едва сдержался в рамках приличий, чтобы не заорать «Заткнись, дура!». Это «Заткнись, дура!» теперь явственно читалось на его недовольной физиономии. Он плюхнулся за длинный стол напротив Тимофея и мрачно оглядел собравшихся:

– Как с отчетом для акционеров?

– А я думал ты просто так заскочил, по дороге, – спокойно парировал президент компании. Ему стыдно было признаться в том, что издеваться над братом ему в удовольствие. Уж слишком очевидны были его обиды, слишком легко было его подколоть и вызвать в нем самые низменные чувства. Иван с детства рос открытым, ретивым и нервным выскочкой, так что спокойный, миролюбивый Тимофей зачастую играл с ним, как усталый генетик с мушкой дрозофилой. Ванька для Тимофея всегда был предсказуем.

– Я где-то читала, что у мужчин твоего роста часто бывает комплекс Наполеона. Там что-то говорилось о мужской потенции и какой-то странной связи с машинами, – задумчиво изрекла Марго, почесывая Мао за ухом, – Как будто у тех мужчин, которые в постели совсем так себе, какое-то необыкновенное стремление быть лидером на работе. И еще у них страсть к большим машинам. Вань, а у тебя какая машина?

– Заткнись! – все-таки рявкнул владелец огромного Лэндкраузера.

– Я вот только не поняла, почему такой отвратительный мужской комплекс назвали в честь вполне съедобного пирожного? Или, наоборот, пирожное уже потом назвали в честь комплекса? Но тогда откуда это странное название…– невозмутимо продолжила Марго, даже не заметив, что красный как рак Иван уже сжал кулаки.

– Я не понимаю, – взревел он и, вскочив со стула, заходил по кабинету, – Что тут делает Марго?

– Марго один из наших акционеров. Или ты забыл? – вскинул брови Тимофей.

– Я бы таких акционеров… я бы таких акционеров… Все знают, как она стала акционером. Если бы я был президентом, она давно бы уже лишилась своих жалких акций. Кормим всяких тунеядцев! – Ванька задохнулся в собственной злости и, остановившись посреди кабинета, обвел всех шальными глазами.

– Выйди, тебе Тамара водички нальет! – вежливо предложил президент компании.

– Ах, ты меня из кабинета гнать?! – взвыл брат, – Меня?! Из кабинета, который должен был достаться мне по праву!

– Вань, ну зачем тебе еще и этот завод, а? – миролюбиво проговорил Тимофей, видя, что брат впадает в истерику, которая совершенно неуместна за неделю до собрания акционеров. Тем более, в свете новых неприятных открытий херра Шульца, – Ты ведь организовал фирму по производству и продаже специй. У тебя процветающий бизнес, ты никогда не останешься в накладе, потому что основным потребителем твоей продукции является наш же мясокомбинат. Чего ты дергаешься?

– Почему? Ну, почему всегда так, а?! – возмущенно взревел Ванька и, воздав руки кверху, бессильно их опустил, – Почему я должен создавать, развивать, работать с утра до утра, а тебе все подается на блюдечке с голубой каемочкой. Почему, а?

– Я знаю почему! – с энтузиазмом отозвалась Марго, и Рубцов с Тимофеем затаили дыхания, в ожидании очередной нетактичной глупости, после которой с Ванькой приключиться что-нибудь совсем нехорошее.

Однажды он уже кинулся душить Марго после того, как она попыталась ему объяснить, что продать мясоперерабатывающий завод и начать выпускать на эти деньги женский журнал куда более выгодное, а главное, куда более интересное занятие для настоящего мужчины. Но тогда тема спора была много безобиднее. Сейчас же Ванька походил на вулкан Везувий за несколько минут до того, как Помпеи был снесен с лица Земли.

Однако Марго даже внимания не обратила на его внешний вид. Она спокойно продолжила, почесывая Мао за ухом:

– Все оттого, что ты низенький, некрасивый, нервный, но чертовки энергичный, а Тимофей красив и ленив как корабль пустыни. Ты рабочий муравей, а Тимочка – верблюд.

– Нет, вы слышали?! – прохрипел Ванька, – Вы это слышали? Она обозвала меня муравьем. Букашкой, навозным жуком. В глазах этого ничтожества – я муравей! Я ноль! Я мелкий и никчемный!

– Да, ладно тебе распаляться-то! – снова занял миролюбивую позицию Тимофей, – Меня Марго назвала верблюдом. А я, между прочим, еще никого в своей жизни не оплевал.

– Ой, вы знаете, а в Китае все плюются! Отвратительная привычка. Ходят и все время сплевывают себе под ноги. «Брр!» —весело заметила Марго, даже не придав значения тому, что ее только что чуть не прикончили. Во всяком случае, глядя на Ивана такое без труда можно было предположить.

– Вот видишь, – ласково пропел Тимофей, опасливо косясь на Ванькину руку, в которой тот теперь сжимал увесистый дырокол и явно примеривался запустить им в рассказчицу, – Все дело в китайцах. Марго просто проводила аналогию с Китаем.

– То есть теперь я в ваших глазах еще и китайская букашка, – рявкнул Ванька и прищурился, целясь в беззащитную женщину.

Рубцов вскочил, в порыве грудью защитить неразумное создание, которое теперь невозмутимо улыбнулось и ответило:

– Что ты! Китайцы такие милые, хоть и плюются!

Это оказалось той самой последней каплей, которая опрокинула котел, уже до краев наполненный кипящей лавой. Ванька вдруг разжал кулаки, дырокол выпал и брякнулся об пол. Младший Тарасов сник и тихо пробормотал побелевшими губами:

– Я, пожалуй, действительно пройдусь! Что-то мне нехорошо, – он понуро побрел к выходу, а когда открыл дверь, на секунду задержался на пороге, обернулся, оглядел еще раз всех в кабинете и процедил сквозь зубы, – Ничего. Скоро я стану президентом, и вы вот где у меня будете!

Он красноречиво показал им кулак и удалился, на удивление тихо прикрыв за собой дверь.

– Я что-то не поняла, Ванька собирается баллотироваться в президенты России? – вопросила Марго, – О каком президентстве он говорил?

– О президентстве в нашей компании, – терпеливо пояснил Рубцов, который за время присутствия Ивана в кабинете не проронил ни слова, – Он хочет стать президентом компании «Ювертрест».

– Это лишнее, – решительно изрекла Марго и порывисто встала.

От неожиданной перемены позы собака у нее на руках истошно залаяла, переходя в верхах на повизгивание.

– Вот видите, – кивнула на нее Марго, – Мао решительно против. И я его поддерживаю. Ваньке совершенно нечего делать в кресле Тимофея. Тем более, что Тимочка очень хороший президент компании и никто не собирается его смещать.

– Ну… не скажи… – осторожно начал Рубцов, подбираясь к самому главному.

– Да ты что?! – перешла на шепот Марго и покосилась на Тимофея, продолжающего хранить невозмутимость, – Неужели мы его переизберем? Но я не хочу, чтобы Ванька…

– Никто из нас не хочет, – быстро проговорил Рубцов и тоже покосился на Тимофея.

– Да ладно вам, – не вытерпев балагана, тот встал и подошел к своему столу. Он нервно взъерошил волосы, после чего объяснился по сути, – Есть некоторая проблема на производстве. Видишь ли… в колбасном цехе…

– Вот! – неожиданно громко, так что и Тимофей и Рубцов подпрыгнули на месте, изрекла Марго, – Вот в чем причина! Вы все-таки проигнорировали мое предложение. А я ведь говорила, что выпускать журнал куда интереснее, чище и безопаснее, чем производить эту гадкую колбасу!

Она красноречиво сморщила нос:

– Вот, в чем корень зла! В колбасе! В этом мерзком вонючем мясе! И потом, разве вам не стыдно признаваться в обществе, что вы акционеры мясокомбината. Это же ужасно! Это так негламурно…

– Это как раз очень гламурно! – уверенно заявил Тимофей, – Для такой изысканной и стильной дамы как ты акционерство в производстве мясопродуктов куда более неожиданно, а значит гламурно, чем какое-то банальное издательство.

– Да? – задумалась Марго, – А знаешь, может ты и прав. Так что там у нас за проблема?

– Видишь ли, херр Шульц подсчитал…

– Шульц, Шульц… – Марго закрыла глаза, явно вспоминая.

– Все! – взревел Рубцов, потеряв остатки терпения, – Я сам объясню. Только для начала давай уясним без вопросов и удивленных «ахов» на полчаса: херр Шульц – немец, приглашенный из Германии и работающий на мясокомбинате главным технологом. Понятно?

Марго утвердительно кивнула и вцепилась в холку Мао.