Кромка льда. Том первый

– Зря вы всё это затеяли, – вздохнула Настя.

– Я ваш поцелуй вот тут храню, – Пётр показал на сердце. – Мне другая не нужна.

– А как же Зинаида? – съязвила Настя. – Она же околачивается возле вашего дома. Как сторожиха, ей-богу.

– Да делать ей нечего, – возмутился Пётр. – Проходу от неё нет. Пирожки стала носить, пироги. Поставит на стол и ждёт, когда попробую. А потом улыбается, машет рукой и говорит: «До встречи, Пётр Александрович! Завтра вам галушек наварю!» Я и отказать не могу, и нагрубить тоже. Она сядет рядом и в рот заглядывает.

– Ну вот и прекрасно, – произнесла Настя. – Любит она вас и никому не отдаст. Голодным не будете. Баба она ладная, хозяйственная. А любовь придёт со временем.

– А у тебя тоже так было? – поинтересовался Пётр. – Любовь со временем пришла?

– Нет… – Настя задумалась. – Не было вроде как любви. Или была. Я не помню. Афанасий мать мою тогда спас. Вызвал врача. Успели спасти её. Вот я ради благодарности и вышла за него, а думала, что люблю. Но сейчас понимаю, что вроде и нет. Живём себе и живём, как есть. Чего уже менять? Чай, не молодые.

Пётр Александрович засмеялся.

– Чай, не молодые, а кровь кипит, когда ты рядом. Не отвергай меня, Настюша. Я стану твоей невидимой тенью. Буду помогать во всём. Можешь на меня рассчитывать в любое время. А дальше видно будет. У меня руки из нужного места растут.

Пётр начал расхваливать себя, но Настя остановила его.

– Поехали, – сказала она. – Нужно Тамару найти.

Когда подъехали к общежитию, где жил Афанасий, Насте стало плохо.

Пётр держал свою ладонь на её лбу и покрывал поцелуями лицо.

– Всё будет хорошо, родная… Я рядом…

Афанасий встретил жену с ухмылкой.

От него несло спиртным.

Заметив Петра, Афанасий произнёс:

– О, агроном Саныч пожаловал… Уж не обижайте! Прошу вас за стол.

– Где дочь? – накинулась на мужа Настя.

– Где-где… С тобой она живёт…

Настя заплакала.

– Сбежала она, Афоня! В город сбежала, тебя, видать, искала. Видел ли ты её?

Афоня усмехнулся и произнёс:

– И от тебя сбежала, и от меня сбежала. Ох и Томка, ох и дурная башка.

– Так она была у тебя? – взвизгнула Настя.

Афанасий почесал затылок и задал тот же вопрос:

– Так она была у тебя? Чёрт её знает… Была у тебя, была у меня… Вот, полюбуйся!

Афанасий расстегнул рубашку, снял её с себя и показал жене свою исцарапанную шею.

– Любуйся, что твоя кобра сделала! Змеиное логово – ваша семья! То уши чуть не оторвали, то кровушку мою чуть не пролили.

– Какая кобра? Тамара? – Настя с недоумением смотрела на мужа.

– Тамара, Тамара. Дочь твоя распрекрасная. Будь она неладна. Не буду я её искать. Даже не проси. Меня из-за неё с бригадирства сняли, премии лишили. А ей хоть бы хны. Пусть побегает, раз взрослой себя почувствовала. Чего она припёрлась ко мне?

Настя подошла ближе к мужу и ударила его по щеке.

– Не смей так говорить о нашей дочке.

– Давай, давай, убей меня теперь ты…

Афанасий вдруг замахнулся на жену, Пётр вовремя подскочил, повалил мужа Насти на пол.

Настя просила Петра:

– Петя, оставь его. Петя…

Но Пётр был взбешён.

Настя закрыла лицо руками.

Сделала шаг назад.

Кружилась голова, и подступила тошнота. Пётр наконец-то отстал от Афанасия.

Настин муж медленно полз, оставляя за собой алые следы.

– Что же ты наделал? – крикнула Настя.

– Он ударить тебя хотел! Не позволю ему никогда даже пальцем тебя тронуть! – возмутился Пётр, опуская руки в алюминиевую кастрюлю с водой. – Отмоюсь пока от этого гада.

Настя подошла к мужу, он смотрел на неё сквозь заплывшие глаза.

– Нашла мне замену, – с трудом произнёс он. – Ну, давай-давай! Что ты, что твоя мамаша – грязные девки. И не пойму я сейчас, за что тебя любил? Лучше б ты так и осталась тогда на улице. Сдохла бы вместе со своим приплодом.

– Замолчи, – прошептала Настя. – Замолчи! Ты обещал мне никогда этого не вспоминать.

– Я смотрю, ты и сейчас брюхатая, – продолжал Афанасий. – Агрономчика родишь, будете жить в счастии и любови…

Афанасий встал, шатаясь, подошёл к кровати и рухнул на неё.

Он хрипел и еле дышал.