Кромка льда. Том первый

– Она спит, – сказала Настя.

– Ну так разбудите, Анастасия Алексеевна. Негоже так поступать.

Тамара не стала дожидаться, пока её позовут. Поднялась с кровати, вышла к гостю. Смотрела на него сонными глазами.

– Что же ты, Тамара, Варюху запугала? – переключился на неё Геннадий Ефимович.

– Что же ты, Тома? – спросила Настя.

– Ох, Тамара, ремень отцовский о тебе рыдает, да нет отца-то! Сиротинушка ты наша, – запричитала Марфа Геннадьевна.

В комнате воцарилась тишина. Все пытливо смотрели на Тамару.

Она вдруг обратилась к отцу Вари:

– А что грозит человеку, укравшему чужое?

Геннадий Ефимович усмехнулся:

– То же, что и тому, кто от советской власти драгоценности в подвале прячет.

Настя и её мать покраснели.

Отец Вари приблизился к Насте, схватил её за плечи и зло прошипел:

– Если ещё твои выродки к моей дочке подойдут, серебро ваше на переплавку поедет…

И вышел, громко хлопнув дверью.

– Чего это такое было? – дрожащим голосом спросила у дочери Марфа Игнатьевна. – Никак Генка решил до нас добраться? Неужто антисоветскими элементами нас посчитал? Давай поскорее серебро прятать. А то нагрянут…

Настя долго стояла с опущенной головой, потом накинула на плечи шаль и вышла на улицу.

– Ты куда в ночь, малахольная? Не работаешь ведь сегодня! – кричала ей вслед мать.

Тамара заплакала.

– Спать иди! – прикрикнула на неё бабушка.

Глава 2

Настя шла по тёмной улице к дому Петра Александровича.

Накануне он принёс ей котёнка. Попросил забинтовать тому лапу. Разговорились. Он посетовал, что муж Настасьи живёт нынче в городе.

Ветеринар почти не отвечала на его вопросы, возилась с лапой котёнка.

Пётр перед уходом сказал:

– Анастасия Алексеевна, времена нынче неспокойные. Вы в случае чего не стесняйтесь помощи просить. Помогу по мере своих сил.

А потом подошёл к ней ближе и прошептал:

– Спрячьте всё лишнее, проверки грядут.

– Ничего лишнего у нас нет, – возмутилась Настя.

Пётр Александрович улыбнулся загадочно и произнёс:

– Так я могу и найти в случае чего.

Было так много работы, что Настя об этом разговоре вспомнила, только когда Геннадий Ефимович пришёл обвинять в чём-то Тамару.

Зачем шла сейчас к Петру, Настя не знала.

Постояла у его калитки. Вошла. Небольшая собачонка сначала затявкала, потом стала вилять хвостом.

Настя постучалась в окно.

– Иду, иду! – раздался голос хозяина, и у Насти началась паника.

Она вдруг присела на корточки, сжалась вся, думала, что Пётр её не заметит.

Но он подошёл, коснулся её плеча и произнёс:

– Что случилось, Анастасия Алексеевна? Кто обидел вас, Настенька?

Настя поднялась. Посмотрела Петру в глаза.

– Котёнка пришла проведать. Надо бы перевязку сделать.

– А-а-а… – протянул Пётр Александрович. – Ну проходите, проходите. Пациент вас ждёт.

Пётр взял Анастасию за руку и повёл в дом.

Уже при свете яркой лампы Настя заметила, что хозяин дома одет в длинный халат из бархата. Его ноги были обуты в шёлковые тапочки.

Настя усмехнулась и выпалила:

– Это что ж у нас партийные работники в царских одеждах стали ходить?

Пётр смутился вдруг и произнёс:

– Да вы не подумайте плохого. Подарок этот из конфиската. Я вроде как заслужил. Премировали меня этим.

– Премировали… – задумчиво произнесла Настя.

– Именно так!