Чернокнижник

–Скоро у вас будет на одного пациента меньше, – неуклюже пошутила она.

Ксинг прекратил осмотр и с лёгкой укоризной посмотрел на нее.

–Алиса, ведь случаются не только плохие вещи. Все еще может обратиться вспять, и эти лекарства, которые ты сейчас пьешь…

–Люди еще не придумали, как излечить рак, – сказала Лаки, стараясь не смотреть на врача, – и я слышала, как на последнем осмотре… говорили про метастазы, так что…

Она долго осматривала люстру на потолке, чтобы слезы досады вкатились обратно в глаза.

–Алиса, – услышала она тихий голос, – ты даже не представляешь, как мне горько. Мы делали, что могли, но исход может быть печальным. И – я буду скучать по тебе.

–Я не самый веселый человек. Но мне очень не хочется умирать.

–Знаешь, – Ксинг выглядел слегка смущенным, – я принес тебе книжку.

–Книжку? – это было уж совсем на него не похоже.

–В подарок. Почитай, пока.., – он запнулся, – пока есть время и желания. Это сказка – "Братья Львиное Сердце".

–Мне уже семнадцать, и я не читаю сказки, – буркнула Алиса.

–А эту почитай. Она хорошая. Один мальчик думал, что брат его умер и исчез навсегда. А на самом деле тот очутился в волшебной стране, куда и позвал за собой брата. "Ты обернись Голубкой белокрылой И прилетай ко мне, Сухарик милый", – Ксинг засмеялся. – Это из книжки. Я оставлю ее на тумбочке. А теперь мне нужен Андрей на пару слов. С тобой мы увидимся через неделю. Я приду обязательно.

Ксинг вышел, и Лаки ничего не оставалось, как протянуть руку и взять подарок. На улице шел дождь со снегом, после очередного приступа боли, когда лекарство подействовало, Лаки почувствовала себя лучше. Спать не хотелось. Лаки открыла первую страницу и начала читать: "Я расскажу сейчас о моем брате. Моего брата звали Юнатан Львиное Сердце. Мне просто необходимо рассказать вам о нем. Все это похоже на сказку и чуть-чуть на историю с привидениями, и все же это чистая правда…"

Но прошла неделя, а Ксинг не пришел. Лаки стало хуже. Ей вкалывали капельницу с каким-то раствором трижды в день, она пила только бульон и с трудом поднимала руки. Андрей заходил чаще обычного, и Лаки казалось, что глаза его стали как-то странно блестеть, а волосы, собранные в мальчишеский пучок – серебриться.

–Андрей, ты стал как будто красивее. Ты как эльф из фантастических фильмов.

Андрей смеялся – и только. Он стал чужим, Лаки не понимала, почему он ведет себя так.

–Почему ты всегда так странно смотришь на меня? – переспрашивала она. И прибавляла, – ты будешь обо мне грустить?

–Лаки, тебе мерещится, тебе надо поспать, – слышалось откуда-то издалека, и она проваливалась в беспокойный сон.

Однажды (она уже потеряла счёт дням) Ксинг все-таки пришел. Он осторожно приоткрыл дверь и увидел исхудавшее тело под тонким одеялом; едва обросшая голова покоилась на подушке строго и прямо.

–Алиса, – тихонько позвал Ксинг.

Глаза с трудом приоткрылись.

–Я умираю, – тихо, по-детски жалобно сказала Лаки.

–Алиса, мне так жаль.

Ксинг стоял у двери, тень падала на его лицо, и невозможно было понять, о чём он на самом деле думает.

–Всё это ерунда. Ксинг, спасибо.

–Отдыхай, Алиса. Тебе нужен отдых.

–Ксинг, – это слово было похоже скорее на шелест бумаги, чем на человеческую речь. Но все-таки он услышал. И обернулся.

–Алиса?

–Я хотела сказать тебе… Знаешь, не плачь, Сухарик, увидимся в Нангияле.

Ксинг замер на секунду и улыбнулся.

–Так оно и будет. До встречи в Нангияле, Алиса.

-Она умирает.

–Вижу. Сегодня крайний срок. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

–Моя профессия врачевателя обязывает это знать. Что бы ни случилось, держись подальше. Просто делай все, как я скажу.

–Я всего лишь хочу, чтоб ей стало лучше. Не могу видеть, как ребенок мучается.

–Что бы ни случилось, поговори с ней потом. Не бросай ее. Ждать осталось совсем недолго. Вот лекарство. Только дай ей выпить. Не в вену, а в рот – она должна выпить это сама.

–Я сделаю все, что в моих силах. Еще одной смерти я не перенесу.

"Алиса… проснись Алиса… Не спи. Ты нужна мне. Открой глаза, постарайся и открой глаза".

Алиса лежала и погружалась в туманную дрему. Сколько уже она так лежит? Час, день, неделю? Она не знала. Она с трудом думала, но это становилось все менее возможным, сознание ускользало от нее все быстрее и быстрее… Перед глазами всплывали лица – кто они? Кажется, это ее близкий человек. Как его зовут? Она не помнила.

"Моя грудь… В ней как будто что-то есть. Внутри. Грудной клетки. Что-то скребет. Что-то жжет. Слышишь?"

Она хотела сказать это, но из горла вырывалось лишь тихое мычание. Без слов. Она приоткрыла глаза.

–Алиса, пей.

Ее голова… кажется, ее приподняли. Она почувствовала, как пересохших губ коснулось стекло.

"Пей, моя Алиса".

Во рту появилась какая-то вязкая жидкость. Она не чувствовала вкуса. Лишь инстинктивно сделала глоток, чтоб не захлебнуться; потом была еще жидкость, она опять проглотила. Все. Дайте мне отдохнуть. Оставьте меня, не трогайте.

–Алиса! – сказал громко кто-то.

Внезапно все ее тело пронзила страшная боль. Лаки вдруг стала видеть себя как будто со стороны. Как ее тело выгибается дугой, ее кости гнутся! Боже, что с ней? Что с ее головой? Почему огонь в груди? Все горит. "Агония"– слово как вспышка. И тут же – забвение. Только крики. Темнота. Снова крики.

Потом тело Алисы глухо обвалилось на кровать. Она уже больше не шевелилась.

Андрей быстро вышел из комнаты, неся на руках худое, высохшее тело. Он торопливо спускался по каменным ступеням вниз.

–Анжело, надо унести ее в подвал.