Очень откровенно

– В основном угрозами.

– Да, это на него похоже. Отголоски прошлого: пытается быть суровее, чем есть на самом деле. Чтобы пациенты не баловались.

– Он правда был врачом?

– Ага. И неплохим. Но не смог прижиться в частной медицине, а в государственной не смог выжить. Ушел в бизнес. Говорит, что ни о чем не жалеет, но я вижу, что иногда скучает.

– А что ты?

Нам приносят кофе и ароматный слоеный пирог с моцареллой и томатами. Я с наслаждением отгрызаю хрустящую корочку, пахнущую оливковым маслом и базиликом. Блаженство!

– А что я?

Никольский, как настоящий мачо, пьет эспрессо и ест бекон с яйцами. Я ловлю себя на мысли, что не люблю яичницу. Интересное наблюдение.

– Расскажи что-нибудь о себе. Ты тоже врач?

– Нет, слава богу. Я – младший ребенок важного человека. Строго говоря, я средний, есть еще мелкая сестра. С некоторых пор занимаю пост гендиректора в семейной фирме. Одной из многих.

– И с Олегом вы познакомились…

– На работе, – кивает Данил.

– Вы не похожи на приятелей с института. Разница в возрасте внешне не сильно видна, но в общении чувствуется.

– Долгих позже в бизнесе. Но всего добился сам. А мне перепали папочкины деньги.

– И как же вы пришли к мысли заполучить одну любовницу на двоих?

– Твое любопытство очаровательно. И однажды я расскажу. Но не сегодня. Попробуй горячее мороженое. Очень вкусный десерт, фишка местного шефа. И еще рекомендую молочный коктейль с «Орео», он нравился тебе раньше.

– Правда?

– В прошлый приезд ты поглощала его тоннами, – кивает Данил.

Меня вдруг посещает мысль, что любимый десерт подтолкнет воспоминания, и что-то да пробьется через завесу тумана в голове. Я с нетерпением ерзаю в ожидании коктейля, но, когда приносят запотевший от прохлады бокал с сахарными краями и белой жижей с коричневыми вкраплениями, я пробую заказ на вкус и…

– Господи, меня сейчас стошнит! Это похоже на кем-то переваренное и выплюнутое молоко с печеньем. Дай запить!

Отбираю у ошалевшего Никольского чашку с кофе и залпом, как водку, глотаю горький эспрессо.

– Тебе нельзя… – неубедительно пытается остановить меня мужчина.

Но только после кофе противный привкус исчезает.

– Жесть! Мерзость! Как детское питание! Ты бы еще пюрированную брокколи с котлеткой предложил.

– Ну, извини. Смысл мне врать? Ты тащилась от него! Даже когда мы бухали на пляже, у тебя стоял стакан с виски и молочный коктейль. Долгих постоянно тебя стебал, что если случится заворот кишок, он тебя спасать не будет, ибо из инструментов только пластиковая ложка и вибратор.

Так и чешется спросить, кому обычно достается вибратор, а кому – ложка, но я молчу и размышляю. Призвать воспоминания не получилось, но кое-какую информацию все же добыть удалось. Я не люблю то, что любила раньше. Или говорила, что люблю. Вряд ли удар по голове сломал что-то в мозгу, отключив мне память и включив моральные принципы вкупе с ненавистью к молочной продукции. В чем еще я притворялась?

– Кажется, ты наелась, – миролюбиво улыбается Никольский.

Ему, похоже, стыдно за то, что скормил мне гадость.

– Олег сегодня уехал, так что мы предоставлены сами себе. Нет смысла сидеть в номере безвылазно, так что идем.

– Куда? – с подозрением спрашиваю я.

Ответ, как всегда, простой, лаконичный и очень откровенный:

– Покажу тебе окрестности, искупаемся, устроим небольшой пикник в укромной бухте и займемся сексом.

Хорошо. Окрестности, плавание и пикник – это хорошо. Секс – не уверена. Все время, что я переодеваюсь, стараюсь не думать о Даниле и уж тем более не анализировать его поступки. Мне бы со своими разобраться.

И с вещами. Я совершенно не помню, где и что лежит!

В шкафу обнаруживается купальник (слишком открытый, на мой вкус, но, кажется, мой вкус – последнее, что принималось в расчет при выборе). Поверх я надеваю легкое пляжное платье, а потом, найдя плетеную сумку, начинаю рыскать по комнате в поисках крема от загара. Он должен здесь быть! Я провела на корабле несколько дней как минимум прежде, чем едва не отправила всех на тот свет. И, раз кожа не слезает кусками, где-то должен быть чемодан с косметикой.

Я методично перерываю шкаф, комод, ящики и шкафчик в ванной, прикроватные тумбы и, наконец, в небольшом красном чемодане в шкафу нахожу косметичку. Понятия не имею, мои ли это вещи, но раз их привезли сюда, то вряд ли чьи-то еще. Во всяком случае тон пудры совпадает.

Несколько тревел-флаконов духов, спрей от ожогов, крем с SPF-защитой и… я чувствую, как перехватывает дыхание: телефон!

Никольский выдал мне новый, сказав, что понятия не имеет, где валяется мой и уцелел ли при взрыве. Логично, что перед тем, как взрывать чужую собственность, я спрятала все важные вещи.

Начисто забыв о прогулке, я сажусь прямо на пол, подключаю телефон к зарядке. Удивительно, но вход по отпечатку пальца работает. Я бы на своем месте поставила пароль, он более надежен, но почему-то эта мысль не пришла в голову прошлой мне.

Телефон крайне странный, такое ощущение, что новый. В нем почти нет контактов, приложений, картинок. В галерее несколько селфи и пара закатов, в папке с приложениями – карты, новостная лента, какие-то дурацкие игры.

Банковских клиентов – нет.

Почты, инстаграма, соцсетей – нет.

Фотографий почти нет, и первая датируется началом круиза.

Телефон определенно новый, но почему? И есть ли где-то мой, с настоящей информацией и всем остальным?

Пытаясь найти хоть что-то, я натыкаюсь на встроенную программу заметок. И вот там – клочок прошлой жизни. Странной жизни.

«Олег Долгих, 37л. В прошлом врач, хирург. Сейчас занимается поставками мед.оборудования, медицинским туризмом, элитным туризмом, круизами, владеет сетью лабораторий, пытается зайти на рынок БАДов и спортивного питания. Состояние около пяти миллиардов долларов (капитализация). Есть сын 19лет, живет в России, перспективный хоккеист. В разводе, о личной жизни ничего не известно, связи тщательно скрывает».

Я делала заметки о тех, с кем спала. Это интересно. И не похоже на «Дорогой дневник, сегодня я снова участвовала в оргии». Что я хотела от Долгих и Никольского? Почему подписала контракт, устроила взрыв? Что происходит, черт возьми?!

– Алина? – Данил заглядывает в комнату.

От неожиданности я подскакиваю и судорожно прячу телефон под удивленным взглядом Никольского.

– Ты долго еще? Что случилось?