Хроники Омура

Но замерла, потому как ноги не держали. Прислонилась к стенке в изнеможении, прикусила губу, так, чтобы до боли, которая поможет вернуть мыслям ясность. Опустилась и на несколько мгновений смежила веки.

«Сломя голову, бежать нельзя. Я немного подумаю и тихо выберусь отсюда», – определилась она.

Ночь укутала осенний лес серебристым туманом, закрыв обе луны. Темнота казалась живой, обступая эльфийку со всех сторон. Выныривающие из мрака деревья надвигались из ниоткуда, будто чудовища из самых страшных кошмаров Мирисиниэль. Порой, ей чудилось, что из темноты за ее движениями наблюдают сотни недобрых глаз, горящих красными огнями.

На самом деле за Мири смотрело лишь двое существ.

– Вот глупая гусыня! – с досадой прокомментировал один нечистик.

– Гусыня? – кашлянул другой. – Ты бы следил за речами, – предупредил. – А вдруг услышит?

– Пускай, – беспечно отозвался Василь и посетовал. – Гусыня и есть. Что с ней делать?

– А ты выдумай! – подначил Мих.

– Я? Ты ничего не перепутал? Я домовой и обязан наводить порядок в тереме! Лес – твоя вотчина!

– Хозяина хотя бы кликни! Где этот ветер носится?!

– Кликну, так уж и быть, – согласился Василь и пронзительно свистнул.

У Мирисиниэль от громкого звука душа ухнула в пятки, а зубы начали выбивать нервную дробь.

«Не сдамся!» – твердо сказала себе эльфийка, прижалась спиной к первому попавшемуся древесному стволу, вытащила обычный кухонный нож и приготовилась защищаться.

– Глянь-ка! – удивился Мих. – Когда ж это успела?

– Гусыня, – со вздохом повторил Василь, и нечистики приняли решение предстать перед ясными эльфийскими очами.

– Игрушку бросьте, – мирно попросил Мих.

– Чай порежетесь, госпожа, – добавил Василь.

– И не подумаю! – с вызовом выкрикнула Мири.

И что-то изменилось в окружающей обстановке, точно завибрировала и лопнула в воздухе невидимая струна.

– Пакость, – оскалился леший.

– И ты пропустил, – укорил Василь, вспоминая способы защиты.

– Что это? – запаниковала Мирисиниэль, чувствуя магию тьмы.

– Кто-то оставил темные охранки, и Лютый услышал ваш крик, госпожа, – пояснил Мих, мысленно приказывая подняться всему лесному зверью.

– И что делать? – руки Мирисиниэль опустились, нож выпал из ослабевших пальцев. Она осознала свою ошибку.

– Подходите ближе, – жестом позвал ее леший. – Будем сражаться.

– Будем! – эльфийка выпрямилась, вспомнила все, чему научили, призвала на помощь светлую магию.

– Надеюсь, все сложится, – кивнул Мих.

– И нам помогут, – вполголоса добавил Василь и мысленно поторопил своего хозяина.

– Главное поспешить, не тянуть время, чтобы Лютый не дождался своей лирны! – напомнила Мири и сплела над всеми троими «щит».

Но колдун как будто все предусмотрел заранее. На лес пала тьма, такая густая, что казалась живой. «Наверное, – растерявшись, подумала эльфийка, – именно такую называют кромешной!» – и поежилась.

– Мих… Василь, – позвала она нечистиков внезапно охрипшим голосом, но в ответ не услышала желаемого отклика.

Тьма дышала, давила на хрупкие плечи Мирисиниэль. Эльфийка словно ослепла. В прошлом она часто слышала, что к любому сумраку можно привыкнуть, но в эту лирну отчетливо осознавала, что к этой тьме ее глаза не привыкнут никогда. Мири, как и многие другие ее соотечественники, панически боялась темноты. В родном дворце, да и тех домах, где гостила, она ни разу не оставалась без света. С ней всегда были свечи, светильники и магические светлячки. Нынешней ночью тьма, как будто мстила за прошлое, подбираясь к испуганной эльфийке со всех сторон, отрезая ее от всего остального мира.

«В такой миг кто бы угодно испугался, даже неустрашимый Галидар! – нервно подумалось Мирисиниэль. – Особенно если бы услышал чьи-то осторожные шаги»… – вообразила, что бы сделал страж, и с ужасом поняла, как кто-то подкрадывается к ней со спины.

Резкий поворот, но чуткий эльфийский слух не уловил с этой стороны ни звука, зато позади послышался утомленный вздох. И опять Мири стремительно развернулась, а за спиной послышался дробный топот, будто сотни небольших существ приближались к эльфийке, торопливо перебирая ножками. Слева злобный смех, а справа – неразборчивый шепот. Мирисиниэль испуганно вглядывалась в непроглядный мрак, инстинкты требовали бежать, но ноги точно приросли к одному месту. Смех неожиданно стих, и послышалось чье-то чавканье. Некто, причмокивая, что-то жевал. Или кого-то?

Ледяное дыхание неизвестного коснулось волос на затылке, чьи-то холодные, липкие пальцы легко дотронулись до руки Мири, а затем отпустили. Эльфийка отпрянула, оступилась и села, по изящной щечке покатилась первая слеза от собственного бессилия. Руки задвигались, ощупывая мягкий мох, пытаясь найти опору, чтобы оттолкнуться и встать на ноги. Мирисиниэль вздрогнула, а пальцы сами сжались на рукояти оброненного в суматохе ножа. Слезы мгновенно высохли – сдаваться эльфийка не собиралась. Она поборется за свою жизнь!

Резкий свет ударил по глазам, вынуждая крепко зажмуриться. И когда Мири распахнула слезящиеся глаза, то увидела ухмыляющегося Гримкина. Карлик смотрел на сидящую эльфийку сверху вниз, его прищур вызывал оторопь. Мирисиниэль решилась и сильнее сжала пальцы на костяной рукояти ножа. Она сделала выбор и знала, чье сердце пронзит острая сталь.

Медленно, вынуждая ослабевшие конечности подчиняться, Мири поднялась и с угрозой произнесла:

– Не приближайся!

Карлик смерил хрупкую фигуру эльфийки долгим, придирчивым взором, склонил голову на плечо, словно бы размышлял. Мирисиниэль, решившись окончательно, вытянула руку с ножом. Мысленно эльфийка попросила прощения у всех, кто помогал ей бежать, простилась с близкими и приготовилась к встрече с богом подземного мира. Каково же было ее удивление, когда колдун, стоящий напротив, вдруг замерцал, подернулся рябью и исчез. Она еще моргала, когда нежное прикосновение заставило ее разжать судорожно стиснутые пальцы и выпустить нож.

– Не порежься, Ми, – с беспокойством шепнул ветер, а затем громче позвал. – Бежим! – и потянул изумленную Мири за собой.

***

Торина не могла придти в себя от потрясения уже второй день. Так бы и стояла, восхищенно вытаращив глаза, рассматривая роскошную обстановку покоев и укромного садика, если бы не Тогр. Он быстро сообразил, как и что сделать.

Вчера, позволяя сестре немного привыкнуть к новой действительности, он рычал на всех желающих навестить ее. Не смог отказать только Владыке. Правда, испугавшись, Хромоножка сама скрылась в ванной, где и провела оставшееся до ночи время. Ее неискушенная душа радовалась и изумлялась буквально каждой детали. Торине чудилось, что она попала в сказку. Никогда, даже в самых смелых мечтах, девушка не представляла, что существуют подобные вещи. Она и выдумать не могла, что вода может наполнить ванную, едва повернешь золотой кран; что солнечные лучи, скользящие по стенам, способны оживить мозаичные рисунки; что ветер, залетевший с улицы, заставит запеть серебряные колокольчики, висящие над оконным проемом. Торина едва сдерживала слезы, взглядом провожая красно-зеленый кленовый лист, случайно залетевший на террасу, но ирну спустя сорвавшийся вниз с порывом шаловливого ветерка.

Тогр восторгов сестры не разделял, умом понимал, как повезло, что попал именно в тело эльфа-стража и по-своему радовался. Еще бы! По мнению орка – эти хиляки совершенно не умели драться, а сражения выигрывали исключительно благодаря колдовству. Но здесь крупно свезло – Тогр умер, но благодаря некроманту снова ожил и обрел новое тело, которое обязательно пригодится. С таким орк точно отомстит своим убийцам.

Мелодичный перезвон, раздавшийся от двери, известил о приходе очередного посетителя.

– Да чтоб вас всех хмар пожрал! – ругнулся Тогр и с мрачным видом отправился открывать.

Торина подошла к зеркалу. Она все еще не могла поверить, что оно настоящее, а уж отражение в нем казалось девушке сказочным. Неужели теперь она выглядит так? Шелковистые, светлые волосы; глаза, словно два крупных смарагда; яркие пухлые губы; изящный овал лица. Хромоножка вздохнула.

– Нет, – качнула головой, – это не я… – и недоверчиво моргнула, когда незнакомка в отражении повторила ее движение. – Я не могу быть такой… – Торина отскочила прочь.

На плечи, словно камень опустился, и они поникли. Тоска прокралась в душу, и девушка присела на край обитой дорогой тканью оттоманки.

– Нельзя так! – стиснула пальцы до боли, охнула, но постаралась скрыть печаль, потому что вернулся Тогр.