Укротительница змей

Укротительница змей
Анна Владимировна Балакина

«Укротительница змей» – истории о детстве и взрослении смелой девочки с непростым характером в последние годы СССР и в ельцинской России. Почему одни твои сверстники любят вредничать и дразниться, а с другими легко находить общий язык? Что важнее – получать одобрение взрослых или держать данное другу слово и оставаться собой? Зачем мальчиков и девочек по-разному воспитывают, и детям всегда запрещают злиться? Героиня книги ищет ответы на эти и другие вопросы, по-прежнему актуальные для детей и подростков. Глазами ребенка в повести мы видим также некоторые политические события и особенности эпохи.

Дом на дереве (1988)

Маленький камешек перелетел через канаву и приземлился у моих ног. За кустами хриплый голос, кажется Лешки, сказал: «Смотри, она уже ревет. Рева-корова!». Ему ответил девчоночий смех. Я ухожу по грунтовой дороге к нашей калитке, ноги у меня дрожат. Тороплюсь, цепляюсь носком сандалии за кочку и лечу вперед. Очень больно, очень щиплет коленки и правый локоть. А за спиной опять смех.

Я закусываю губу и щурю глаза, чтобы не зареветь. И оборачиваюсь назад через плечо, чтоб видели: мне не важно! Но там уже пусто. Калитка в зеленом заборе захлопывается у меня на глазах. Теперь я могу, наконец, поплакать. Громко. В это время открывается наша калитка и выходит бабушка. «Опять ты к этой Марине ходила?» – спрашивает она меня, и слушая, как я жалуюсь, ведет в дом, мазать коленку перекисью, от которой только еще больнее.

Так всегда бывает, когда мы с ними ссоримся. Они начинают надо мной смеяться и прогоняют, или я ухожу сама. Я не знаю, почему они надо мной все время как-то подшучивают, дразнятcя, придираются. Когда игра какая-то – жульничают или пропускают мою очередь, когда она подходит, а потом смотрят, что я сделаю. Почему они между собой дружат, почему дружат с Юлей (это моя младшая сестра двоюродная), а со мной нет? Еще бывает, я приду к ним – а они важничают, делают вид, что заняты делом, например, жука в банке кормят, а я будто помешала. Я не помню, с чего это началось, но так теперь всегда. Каждое дачное лето.

***

Сегодня хороший день. Папа и мама приехали из Москвы. Мама с утра что-то делает дома, а мы с папой садимся на велосипеды и едем на канал. Мы часто туда ездим. Я доезжаю сама, на своем велике, хотя до канала 12 км. Мне еще только семь лет, но велосипед у меня уже «молодежный».

На канале купаться неудобно, вода холодная и сразу глубоко. Я только ноги мочу, а плаваю редко, с кругом. Но мне нравится на берегу сидеть и смотреть на воду. Иногда мимо проплывают большие белые теплоходы. После них волны, как на Черном море, мы там были с мамой и папой. Теплоходы плывут куда-то далеко, а на палубе стоят люди, и им можно помахать рукой, тогда некоторые машут в ответ. Я мечтаю, что тоже когда-нибудь буду на большом корабле, который, наверное, плывет в большое море. И мне будет хорошо-хорошо.

В обед мы возвращаемся домой и проезжаем мимо Марининого забора. Марина и ее компания – на дереве. Мне сразу грустно. Дерево – тоже Маринино, хотя и не за забором растет, а на самой улице, за канавой. Оно высокое, и у него много разных ветвей. На него лазит Света, она как я по возрасту, и ее старший брат Витя, и Леша, тот что меня больше всех дразнит, а наверху сидит сама Марина. И у них там «штаб», так Марина говорит. А меня туда никогда не пускают. Иногда мы играем вместе в мяч или в колечко-на-крылечке, потом они уходят на дерево, а мне нельзя. Они говорят, что там места больше нет.

Папа спрашивает: «Не лады у тебя с этой Мариной, да? Вредная она?» «Ненавижу ее», – говорю я. «Ты не обращай внимания, найди себе новых друзей. Есть такие люди, они без вредности жить не могут. Вот не будешь ты к ним ходить, они еще над кем-нибудь смеяться начнут обязательно».

Но это легко ему говорить. Больше знакомых детей на нашей улице у меня нет. Раньше приезжал соседский Антон, он на год старше меня. Мы с ним всегда играли, но в этом году Антон редко приезжает и все больше с мальчишками играет, у них свои дела. Еще у меня есть младшая двоюродная сестра Юля, дочка маминого брата, но ей только пять лет. Она любит мои игры. Но с ней не очень интересно – она маленькая и не все правила понимает. А еще, когда приезжают ее родители, мои тетя и дядя, она сразу начинает вредничать. Рассказывает про меня всякие небылицы, ябедничает и потом еще новыми игрушками хвастается. Тогда мне приходится ее обзывать или даже оттаскать за волосы, чтоб неповадно было так делать. Почему-то ей все можно, и ее не ругают, а мне – нет.

***

Папа утром уехал в Москву, мама осталась. Она готовит еду и огородничает. Я ей сначала помогала пропалывать морковку, но теперь она подрезает клубнику, и это скучно, и я иду читать журналы. Играть мне не с кем, только с попугаем. Юля ушла в гости с бабушкой, а меня с мамой и дедушкой дома оставили. Смотрю журналы, папа привез их из Москвы.

В «Мурзилке» много интересных заданий. Там так придумано, что хотя у детей каникулы, им все равно дают задания по разным предметам. Только интереснее, чем в школе. И надо их делать. В каждом номере новые задания. Я люблю учиться. Мне скучно на даче. Жалко, заданий мало, я почти все уже сделала…

Я теперь хочу погулять. Но мама говорит, что она пока занята и только вечером. А одну меня пускают только к Марине. Вдруг у Марины сегодня хорошее настроение, и меня не будут дразнить? Вот как-то, еще когда я маленькая была, все ребята уже уехали перед осенью, а Марина осталась. Я ходила к ней в гости, и она со мной много занималась, учила писать, и помогла мне сделать красивый альбом-анкету с рисунками и песнями. И тогда она была добрая.

На дереве они повесили веревки, прибили дощечки, на качели похожие, чтобы сидеть удобнее и лесенку снизу приставили, по ней залезать. У каждого своя ветка. Тот, кто сегодня постовой, смотрит в большой бинокль. Когда видит, что приближается враг, сообщает разведчикам, и они идут в разведку вместе. И приносят к дереву всякие находки: камушки, ветки, окурки, иногда что-то интересненькое, что лежит на дороге. Веревку, которая как змея. Это враги оставляют.

И Марина с Витей решают потом, что с ними делать. Но Витя иногда не приходит, поэтому на его место пускают гостей. Соседский мальчик Тима там тоже уже сидел. Марина мне на прошлой неделе сказала, что, если я буду хорошо себя вести, она подумает, пускать ли меня на дерево. Но пока ей все время не нравится мое поведение.

Сейчас Вити нет, и его ветка свободна. Светы тоже нет. Зато Марина и Лешка, что дразнится, на месте. «Вижу врага», – слышится сверху голос Лешки. Он навел на меня бинокль.

– Привет, – говорю я «по-хорошему», но знаю, что уже все не так пошло.

– Ну здорОво, – отвечает Лешка вредным голосом.

– Привет, – говорит Марина.

– Как дела? А вы играть пойдете? – спрашиваю я.

– У нас важное дело, не до игр, – говорит Марина.

– Какое дело?

– Совещание, – отвечает она.

– Да, у нас срочное совещание, – поддакивает Лешка. Он всегда ей поддакивает. Марина знает много умных слов и как что устроено, потому что она старше всех, а меня даже на четыре года. Она много может рассказать.

– А можно, я тоже на совещание? – спрашиваю я.

– Свободных веток нет, – говорит Марина.

– Но Светы же нет, а Вити сегодня вообще не будет. (Я знаю, он в лагерь уехал еще позавчера).

– Я уже тут, – слышится у меня за спиной голос Светы, – мы в город ездили в магазин с мамой.

– Привет. Залезай к нам! – и Света, даже не поздоровавшись со мной, лезет на дерево.

– Дорогая Аня, – обращается ко мне Марина, – ты не понимаешь, что такое друзья. Эта ветка – Витина. А ты хочешь ее занять, пользуясь его отсутствием? Это же нечестно по отношению к другу! Разве тебе самой было бы приятно, если б твой друг с тобой так поступил?

– Но я же ненадолго, – говорю я. – Ведь Тима вчера там сидел!

– А тебе-то какое дело, что сидел? – как бы возмущается Лешка.

– Тима – другое дело. Витя ему сам разрешил, когда уезжал, – говорит Марина.

– А может, и мне разрешил!

– У нас свидетели есть, – говорит Марина. – Правда, Света?

– Да, – говорит Света, – я свидетель. Витя разрешил Тиме.

– Вот видишь, – говорит Марина. – Света, а ты слышала, Витя Ане тоже разрешал на дерево?

– Нет, не разрешал он ей, – говорит Света.

– Видишь, – обращается ко мне Марина, – свидетели говорят, что не разрешал.

– Так он же не узнает, если я быстренько залезу, посижу и слезу, – возражаю я. – Я же ненадолго, просто чуть-чуть посидеть.

– Так ты еще и обмануть его хочешь? Фу, не хочу с обманщицами общаться, – говорит Марина.

– И я не хочу, фу, – вторит ей Лешка.

– И я, – поддакивает Света. Мне плакать хочется. Они так зло это говорят. А дерево такое красивое, интересное, густые ветки. Мне кажется, там наверху – целый мир. Я тоже хочу в штаб играть. Но я ухожу.

– А нам все равно, ха-ха-ха, – кричит вслед Лешка.

Потом я иду на нашей даче по участку и смотрю на деревья. У нас есть большие березы – стволы у них внизу без веток, на них не залезешь. Еще есть сливы – но они очень тонкие, и на стволах какая-то плесень растет или трухлятина. На них лезть страшно. Точно упадешь и поцарапаешься. Есть еще две яблони, невысокие. Пробую влезть на одну из них – но там только одна развилка есть. Выше ветки тонкие, высоко не растут, и еще я на гнилое яблоко наткнулась, коричневое, скукоженное, липкое. Фу! Слезаю вниз и вздыхаю. Мне так хочется на то большое дерево…

***

Сегодня опять сижу дома и пытаюсь рисовать. Очень скучно. Рисовать я не очень умею. Мама тоже не умеет. Дедушка умеет, но не умеет учить. Ездили утром с мамой на станцию, там рынок с едой и поезда ездят. Приехали – Юли нет, бабушка дома. Интересно, где это Юля? Бабушка ее оставляет только у «своих», чтоб потом ее домой отвели. Я хочу пописать дневник погоды. Достаю тетрадку и ручку.