Исповедь анорексички

Исповедь анорексички
Анна Владимировна Колесун

“Исповедь анорексички: быть жертвой – мой личный выбор” – это психологический рассказ реального человека о реальном ментальном заболевании. Коротко описаный путь от полнейшего разочарования в жизни до взлета. Счастье, преобретенное в процессе борьбы с анорексией, буллимией и депрессией, описывается простыми и понятными для каждого словами. Чувствительность, смех и грусть, душевные переживания и сострадание, тревога и радость – все это присутсвует в данной книге.

Анна Колесун

Исповедь анорексички

Быть жертвой-мой личный выбор

Всем моим недоброжелателям посвящается

Предисловие

Я уже однажды порывалась рассказать свою историю. Но не в таком формате, не прям так резко, громко и глобально – сразу книгой. Мне думалось, что посты/теги/заметки в социальных сетях смогут волшебным образом “раскачать” корабль социума и устремить его в нужном направлении. Я пыталась, правда. И не раз! Но вышло ровным счетом целое “ничего”. На что мама сказала мне: “А что ты хотела? Людям не нравится смотреть на жертв. Никто такое не схавает”. И тогда я поняла, что искать убежище своим чувствам и мысям стоит далеко не на просторах Интернета. Ведь, действительно, там такое редко “хавают”. Всем хочется созирцать красивые картинки и завидовать. Ох, как люди умеют (и что самое странное –желают) завидовать. Потому вот: плод больного воображения, итог многолетнего самобичевания и самое главное – чистосердечное признание “жертвы” в том, что она “жертва”, и в том, что она тоже от части “сама виновата”.

Тебе следует прочитать эту книгу, если:

чувствуешь, что катишься в эмоциональную бездну;

имеешь проблемы с ментальным здоровьем или имеешь предпосылки к подобным проблемам;

хочешь узнать, как следует вести себя в обществе, чтобы не вредить ни себе, ни другим;

воспитываешь ребенка (или собираешься когда-то воспитывать) с намерением сформировать здоровую, счастливую, полноценную личность;

желаешь услышать реальную историю реального человека;

просто интересуешься психологией и ментальным здоровьем.

Глава 1

РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА

Перелопатив бесчисленное количество психологической литературы на интересующие меня темы ментального здоровья (а именно моих личных проблем), пройдя определенное немалое количество терапий с психотерапевтом и наконец переосознав в целом всю свою жизнь, я твердо и с огромной увереностью могу заявить: “Да! Все проблемы и нюансы взрослой жизнь родом из детства”.

Наше взросление, наши детские и юношеские годы, наша среда обитания в начале жизненного пути и самое основное – семья закладывают плацдарм для вооруженного сражения армии эмоций с батальоном здравых рассуждений в более сознательном возрасте. Не даром говорят “как корабль назовешь, так он и поплывет”. В данном случае более логичным было бы выражение “как корабль пнешь, так он и поплывет”. Дейтвительно, так и получилось. Пнули меня кривовато и без особой уверенности, так и плыву я – криво и абсолютно неуверенно.

В моем случае сценарий разыгран по классике: хорошая девочка из хорошей семьи, вся такая отличница, активистка, просто умница. Единственный минус – я отличница с “лавки запасных”. Такое случается, когда ты хорош, но хорош недостаточно для того, чтобы играть главную роль, и выйти на сцену ты сможешь только тогда, когда настоящая “звезда” приболеет или замотается и не сможет явиться на предствление. Но и в таких случаях не жди громких оваций, ты всего-то “шаблон-заменитель”, эти возгласы “Браво!” – уж точно не для тебя.

В общем, тянешь, тянешь ту репку, а она все никак не вытягивается, а у кого-то наоборот – уже целый огород перекопан и репы этой лежит гора. Я всегда была где-то сзади, где-то на втором месте, в тени, позади. Так случается часто с недооцененными из-за определенного ряда обьективных и субьективных причин детьми. Но ключевым моментом в этой печальной истории выступает факт того, что это самое чувство “заднего”, “худшего”, “недотянутого” закрепили за мной насовсем. Повесили биркой на шею, так сказать, и оставили с понимаем того, что я – далеко не лучшая, и лучшей никогда не буду (а так хотелось то!).

Все мое детство до школы – беззаботный и легкий период, который я слабо помню определенными моментами и отрывками. Все мое детство в школе – сплошнейший АД.

Учебу саму по себе в принципе я никогда не любила: начиная от “мама, можно я пойду стану в угол” или “дайте мне лучше борща!” (а борщ – это было то еще наказание для пятилетней меня, уж поверьте) при изучении букв и цифр в момент подготовки к школе, заканчивая нервными срывами, паническими атаками и депрессией на третьем курсе университета. Учеба просто была оставшимся вариантом самореализации для маленькой Ани, верный способ показать себя и свою значимость, что-то кому-то доказать и наконец – преуспеть (чего тоже, кстати, так и не вышло).

Первым моим учителем была моя мама. Нет, это не символическая фраза, не милое выражение в духе “мать научила меня самым основным вещам, она – мой первый наставник” и т.д. Это реальный факт. Мама – первый школьный учитель. Все. Сама по себе начальная школа не самый лучший период жизни любого человека: стресс от резкой смены картинки жизни, много нового и не всегда интересного, более высокая степень сложности и ответственности, другой (не всегда подходящий и не всегда лучший) коллектив. А тут еще и мама – первый учитель. Казалось бы, это должно стать неким облегчением, “лайтовой” версией прохождения первого уровня, каким-то своеобразным одомашненым симулятором школы. Но нет. В моем случае все оказалось гораздо сложнее и как раз этот элемент “мамы – учителя”, “учителя – но не мамы” усугубил всю ситуацию изнутри.

Ей всегда хотелось подтолкнуть и замотивировать меня (за что стоит сказать отдельное спасибо), но способы не всегда подбирались верно. Первой большой ошибкой моих родителей было отдать меня на учебу под классное руководство мамы. Таким образом эти самые разграничения “школы” и “дома” были стерты (какой там стерты, разрушены в хлам!). Если я получала в школе от учителя, то я получала еще и дома от мамы. И это самое “получала” не каждый раз было заслужено, но каждый раз сопутствовалось последующей лаской, что конкретно путало разум ребенка. Сразу хочу подчеркнуть – мои родители никогда не прибегали к физическому насилию, это было строго запрещено в нашей семье. Ну, кроме единственного раза, когда я получила пособником по истории по голове (оправдывая эту ситуацию, хочу сказать, что тысячилетия в далеком 5 классе давались мне с огрооомным трудом, потому и пришлось стимулировать процесс обучения всеми возможными способами, даже этим).

В моей маленькой дружной семье все всегда ограничивалось словами, некоторые из которых я помню и по сей день. Своеобразные “вычитки” за поведение и “разбор полетов” любой из тем насущных текущего дня складывались в пазл детской “микроненависти” к подобным разговорам (а иногда, и к разговорам вовсе), что в последствии замыкало меня каждый раз в ситуациях формирования новых социальных отношей (надо же было говорить с людьми, а ты не всегда это можешь).

Самыми острыми и ненавистными для меня, как тогда, так и сейчас, являются сравнения, коих в детстве было предостаточно. Я – обычная. Я не имею необычайных талантов и врожденных способностей, я не вундеркинд, и совсем перья (ну, сами знаете откуда) у меня не торчат. Но мне, как и всем, очень сильно таки, хотелось, чтоб хоть одно, но торчало. Так и прошла моя жизнь (и продолжает по сей день идти) в погоне за определенным “признанием”, за какой-то особой похвалой, за сравнением в мою (слышите, люди, в моююю) и только мою пользу.

Каждый раз, когда кто-то был лучше меня, в поведении, учебе или на кружке, каждый раз, когда мне приводили в пример моих же друзей и одноклассников, это оставляло маленький рубец на моем детском “эмоциональном тельце”, что привело к большим травмам моей взрослой души. Сравнения формировали мою самооценку. Мама – учитель, но учитель – не мама, ругая в школе по делу и без (что тоже было частенько), формировала мою самооценку. Дети-буллеры (новомодное понятие, описывающие тех, кто каким-то образом издевается над другими) формировали мою самооценку. В итоге она выродилась не просто заниженной, а особо побитой и деформированной, с вмятинами, царапинам и недостающими деталями.

В моей криво собранной самооценке, что больше похожа на фанерный комод с криво прикрученными ручками и затерянными при транспортировке болтиками, чем на красивый и качественный туалетный столик из красного дерева, например, мне всегда не хватало ощущения и понимания того, что я тоже могу быть лучшей, что я тоже не просто “есть”, что я – особенная и замечательная. По-своему, лично, но замечательная. Толстая девочка-синий чулок с первого класса проигрывала на любом фоне и в любых обстоятельствах. К сожалению, как в школе, так и дома.

Родители любили и любят меня изо всех сил, так, как и следует любить свое единственное чадо, но, к сожалению, они так и не сумели привить мне должного чувства любви к себе самой и осознания собственной уникальности. Я продолжала расти, и вместе со мной продолжали расти сравнения, но в этот раз уже не лишь с окружающими, а, собственно говоря, с маленькими версиями моих мамы и папы. Личные примеры из детства и жизни моих родителей (используемые, снова ж таки, в целях подзадорить и развить лучшие мои качества) породили в моей маленькой (и не особо умной, по всей видимости) голове только чувство вины. Какой-то непонятной, совсем необьяснимой, глупой и безрассудной вины. Вины за то, что мое детство и взросление закрашено цветами гораздо более яркими и выразительными, нежели детские годы моих родителей.

Я не буду вдаваться в подробности их детских проблем и переживаний. Просто скажу, что на мне эти рассказы отобразились крайне негативно, оставивив неприятный след и мысли из заколдованного круга “если что-то идет не так, это обязательно моя вина”. Так вот и образовалась эта неизлечимая и вечно ноющая язва мыслей, открывшая в данный момент сильное кровотечение ментальных проблем.

Последующим “ударом” юных лет было негативное влияние со стороны многих учителей средней и старшей школы, а также сложные взаимоотношения с одноклассниками. Многие из них меня недолюбливали. По правде говоря, многие меня конкретно сильно ненавидели. За что? До сих пор иногда гадаю, но правильный ответ так и не нахожу. Просто не любили, просто плохо относились, говоря современным сленгом просто “щемили”.

Подрастковый период не даром называют “переломным”. Меня он поломал изрядно: до сих пор по частям собираюсь. Брони особой у меня не было (разве что только смех и шутки), иммунитет на обидчиков тоже не вырабатывался, не присутсвовало ни в голове, ни на языке необходимых “антител”, да и вообще, я была слабым звеном пищевой цепочки школьных подвидов. И знаю, что таких, как я в тот период, много. И знаю, что ты, дорогой читатель, возможно, один из “таких”. Единственное, что хочу отметить, так это факт того, что ничего постыдного в этом нет. Ты имеешь право быть слабым, нежным, поврежденным, обиженным, робким и недостаточно “крутым”, совсем не “крутым”. Знай, что “крутость” каждого из твоего теперешнего окружения в будущем рассыпется в прах или превратиться в дым. Нет ничего крутого в том, чтобы задевать других, как и нет ничего крутого в том, чтобы быть задетым!

Это сейчас я могу спокойно, да кого я обманываю, не так уж и спокойно, читатель, поверь, и это нормально тоже! Это сейчас я МОГУ, хоть и недостаточно невозмутимо, но обернуться назад и взглянуть на своих обидчиков немного свысока, оценивая все ими сказанное и сделанное свежим и более мудрым (да, мудрым!) взглядом. На момент заострения неприятных ситуаций, а их у меня было предостаточно, я считала это целым “концом света” и абсолютно тупиковым развитием моей жизни.

В начальной школе меня дразнили за лишний вес. В средней школе меня дразнили за то, что мама учитель, а преподаватели, еще помнившие успехи моего отца на учебном поприще, унижали при каждом удобном моменте мои скудные способности усвоения той или иной науки. В 9 классе у меня были брекиты, очки с толстыми увеличительными стеклами и аттестат с отличием, потому обьяснять причины окружающей глупости и ненависти, устремленной в мою сторону, вовсе н нужно. В 10 классе на защите МАНовской работы (Малая академия наук Украины проводит ежегодные конкурсы для школьников и студентов в различных сферах, участие в которых является довольно сложным, но так же довольно престижным) я не получила заветного призового места, с отрывом от более взрослых и серьезных конкурентов в 0, 25 балла и депрессией, казалось бы, в целую вечность. В 11 классе мой одноклассник “популяризовал” мою фотографию черным пиаром грубых слов, описав обычный снимок девочки-тинейджера на фоне новогодей елки, как рекламу девушки самой дремней профессии. К выпускному я уже завалила один предмет Внешнего независимого оценивания и, соответсвенно, завалилась сама под капельницы. Именно они стали тогда первыми цепкими канатами связи меня с жизнью, за которые так отважно и самонадеянно хватались мои родные и близкие, стараясь вытащить меня на поверхность нового бытия и наконец отрезать каждый булыжник, тянущий меня ко дну омута болезненых воспоминаний. К огромному сожалению, это самое новое бытие уже крепко затягивало старые удавки на моей (в тот момент) не столь уж тонкой шее.

Глава 2

ГНИЛЫЕ ЯБЛОКИ

Если даже самое красивое, самое сочное и сладкое яблоко положить в корзинку с гнилыми, оно тоже быстро сгниет.

(Сатья)

Вырастая таким себе конструктором бед и обид, очень тяжело окружать себя людьми, которые разберут тебя и соберут заново, но правильно. Потому ты окружаешь себя «гнилыми яблоками», то есть теми, кто будет продолжать добавлять тебе новых комплексов до тех пор, пока не достанут последнюю деталь этого ненавистного лего из коробки “Разнообразие колких и едких фраз”. Так бывает почти у всех, кто страдает от низкой самооценки. Так было у меня. Так было у многих знакомых (и незнакомых) мне людей. Так, возможно, сейчас у тебя.

Ты сам окружаешь себя подобными личностями, ты сам формируешь свой круг общения, но понимаешь ты это не сам и далеко не сразу. Во взрослой жизни важно не становиться проекцией детских травм, а наоборот – перерасти, переступить, «пережевать и выплюнуть» все плохое. И именно после такой вот нестандартной реинкарнации самого себя и своего сознания, ТЫ САМ сможешь встать за штурвал собственной жизни.

Но как!? Как достичь этого баланса и научиться закрывать двери перед всеми подозрительными личностями, не пуская их в святой храм своей души? Есть несколько вариантов выхода из этой ситуации: методом проб и ошибок (коим пользуюсь я и дотепере), методом тотального отдаления от общества (который я никому и никогда не советую), методом изначально разумного и адекватного подхода к формированию своего окружения (который вообще встречается редко, лишь у самых стойких и здравомыслящих).

Про последний сказать ничего не скажу, ибо такого в моей личной практике не числится. Но могу ярко и красочно описать два предшествующие ему. Во-первых, я испробовала на себе оба, хоть и в разной степени. Во-вторых, о них то и хочется больше всего услышать нерадивому читателю, ибо 90% социума именно их и использует.

Начнём, пожалуй, с метода «улитки», когда ты полностью закрываешься в собственную ракушку, чем бы то она не являлась, и не выходишь ни на какие внешние контакты. У меня этот период наступил в момент наиболее бурного расцвета моего самого длительного заболевания. Первый и самый тяжкий мой диагноз – тревожно-депрессивное расстройство. Его я могу спокойно назвать своим дитятком. Я его породила. Хоть и произошло это под воздействием внешних обстоятельств, но потуги были мои, и вынашивала долго и бережно в себе его я, и родила, соответственно, тоже Я.

В конце концов, хочу подметить, что реальные дети так же сами по себе не появляются (на минуточку!). Нужно как минимум две особи, мужского и женского пола, для обычного продолжения рода. Для образования и порождения новых диагнозов личности людей нужно от двух (тот, кто посадит первые зерна будущего ментального заболевания, и тот, в ком эти зёрна прорастут) до бесчисленного количества (сколько подойдёт желающих эти зёрна полить, столько и будет).

В общем, мой этот первый и особо балованный ребёнок ходит всегда и везде со мной, за руку, рядышком. И сидеть тихо да смирно ему редко удаётся: он изворотлив, активен и полон сил. Потому он и меня тянет за собой в различные «приключения». А я легко и спокойно поддаюсь, идя по пятам этого мелкого бездельника.

Так, в один далеко не прекрасный момент он привёл меня к воображаемым друзьям, указал на табурет и заверил, что в подобном обществе нам с ним будет уютно и комфортно. И так действительно было. Я отдалилась от реальности, общаясь с Есениным и Высоцким. Я видела людей давно умерших, но приносящих время от времени особое умиротворение моему помутнённому разуму. К счастью, терапии и медикаменты, а также близкие и родные люди под боком, меня из этой компании вытащили за уши и отучили дружить с приведениями.

Вот тут хотелось бы сделать небольшой акцент, остановившись, читатель, именно для того, чтобы обратить твоё внимание на «людей рядом». Если ты видишь, что кому-то из твоего близкого окружения плохо. Если ты наблюдаешь, как кто-то из твоих родных или друзей неминуемо катится в бездну. Если возле тебя есть кто-то, кого ты любишь и не хочешь терять. То будь рядом. Даже, если этого не просит сам больной. Будь рядом! Это важно. Найди тихий и милый способ не уходить/не оставлять/не бросать.

Если же ты чувствуешь, что силы тебя покинули, а жизненный тонус вовсе иссяк – не бойся просить о помощи. Если ты понимаешь, что на своем пути ты запутался в картах и запрыгнул не в ту маршрутку, не бойся просить притормозить незамедлительно в момент отчаяния, и бегло сойти с неё. Потому что на следующей остановке тебя уже может поджидать дружная компашка новых заболеваний. Помни, что просить руку помощи – не зазорно, зазорно во время ее не подать!

Касательно глубокого заковывания себя в себе, я думаю, все остается предельно ясно: можешь помочь – помоги, требуешь помощи – попроси, не получилось – наберись сил, выжди и попробуй еще, но никогда (слышишь, друг мой, НИКОГДА!) не зарывайся в песок с головою. Ибо человек – существо социальное, и без коммуникации гибнет. Люди должны встречаться на твоем пути, более того – люди нужны тебе на твоем пути, какими бы отвратными, неприятными, бесполезными и гнилыми они тебе не казались.