Вещий сон

– Что вы туда наложили? Кирпичи? – Таксист, пыхтя, закинул чемодан в багажник.

Я с тоской смотрела на исчезающий в вихре снежинок дом. Желудок подкатывал к горлу, я судорожно сжала в кармане блистер с успокоительным.

– Приехали вовремя, можете не спешить, – бодрым голосом сообщил водитель.

– Вижу, – буркнула я.

– Волнуетесь перед полетом? – посочувствовал шофер.

Я кивнула, горло сжал спазм.

– Не переживайте, все будет хорошо.

Еще один. Все всё знают лучше меня.

Люди обтекали с двух сторон, кто-то больно ударил локтем. Я медленно двинулась к зданию аэропорта. В здании было душно, людно, шумно. На подгибающихся ногах добралась до стойки регистрации, прошла таможенный досмотр. Самолет набирал высоту, когда я, наконец, забылась таблеточным сном.

– Мы приземлились в аэропорту Майами. За бортом семьдесят семь градусов по Фаренгейту. Спасибо, что пользуетесь услугами нашей авиакомпании, – пропела стюардесса.

– Семьдесят семь? – как заведенная, повторила я. – Да мы все сгорим, – я глупо хихикнула.

– Двадцать пять по-нашему, – услужливо подсказал кто-то в соседнем ряду.

– Спасибо, – кивнула я, как китайский болванчик.

Вокруг розовый кисель. В Америке не знают, что такое кисель. Значит, желе. Желе знают? Розовое желе. Я прыснула. Кто-то из пассажиров поспешил отойти подальше. Чемодан катался на ленте. Как же ухитриться его поймать? Или это не мой чемодан? Ух, какой тяжелый. Кто-то помог.

– Спасибо. – «Все-таки мир не без добрых людей и не без злых. Смешно».

Кто-то подхватил чемодан. Рыжий паренек. Или не рыжий.

– Привет, – я помахала рукой, расплывшись в улыбке чеширского кота.

Он что-то забубнил, назвал меня по имени, подхватил за локоток. «Может, я феминистка», – возмущенно подумала я. Усадил меня в такси, какой самонадеянный. «Кажется, меня хотят похитить».

– Help! – что есть мочи заорала я.

Очнулась я в кровати. В чужой. В одном белье. Голова трещала и грозила лопнуть. Во рту пустыня Сахара. Душно. Я стянула простыню. За окном смеркалось, трещали цикады. «Сейчас меня будут похищать, – я зачем-то зажмурилась. – Вот дура, меня уже похитили. Значит, убивать». Пролетающие за окном машины заливали комнату светом. Убивать никто не приходил. Надоело ждать. Я села на кровати, держась за голову, включила лампу на прикроватной тумбочке. Возле кровати стоял чемодан. Я натянула на голову первое попавшееся платье, черное в красные розочки, сунула ноги в балетки. «Блин, как я в них летела?» Стельки топорщились. Я с трудом наклонилась и вытащила из-под каждой копию паспорта, зашвырнула бесполезные бумажки в чемодан. Мамин дурацкий совет, насмотрелась детективных сериалов. Видимо, придется отправляться на поиски убивцев самой. «Нет, ну все приходится делать самостоятельно. Даже убить не могут по-человечески. Что за время?» Я поплелась к двери, нажала на ручку, боязливо выглянула в коридор. Никого. Холл застелен ковровым покрытием, как в гостинице. Зато шагов не слышно. Никем не замеченная, благополучно добралась до лестницы, спустилась в большой холл. Весь дом погружен в темноту. Как будто про меня забыли. Стало даже немного обидно. Я миновала холл. «Судя по столу со стульями, это столовая. Значит, рядом должна быть кухня. Мисс Марпл, блин». Ага, дверь из столовой вела на кухню. На фоне пламенеющего заката выделялся женский силуэт. Дама курила, выпуская струю дыма в окно. Невысокая, с мальчишеской фигурой и военной выправкой.

– Дурацкая привычка, никак не могу избавиться, – низкий голос с хрипотцой без намека на акцент. Она даже не повернулась. Мне оставалось любоваться на ее спину.

– Можно воды? – взмолилась я.

– Конечно, стакан на раковине.

Я налила полный стакан и залпом выпила. «Пить воду из-под крана? Привычка, оставшаяся от жизни в России? Как одна из версий».

– Наркоманка? – вдруг спросила она. – Спала восемь часов.

– Летать боюсь, – призналась я.

– Понятно. Меня Эстер зовут, – представилась она. – Я мать Стива.

– Оля, – пискнула я. «Эстер? Что-то подсказывало мне, что Эстер вовсе не Эстер. Я уже думаю, как в дешевых сериалах про доблестную отечественную милицию. Или полицию? Какая разница, «хрен редьки не слаще», – как любит выражаться мама. Мама! Надо позвонить маме! Она уже, наверное, с ума сошла от беспокойства».

Эстер тщательно затушила сигарету в стоявшей на подоконнике пепельнице, схватилась за прислоненную к стене трость, тяжело опираясь, направилась к столу.

– Есть хочешь? – она села за стол, отложив трость и вытянув больную ногу. – Я кивнула. – Сандвичи в холодильнике.

Пока я шла к холодильнику, чувствовала на себе оценивающий взгляд.

– Можно я свет включу?

Она царственно кивнула. Я включила свет и села за стол, напротив хозяйки. Есть под цепким взглядом Эстер было некомфортно, но голод пересилил. Мы молча смотрели друг на друга. Она давала мне возможность насытиться. Я не без интереса изучала визави. Эстер была женщиной без возраста. Высокий покатый лоб, умный цепкий взгляд карих навыкате глаз, орлиный нос, тонкие губы. Вьющиеся мелким бесом некогда темные волосы с проседью, небрежно схваченные резинкой. Мужская белая рубашка с расстёгнутой верхней пуговицей открывает длинную шею. Унизанные перстнями натруженные руки с сильно выступающими венами покоятся на столе. «Еврейка. Умная. Величественная». Тут же родилось прозвище – Королевишна.

– А где Стив? – нарушила я молчание.

– Стив придет поздно, работы много.

«Хотелось бы верить».

Спать совершенно не хотелось. Набрала маму. Сквозь всхлипы, как могла, объяснила, что все хорошо. Долетела нормально. Таблеток перебрала. «Проснулась, гипс». Стив – чудесный. Сразу же познакомил с мамой. Мама тоже чудесная. Дом? О, дом – сказка. Американская мечта. Большой, стильный, современный. Какая у Стива машина? «А пес ее знает». Большая машина. Ну да, все американцы любят большие машины. «Миром рулят стереотипы». Прислать фото? Так темно на улице. Завтра обязательно. Какой из себя Стив? «Час от часу не легче». Красивый. Зубы? «В рот не заглядывала, я же не стоматолог и не работорговец». Зубы – белые. Ну да, в Америке отличные дантисты, не то, что у нас. Я громко зевнула. Да, устала. Долго спала? Так еще хочу. «Фу, как будто марафон пробежала. Интересно, у всех мамы такие дотошные?»

Сидеть в комнате без телевизора было скучно, и я снова высунула нос наружу. Так же тихо, только еще темнее. Я направилась вниз практически на ощупь. «Лишь бы с лестницы не грохнуться». С трудом преодолев ступени, нащупала выключатель. В огромном холле загорелся свет. «Вау. Да дом и вправду огромный. Хоть в этом я маму не обманула». Гостиную с телевизором я обнаружила рядом со столовой, пощелкала пультом. Нашла-таки канал на русском. Целых два. Первый и второй. По первому показывали детективный сериал. Привет маме! По второму новости. «Скукотища! Книгу, что ли, почитать?» У входной двери послышался шум. «Кажись, блудный женишок вернулся». Я прокралась к двери, выглянула из-за угла. «Пьяный в хлам. Может, взять скалку и встать в дверях, уперев руки в боки? Вот смех-то будет». Стивен пытался стянуть кроссовки. У него это плохо получалось. Он бормотал что-то на английском. «Сдается, что-то не совсем приличное». Наверху послышался стук. «Вот черт! Эстер проснулась. Или не проснулась, ждала?»

– What the hell are you doing?

Я быстро выключила свет и телевизор, затаилась за диваном, не дыша. Не хватало еще, чтобы меня здесь застукали. Вскоре все стихло, свет погас. «Ну, все. Хватит приключений. Спать!»

Завтрак был накрыт на террасе. Эстер тянула чай из изящной фарфоровой чашечки. Я предпочла кофе. Смазанные тонким слоем масла круассаны таяли во рту, абрикосовый джем был просто бесподобен. Ласковое солнце окутывало теплом, легкий летний бриз шуршал в кронах деревьев. «Лепота!» Я чувствовала себя героиней «Унесенных ветром» или, на худой конец, «Римских каникул». Огромные солнцезащитные очки и широкополая шляпа Эстер усиливали впечатление.

– Чем вы занимаетесь, Ольга? – «Ну вот, начинается. Отдохнула, называется».

Я старалась быть вежливой, обстоятельно отвечала на вопросы «будущей свекрови». Смех, да и только.

Новоиспеченного жениха я после вчерашнего не видела. И слава богу! Когда допрос был окончен, Эстер сообщила:

– Вечером состоится праздничный ужин. – Я бы не удивилась, если бы она сказала «бал»». Судя по тону, возражения не принимались. – Мне нужно по делам. Располагайтесь.

Я расположилась. В буквальном смысле. На шезлонге. С книгой. Жизнь удалась.

Затаив дыхание, выудила из глубин чемодана бережно запакованный пакет. Новогоднее платье, ползарплаты отвалила, между прочим. Модное, в бельевом стиле, а стоит, как шуба. Но сидит, зараза. Из категории: в паспорте далеко за…, а в зеркале – двадцать. Золотистое, под цвет волос, прекрасно оттеняет смуглую кожу, бретели маняще открывают линию плеч, длинный подол очерчивает ноги. В общем, девочки поймут, а мальчики оценят. В уши – серьги с изумрудами в цвет глаз, за уши пару капелек парфюма. Глаза – подчеркнуть, синяки – замазать, прическа – ну, что смогли, легкая небрежность тоже сейчас в моде. Я выждала десять минут, чтобы, не дай боже, не припереться первой и… походкой от бедра двинулась к лестнице. «Где вездесущие папарацци? Где красная дорожка и падающие штабелями мужики?» С высоко поднятой головой вплыла в столовую. «Oh, shit!» Два дня в США, а уже думаю по-английски. Везде нужно искать плюсы. Кажется, я повторяюсь. Но это уже слишком. За празднично накрытым столом сидели Королевишна и… какой-то незнакомый мне Чингачгук». Сказать, что я была разочарована – ничего не сказать, я была в ярости. Обогнуть полземли, чтобы тебя так игнорировали, это ни в какие ворота. Эстер – умная женщина, все поняла:

– Оленька, ты присаживайся, Стивен скоро будет, – зачастила она. С видом оскорбленного достоинства я уселась на краешек стула. – Познакомься, это Рикардо, – она указала на индейца. – Друг семьи.

– Очень приятно, – я кивнула, чуть не ляпнув «Быстрый змей».

– Шампанского? – «Змей говорит по-русски? Даааа. Индеец с испанским именем, говорящий по-русски. Что может быть экзотичней?»