Королевская щука

Макс моментально оскорбился:

– Почему это?

– Ну, потому что… потому что она старше нас.

– Ой, подумаешь! На целых три года.

– Потому что она слишком умная.

– А я, значит, дурак? Ну спасибо. Ты настоящий друг.

Лешка скроил страдальческую мину, будто у него прихватило живот:

– Ты пойми: вы друг другу абсолютно не подходите.

Макс заподозрил друга в двуличии:

– Не понял. Ты что, не хочешь со мной породниться?

– Не хочу, – не стал запираться Лешка, – ты меня вполне устраиваешь как друг.

При других обстоятельствах Макс был бы рад услышать такое признание, но только не сейчас, и он решил дожать Лешку:

– Тебе что, трудно устроить нам встречу?

У Макса было одно качество, вызывающее восхищение друга. Как дятел-аутист, он мог долбить в одно место без перерыва, пока жертва не сдавалась, будь то немецкой язык или мастерство режиссуры.

– Трудно. – Лешка вспомнил что-то и просиял. – Кстати, Талли сейчас в командировке. В качестве компенсации могу познакомить со своей однокурсницей. Аней зовут. Симпатичная.

– Ладно, – уступил Макс, – познакомь. – В связи с последними событиями настроен он был оптимистично. Не может же ему не везти бесконечно…

Оказалось, еще как может…

***

…В убогом гостиничном номере было холодно, как в покойницкой, пахло плесенью, а кран с горячей водой плевался чем-то рыжим.

Невразумительная тетка на этаже смотрела как на врага. Чтобы выпросить чайник, Талли задействовала все лицевые мышцы.

В детское отделение больницы добиралась своим ходом, под холодным, моросящим осенним дождичком, предчувствуя такую же, на уровне среднесуточных температур, прохладную встречу: приехала фифа из краевого центра копать под нас.

Дверь в начальственный кабинет оказалась распахнутой настежь, в проеме открывался вид на казенный набор мебели и крепко сбитую брюнетку в глубине. С первого взгляда угадав в Талли командированного психолога, брюнетка улыбнулась малиновыми губами:

– Входите, входите. Это вы к нам с научными целями? – Улыбка не смягчила интонацию, в ней отчетливо прозвучало: ходят тут всякие.

– Да, это я. – Другого приема Талли не ждала.

– Талли Тимуровна?

– Да. – Талли с вопросом посмотрела на заведующую.

– Марина Владимировна. Присаживайтесь, – едва заметным движением она указала на стулья вдоль стены.

Талли выбрала средний.

– Знакома с вашей последней монографией. Смело, – воскурила фимиам Марина.

Сколько ни говорила себе Талли, что она самодостаточная личность, что у нее все в порядке с самореализацией и что она не нуждается в оценках, но лесть прикоснулась к сердцу, погладила мягкой лапой и заставила вспыхнуть от удовольствия:

– Спасибо.

«Есть контакт», – было написано на лице у брюнетистой завотделения.

Фимиам сделал свое дело, умасленная Талли не заметила, как приняла правила игры и довольствовалась несколькими медицинскими картами, к которым ее допустили.

Сославшись на срочные дела, Марина упорхнула, оставив Талли наедине с картами.

Как и в гостинице, в больничке отопление еще не включили, и признательность Талли выросла до размеров среднего облака за чашку горячего чая, которую ей любезно принесла нянечка. Марина и здесь расстаралась.

Розовыми от холода пальцами Талли полистала скрученные на концах прошитые листы, сделала выписки и сложила карты стопкой на углу стола.

В общем и целом командировку можно было считать удачной. По крайней мере, здесь для статистики держали немногих.

С жертвами статистики Талли сталкивалась и прежде, и Марину понять было несложно. Если отделение пустует, финансирование закроют, персонал останется без работы. А у персонала – свои дети. Система…

Система непрошибаема и многорука. Этакий спрут со щупальцами. Что попадет в эти щупальца, то уже не вырвется.

Покончив с картами, Талли отправилась знакомиться с пациентами. В качестве рабочего кабинета ей выделили столовую.

…Пациенты выглядели вполне симпатичными и совершенно адекватными, только отстающими в развитии, но это как раз понятно. Система печется только о насущном.

– Тетя, а ты красивая. – Этот малец укусил братика за причинное место, пока, с позволения сказать, родители пребывали в астрале…

– Нас вкусно кормили. А ты из другого города? – Эта девочка налила на клитор валерьянки и подставила интимное место коту, а тот, войдя в раж, откусил кусочек плоти…

Вот он – материал для докторской…

– Тетя, а ты с нами еще побудешь?

– Немножко.

Талли улыбалась и кивала. Кивала и улыбалась, даже когда наметанный глаз обнаружил на детском запястье застарелые синяки. По форме это вполне могли быть следы чьих-то пальцев…

Спокойно, приказала себе Талли, это может быть все что угодно. Все что угодно…

Это может быть совсем не то, о чем ты подумала.

Посудомойка возилась на кухне, гремела алюминиевой посудой. Под это бряканье Талли усадила детей (каждого за отдельным столом), выложила на столы наборы карандашей и попросила что-нибудь нарисовать – что захотят.