Медовый заговор

Это Брусенская под «Белый аист» поделилась с Валерием мечтой о косметическом салоне.

Валерий сложил исходные данные, подкинул мысль о клиниках Маслакову. Маслаков заглотил наживку, жил с ней некоторое время, ходил на работу, делал с дочерью уроки, а потом родил дозревшую и оформившуюся идею:

– Валер, прости, но клиника диетологии – это вчерашний день. – Смягчая резкие слова, Андрей растянул губы в добродушной улыбке. – Сейчас клиенту подавай полный, так сказать, апгрейд. Косметология с диетологией – это хорошо, конечно, но маловато будет. Надо привлекать инвестиции. Выращивать экологически чистые продукты и травы, биодобавки выпускать. Может быть, взять землю в аренду, не знаю. База своя нужна, понимаешь? А это уже совсем другой уровень, согласись.

– Согласен, – промямлил Валерий, испытывая жгучую смесь зависти и ревности: у него мышление было линейным и плоским. И на подобные прозрения он способен не был. Так, обладал коммерческой жилкой, не более…

С этого времени Маслаков начал невидимую глазу работу – вербовку своего шефа Романа Заридзе.

Завербованный Заридзе привлек к проекту гражданина Израиля Михаила Борисовича Спасского. Все как-то стремительно завертелось, и вот они уже утюжат местность. Понятно, что без благосклонности Фортуны ничего бы у них не вышло.

Природа, кажется, тоже ходила в подпасках у Фортуны.

Вода в соседстве с камнями и соснами, воздух, кряканье уток – место было будто создано для помешанных на собственном здоровье ипохондриков. Отказаться от такого лакомого куска мог только идиот. Спасский идиотом не был.

– Боже мой, какая природа! – время от времени вздыхал Михаил Борисович.

– Биджо, наплюй на пыльные пальмы, возвращайся на Родину и наслаждайся природой, – поддел приятеля Заридзе.

При всей своей удачливости Петровский был суеверным, боялся порчи, приворотов и сглаза. Сейчас болезнь обострилась, и Валерию всюду мерещились конкуренты.

Шурка хоть и друг, и свой в доску парень, оруженосец, можно сказать, но слишком умная, и, сама того не осознавая, может оказаться главной конкуренткой.

Чтобы Александра не подлила мутной водицы в мельницу инвестиций, Петровский на время встречи нейтрализовал ее – отправил организовать выпивку, закуску и купить мясо для шашлыка.

Шашлык был коронным номером Заридзе. Роман Георгиевич никому не доверял готовить мясо на углях.

Асфальтовые дорожки объединяли территорию дома отдыха и вели к главной достопримечательности – к озеру.

У озера фланировали две особы, каких полно в доме отдыха, одна длинная, вторая низенькая. Обе не представляли опасности нарождающемуся бизнесу, и Валерий с напускной скукой во взгляде прошел мимо.

– Здравствуйте, Роман Георгиевич, – вдруг мяукнула длинная.

У Петровского под ложечкой засосало от неприятного предчувствия: приветствие Дылды дышало интригой.

Роман Георгиевич буркнул в ответ «Здравствуйте» и отвернулся. Было заметно, что встреча ему неприятна.

Какая-то сила заставила Петровского оглянуться вслед девицам. Дылда тоже оглянулась, и настороженность Валерия переросла в стойкую неприязнь.

Узнай Валерий, что Дылда считает себя полной неудачницей, он бы испугался еще больше! Ведь Дылда могла позавидовать его успехам, а зависть – самое мощное секретное оружие, равного которому пока не изобретено.

Деловая часть встречи подходила к концу, пора было кормить гостей, и Дылда понемногу стерлась из памяти Валерия.

От озера в сторону убегала неприметная тропинка. Мимо кустов малины, елок, плотных зарослей черемухи и осинок она выходила на песчаный мыс. Скрытый от глаз уголок пользовался успехом у постояльцев, искавших уединения. Туда и повел Валерий гостей.

На берегу обнаружилась потемневшая от времени деревянная беседка, накрытый стол и мангал с готовыми углями.

Ветер раскачивал торчащие из песка едко-желтые цветки очитка, пригибал сизые куртины колосняка, трепал концы силиконовой скатерти на столе. Остро пахло речной водой.

У стола в беседке суетилась Александра – Сашка сама любила поесть, и гостей умела накормить.

Нагулявший аппетит прохиндей Спасский принялся смущать Александру игривыми взглядами, пускать пузыри и слюни.

Петровский иронично хмыкнул: Шурка – женщина, которые «есть в русских селеньях», размер super size, на голову выше заезжего гостя и в два раза крупнее. Не иначе, Спасский заскучал в своих палестинах по экзотике.

Неожиданно Валерий разозлился на Спасского и едва сдержался, чтобы не наговорить ему гадостей. Остановило Валерия одно: все-таки за иноземным гостем стоял иностранный капитал.

Петровский перенес свое раздражение на Александру:

– Шур, ты уже иди, – шепнул он ей, – мы тут сами…

И выразительно показал глазами в сторону тропинки.

Сославшись на дела, Александра вскинула голову, с натянутой улыбкой простилась и, чувствуя лопатками заговор, покинула бивуак.

… Правду сказать, удалилось материальное тело Александры, а ментальное осталось на берегу. Там, на берегу озера даже вода потемнела, и воздух загустел от тайны.

Честно говоря, и материальное тело Александры ушло недалеко. Тайна посылала знаки, источала флюиды, потом натянулась поводком между Александрой и беседкой.

Что, если это будущий инветор новой клиники? Поможет ей Валерка или нет? Замолвит словечко о ней или побоится?

Забыв о приличиях, Шура попыталась обойти песчаный мыс с другой стороны и подобраться к берегу через заросли дикой малины, но не преуспела. Промочила ноги в заболоченном овражке, продрогла, искололась и порвала крепдешиновую юбку с воланами.

Время шло, Александра топталась в малиннике, мерзла и шмыгала носом. Всего каких-то сто метров, а ничего, ни словечка не слышно! Ну почему у нее нет подслушивающего устройства?! Или беспроводной видеокамеры для скрытого наблюдения. Или на худой конец высокочувствительного микрофона с похожей на тарелку антенной, какие показывают в кино. Со встроенным моноклем.

Подойти ближе и остаться незамеченной нечего и мечтать – с ее-то габаритами.

В какой-то момент Александре показалось, что она слышит свою фамилию, и в животе у нее стало холодно, как на экзамене. Она вытянула шею и подалась вперед, но так ничего и не различила в шепоте листьев, порывах ветра и вздохах озерной воды.

Ко всем ее неприятностям припустил дождик. Совершенно раздавленная Александра поплелась в дом отдыха, с каждым шагом ощущая, как натягивается поводок.

В кабинете, изнывая от тревоги, уставилась невидящим взглядом в монитор.

Погода окончательно испортилась, дождь припустил, в кабинете было стыло и холодно, но Александра горела как в огне. По большому счету, в данный момент ее мало интересовал дом отдыха «Белое озеро», в котором она работала заместителем директора, и карьера мало интересовала.

Одно желание владело Александрой: чтобы Валерий не забыл о ней. Даже не так: чтобы Валерий о ней думал, помнил о ней и заботился.

Если Петровский ее обманет, останется одно: камень на шею – и в омут. Классическая литература предлагала и другие варианты. Например, отравиться мышьяком. Или броситься под поезд. Пусть небогатый, но выбор.

Александра прикрыла веки. После некоторого колебания от мысли о поезде и мышьяке пришлось отказаться. Мышьяк можно достать только по рецепту. Железнодорожная станция в километре. И электричка, как назло, ходит только два раза в день: в десять утра и в семнадцать вечера. Расписание может не совпасть с настроением. А озеро под боком, в открытом доступе в любое время суток. Так что остается озеро.

Александра представила, как наденет жернов на шею, войдет в воду, станет тонуть, захлебнется, пойдет ко дну… Пролежит в воде несколько дней, разбухнет… Куда уж больше, и так сто с лишним килограммов. Ее выловят, с трудом опознают… Озеро тоже потеряло привлекательность.

Всю сознательную жизнь Александра Брусенская жила надеждой, и в этот раз сделала то же самое: стала надеяться изо всех сил.

Валерий не обманет!

Ее особый, собинный друг сдержит обещание, замолвит за нее словечко, и она займет кресло директора оздоровительного Центра.