Дань. Без права на любовь

Ладони Джада сместились выше. Накрыли мою грудь, и я невольно отпрянула, но почти сразу мысленно залепила себе пощечину.

– Не бойся меня, – повторил Великий.

– Я не боюсь, – ответила тихо. – Просто, – и на миг замолчала, собираясь с силами. – Позволишь ли ты мне станцевать для тебя?

Брови повелителя лейсов удивленно приподнялись.

– Меня учили танцу, вызывающему страсть. Я готовилась радовать супруга на брачном ложе. Так позволь мне показать тебе то, что я умею.

– Хорошо, – согласился Джад с улыбкой и отошел к постели. Присев, он спросил: – Тебе что-то нужно для танца?

Я опустила взгляд на ковер. Затем присела, подняв из высокого ворса брошенный воином нож и, распрямив спину, посмотрела на мужа.

– У меня есть все, что необходимо, – проговорила еле слышно.

Джад опустил взгляд на нож в моей руке, затем поднял его, и наши глаза встретились.

– Тогда танцуй, – он не приказал, он попросил, и я отступила, поднимая руки над головой и неотрывно глядя в лицо повелителя.

Музыка заиграла в моей голове. Я услышала и ритмичный стук барабанов, и звон колокольчиков, и тонкую, веселую песню флейты.

Плавно опустив руки вниз, повернулась к мужу так, чтобы ему был виден профиль моего тела. Повела плечом, выставив ногу вперед, затем назад. Качнула бедрами и бросила взор на Джада, вспомнив, как меня учили смотреть на мужа, для которого исполняется танец.

«Он должен видеть в твоих глазах, что является для тебя единственным, о принцесса!» – прозвучали в голове наставления учителя.

Я улыбнулась, прогнулась, демонстрируя грудь, затем повернулась спиной к мужу и подняв руки, перебросила нож из одной в другую. Повела бедрами и плавно опустила руки, в движении, похожем на покачивание волны.

Гибкое тело слушалось идеально. Я танцевала, представляя себя ивовой веткой на ветру. Джад смотрел неотрывно и скоро его глаза вспыхнули, разгораясь новым огнем. Тогда я взмахнула ножом и рассекла удерживающие волосы ленты. Резко опустила голову вниз, а когда распрямилась, откинув волосы назад, они расплелись и тяжелым каскадом черного шелка укрыли мои плечи и спину, спускаясь ниже талии.

Я продолжила танцевать. Нож летал в моей руке, вычерчивая узоры. Плавное покачивание бедер становилось резче. Я была словно пушинка, подхваченная ветром: легкая, свободная от всего и ото всех.

В какой-то момент резко развернувшись к кровати, вдруг не увидела на ней Джада. А секунду спустя его руки поймали мои в горячий плен. Муж прижался ко мне всем телом, подрагивая от желания. Я выронила из пальцев нож и застыла, чувствуя, как бешено бьется в груди сердце.

Танец распалил не только Джада. Он заставил и мою кровь бежать быстрее.

– Насира, – прошептал муж мне в губы, а затем накрыл мой рот жадным поцелуем.

Я обхватила его руками за шею. Страха не было. То, что должно произойти – неизбежность. Но почему тогда от прикосновения твердых губ по всему телу пробегает острый разряд?

– Насира, – с трудом оторвавшись от моих губ, повелитель с легкостью подхватил меня на руки и понес к постели. Холодные шелковые простыни не смогли остудить мое тело. Я зажмурилась, когда Джад одним рывком сорвал с меня штанишки, а затем снял лиф, едва не разорвав его на части.

Руки мужа скользнули по груди, опустились ниже…

Я открыла глаза и увидела, что Джад встал с кровати, но лишь для того, чтобы снять с себя шаровары.

– Ты… – слова застыли на губах, когда я увидела его полностью обнаженным.

Каким же красивым, оказывается, могло быть мужское тело.

Стало труднее дышать. Я поняла, что смотрю на мужа слишком откровенно и ему, определенно, нравится моя смелость. Но я уже не могла отвести от Кабира взгляд.

– Теперь ты всегда будешь танцевать для меня, моя малек, – проговорил Джад и шагнул ко мне.

***

– Мой повелитель!

Услышав нежный голос, Бахтияр обернулся и посмотрел на женщину с ног до головы укутанную в шелка. В прорези ткани на повелителя взглянули желтые, словно янтарь, глаза, затем женщина поклонилась и застыла, сложив руки в почтительном жесте.

– Пришла, – выдохнул эйят.

– Разве я могла отказать вам, о светлейший?

Бахтияр заложил руки за спину и прошелся по комнате. Устремив взгляд в окно, он несколько минут стоял наблюдая, как вдали пробуждается день. Над песком поднималось солнце. Воздух заколебался, искажая дома, деревья… Небо окрасилось сначала в разбавленный белилами розовый цвет, затем стало желтым и дрожащий золотой диск выплыл из песчаного моря.

– Я отправлю тебя к повелителю лейсов, Кабиру Джаду, – проговорил повелитель и обернувшись, взмахом руки приказал преклоненной распрямить спину.

– Что я должна буду сделать, о светлейший? – мягкий голос незнакомки лился медом из дикого улья – такой же сладкий и опасный соседством жалящих пчел.

– Моя дочь стала женой Кабира Джада, – произнес Бахтияр. – Ее муж – мой враг. Он не должен пережить рождение следующей луны.

Янтарные глаза женщины опасно сверкнули.

– Я не могу просить об этой услуге дочь, как мне было велено. Я знаю Насиру: она упряма, своенравная и слишком ненавидит меня. И все же, она моя дочь.

– Принцесса не пострадает, – пообещала женщина.

– Да. Я так желаю. Если она не станет мешать, пусть живет. Только ты должна сделать для меня еще одну вещь… – Бахтияр приблизился к собеседнице. – У принцессы Насиры есть то, что ей не принадлежит. Забери это и верни в Майсар.

– Что это за предмет, повелитель?

– Кольцо, – ответил Бахтияр. – Не сомневаюсь, она будет носить его теперь, когда выманила у меня самым подлым способом. Впрочем, о чем это я? – он усмехнулся и подняв руку, пригладил острую бородку. – Вы, женщины, самые коварные существа в мире.

– Не все, о светлейший, – покачала головой женщина с янтарными глазами. – Как я узнаю это кольцо? – уточнила она.

– Узнаешь. Поверь. Стоит тебе увидеть его, и ты сразу поймешь.

Бахтияр достал из кармана увесистый кошель и бросил его женщине. Она ловко поймала деньги и спрятала под складками одежды.

– Завтра отправишься в город Джада Великого вместе с караваном и дарами, – заложив руки за спиной, произнес эйят. – Будешь служить Насире верой и правдой, до поры до времени.

– Как мне убить Кабира? – спросила женщина.

– Все равно. Лишь бы он отправился к праотцам, – Бахтияр отвернулся от собеседницы и снова подошел к окну, посмотрев на бледно-синее небо, прислушиваясь к шелесту ветра, игравшего в пальмовых листьях. – Ступай. И помни: сроку тебе до новой луны.

– Будет сделано, мой эйят!

Женщина поклонилась и попятилась к выходу. Стоявшие на страже воины молча открыли для нее двери, а затем также молча закрыли, и повелитель Майсара остался наедине с собой.