Наведу порядок в королевстве тьмы

И каждый торговец смотрел на алую букву «С» на моей груди.

Проблема была в ней.

Проклятая нашивка! Из-за нее меня не хотели брать на работу.

Первой мыслью была сорвать злополучную нашивку или закрыть ее куском ткани, но что-то подсказывало: это не поможет. Любой потенциальный начальник в первую очередь захочет узнать мой статус. Скрывать его, скорее всего, незаконно, а проблемы с местной полицией мне не нужны. Что же тогда делать?

За спиной явственно замаячил призрак голодной смерти.

Напившись из колодца, я уселась на ступеньки случайного дома и крепко задумалась.

Имей я немного деньжат, могла бы купить новое платье и вышить на нем какую угодно букву, но мои карманы зияли дырами. Шелковое платье, которое я собиралась продать, украла эта рыжая дрянь. Даже медяки кота потерялись во время погони. Настоящее дно. Ниже падать просто некуда.

Впрочем, спустя несколько минут меня посетила идея и, как мне показалось, весьма недурственная.

Возбужденная, я поднялась на ноги.

Для начала надо было понять, что означают все эти буквы на одеждах местных жителей. Во-первых, чтобы не поменять шило на мыло, а во-вторых, чтобы не вызвать опасных подозрений. Если я явлюсь устраиваться на работу в дешевую забегаловку, а на груди у меня ярким флагом будет сиять эмблема графини, выйдет казус.

Дабы избежать подобных ситуаций, я принялась наблюдать за прохожими. Кто как выглядит и каким знаком отличия щеголяет.

Через час я смогла сделать определенные выводы. Знатные господа носили на груди букву «Ф», горожане попроще – «В», нищенки, как я, – «С», а некоторые, видимо, особенно статусные, обходились без нашивок. Таких людей на улице было раз, два и обчелся, и путешествовали они по острову не пешком, а в личных экипажах.

Чтобы точно не ошибиться, я заглянула в парочку лавок и оценила эмблемы продавщиц. Из моих наблюдений следовало, что платье мне нужно с буквой «В». Только такое.

Собравшись с духом, я приступила ко второй части своего плана.

Чувствуя себя как на иголках, я вернулась в уютный дворик, в котором сушилось на веревках развешанное белье и откуда утром меня прогнали ссаными тряпками. Замок на калитке еще не починили, и я засела в засаде, дожидаясь, когда на площадке между домами не останется лишних глаз. Больше всего я боялась пересечься со злобной старухой, обозвавшей меня воровкой.

По всему выходило, что она права.

Именно это я и собиралась сделать: стащить одно из платьев, оставленных сушиться на солнце.

Я знала, что брать чужое плохо. В детском доме нас били по рукам тяжелыми школьными линейками, когда ловили на воровстве продуктов с кухни. Но сейчас у меня просто не было выбора. С этой проклятой буквой «С» я превратилась в изгоя, с которым никто в городе не желал иметь дел. А я хотела есть. Сосущее чувство голода доводило меня до изнеможения. По ощущениям мой желудок уже принялся переваривать сам себя.

Пока во дворе царил шум и гам. Пришлось запастись терпением. Около часа мальчишки лет семи играли у колодца в войнушку, сражаясь друг с другом длинными палками и самодельными деревянными мечами. Затем явились женщины с корзинами, чтобы снять с веревок высохшие вещи и развесить новую порцию стирки.

В этот момент я напряглась: а вдруг все платья унесут?

К счастью, страхи не оправдались. Пощупав синее платье из хлопка, хозяйка решила, что оно еще влажное и, к моей радости, оставила его болтаться на вешалке.

А потом долгое ожидание вознаградилось. Двор опустел.

* * *

Ткань была мокрой и липла к телу, но я все равно с удовольствием сменила свои грязные лохмотья на чистую одежду без дыр и заплаток. С размером не повезло. Платье висело на мне мешком. Его владелица обладала более пышными формами, чем я, но выбирать не приходилось, и я решила во всем искать положительные стороны: лучше утонуть в одежде, чем не суметь в нее втиснуться.

Теперь, когда на моей груди красовалась нашивка с правильным знаком, можно было снова попытать удачу.

Мой выбор пал на чайную лавку кера Томпсона.

То, что лавка принадлежит некому керу Томпсану, говорила вывеска над стеклянной витриной. А табличка на двери давала понять, что магазинчику как раз требуется работник.

Шанс!

Перед собеседованием я тщательно привела себя в порядок. Умылась колодезной водой, прополоскала рот и почистила зубы пальцем, а в качестве расчески использовала свою пятерню. Ну а что еще мне оставалось делать? Мне кровь из носа нужны были деньги.

Стоило толкнуть дверь, и над головой звякнул колокольчик. Этот мелодичный звук вкупе с приятными ароматами, витавшими в лавке, наполнил меня ощущением домашнего уюта. Мне здесь сразу понравилось. Мягкий сумрак, на полках стеклянные банки с чаем, за широким прилавком дедушка с добродушным лицом. Почему-то я тут же приписала ему множество положительных черт характера. Он выглядел как дед мороз только в зеленом сюртуке.

При виде меня старичок улыбнулся мягкой, отеческой улыбкой, и я постаралась не думать о том, что было бы, явись я сюда в своем старом нищенском платье. Был бы этот господин столь же приветлив? Улыбался бы мне так же тепло? Или как остальные погнал бы прочь, обливая словесными помоями?

– Добрый день, кера. Какого чаю желаете? – старичок снял с полки одну из стеклянных банок, наполненных крупными листьями, поднял крышку и дал мне понюхать аромат. – Есть из розовых лепестков. Есть травяной с кусочками фруктов. Зеленый, черный, молочный. На любой вкус.

Чай пах божественно, улыбчивый дедушка располагал к себе, эта лавка так разительно отличалась от убогой реальности за ее пределами, что мне отчаянно захотелось устроиться сюда на работу. Меня буквально окутало ощущение спокойствия и умиротворения. Я словно в плед теплый завернулась.

– Замечательный чай, но я пришла по объявлению на двери. Там написано, что вам требуется помощница.

Дедуля вернул банку в шкаф. Теперь, когда он видел во мне не покупательницу, а возможную работницу, его взгляд стал более пристальным и цепким.

– У вас приятная наружность, – принялся он перечислять мои достоинства. – Речь ваша грамотная и внятная, а голос мелодичный и не режет слух. Посетителям понравится общаться с вами и смотреть на вас, особенно если вы найдете себе платье более подходящего размера, – и владелец магазинчика неодобрительно кивнул на мой бесформенный синий балахон. – Всем вы хороши, кера. И я с удовольствием возьму вас своей помощницей, если вы докажете, что умеете торговать.

– И как же мне доказать это? – подобралась я, готовая к любым испытаниям, к любым тестам, лишь бы не возвращаться на враждебные городские улицы.

Старичок почесал затылок, пригладил густые брови, затем вышел из-за прилавка и жестом попросил меня занять свое место:

– А давайте притворимся, что я – посетитель и вам надо продать мне чай. Сможете – работа ваша.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями и обращаясь к своему многолетнему опыту в сфере торговли. Я должна была получить это место. Должна! Желудок сводило голодными спазмами, кости ломило после тесного контакта с холодной жесткой скамейкой в чужом, негостеприимном дворе, в висках стучало после резкого и неприятного пробуждения – я уже давно достигла предела своих душевных сил и чувствовала, что отказ старичка повергнет меня в пучину отчаяния.

Безумно не хотелось покидать этот островок уюта. Чайная лавка кера Томпсона стала глотком свежего воздуха после мрачной убогости и беспощадности Эрлинг-Веста. Только здесь ко мне отнеслись с добротой и уважением.