Я тебе обещала?

Я тебе обещала?
Анна Жукова

Смерть близкого человека заставляет нас сконцентрироваться на каких-то поворотных точках нашей жизни. Рассматривание «деталей»: рождение детей, анализ отношений с мужем-художником, преодоление собственной болезни, бытовой фон, наблюдения за творчеством человека, занимающегося современным искусством, отношения с подругами, фиксация источников вдохновения в разных ситуациях, – присутствуют в этом очень женском тексте.

Автор еще не вполне освободился от мысли, что чужой опыт может быть полезен. Результат – этот роман.

Анна Жукова

Я тебе обещала?

Посвящается моей маме

Валентине Михайловне Ярошевской

ООО «Издательство Грюндриссе»,

e-mail: info@grundrisse.ru (mailto:%20info@grundrisse.ru)

http://www.grundrisse.ru (http://www.grundrisse.ru/)

© ООО «Издательство Грюндриссе», 2008

© Анна Жукова, 2008

От автора

С благодарностью моей большой семье, подругам: Ольге Золотовой, Оксане Лыгиной, Нине Гуревич, Вале Лебедевой, Люде Бражник, – и ребятам из книжного магазина «Гилея»

Смерть близкого человека, беременность, влюбленность – очень непохожие события. Но все они с разной силой обостряют наше восприятие, заставляют сконцентрироваться только на важном, побуждают многое в себе перетряхнуть, а что-то совсем ликвидировать. Опыт сильных переживаний дает шанс понять себя, понять другого человека. Понять, что самое важное – люди рядом. Я пыталась рассказать о растерянности уже неюной женщины от потери мамы, о ее способах преодоления себя. И вот этот момент «вытаскивания себя» происходит на обычном женском фоне. Возможно, пропорции того, из чего состоит жизнь героини, нарушены. Да и как их соблюсти? Чисто женские переживания и страхи, дети, муж, который занимается актуальным искусством, старые и новые влюбленности, быт, деятельность и много чего еще сопровождают ее в разном объеме в каждый период времени. Желание взглянуть на себя со стороны, посмеяться над собственными заблуждениями, посмотреть, что остается по прошествии времени, заманчиво. Кому оно не знакомо?

В повествование проникла жизнь арт-среды ровно настолько, чтобы представить ситуацию вокруг героини. Мне не хотелось сосредотачиваться на этом. Напротив, старалась избегать без крайней необходимости отражения этой жизни, так как она достойна отдельного повествования, но в другой раз.

Валя Жукова, 1957 год

Прошу не относиться к этому тексту как к безусловному источнику информации. Хотя в нем и много реальных лиц, но автор не преследовал цели документировать события.

Банка варенья

Она стояла посреди промозглой Москвы с банкой варенья, боясь, что та вот-вот выскользнет из рук и китайские яблоки окажутся под чьими-то ногами. Уехала с работы пару часов назад. Появилась там только вчера, в среду, похоронив во вторник маму. Идти на работу было страшно. Совсем страшно. Боялась заглядывания ребят в глаза, общения с поставщиками, покупателями, ожидания со стороны старожилов здания, где арендовали выгородку под небольшой книжный магазин, традиционного звонкого смеха… Надо, надо суметь.

А сегодня, уже собираясь уйти из магазина (муж поручил срочно забрать багет из мастерской), в закутке для еды наткнулась взглядом на банку с вареньем, которую привезла еще в конце лета для мальчишек на работе. Увидев эту банку, не желая, чтоб та стояла здесь долго без дела, заброшенная, в пыли (банка была добросовестно закатана металлической крышкой, а на работе не было открывалки – не учла), решила забрать ее. Положила в багажник, завела мотор, сразу зазвучала неугомонная Жанна Агузарова «Недавно гостила…». Диск подарил Кирилл с работы, еще до того дня: музыка к кинофильму «Асса».

Как только она оказывалась отгороженной ото всех, в закрытом пространстве машины, слезы начинали опять литься и литься.

По дороге в ЦДХ получила sms-ку: «Надо увидеться. Сможешь приехать? Кащей». – «Да».

Может быть, он научит ее все это преодолеть? Кто, как не он? Алексей был большой (в смысле высокий), и за год потерял и маму, и папу.

Вышел встретить, не вполне владея своим телом: пил уже около месяца, – но не падал, как-то держал равновесие. Нагнулся, чтобы увидеть ее глаза, попытался посиять в них своим особым способом – в эти минуты он становился похож на четырнадцатилетнего подростка, – но сразу стух. Понял, что не осилит этот зареванный отчаянный взгляд. Тяжело.

– Пойдем, здесь в соседнем доме магазин, а то у меня пить нечего. А это что?

– Варенье. Мама еще варила. Съешь?

– Съем.

Зашли в магазин. Ждала у входа, пока Алексей определялся с напитком. Видела, как сразу обаял продавщицу. Какая женщина устоит перед желанием отдать всю свою нежность потерянному мужчине? И каждая думает: вот она-то приручит! Вышли. Теперь оба несли по ценному грузу. Алексей держал ее за локоть, умудряясь окружать со всех сторон какими-то частями своего тела, чтоб не упала. А она чувствовала себя очень маленькой, еще меньше, чем обычно, и одета была подобно школьнице. Он так и сказал: пионерка, – подумал и поправился: октябренок.

Мужчины, которые ее впечатлили

Фрагмент 1

Это было в Club Med. Первое заграничное путешествие всей семьей с тремя детьми-школьниками на первые большие деньги, заработанные мужем. Ой, нет, вторые: первые были потрачены на пианино. Очень хотелось, чтобы все дети играли – неосуществленная собственная мечта. Все детство ставила перед собой пустые соты из-под яиц и изображала пианистку. У родителей-инженеров не было никаких шансов купить инструмент. А бабушка покупала лотерейные билеты, надеясь выиграть для любимой внучки пианино. Так вот, вторые заработанные Андреем деньги они сразу решили потратить на грандиозный, незабываемый отдых. И это удалось! Дети до сих пор вспоминают то путешествие. Лучезарные французы-аниматоры бегали вокруг толпами, предлагали обучить всему: от вышивания бисером и стрельбы из настоящего лука, после которого неизбежен синяк по неопытности, до хождения галсами на паруснике. Особенно Нюше нравилось слышать «bon appеtit, mademoiselle!» несколько раз на дню. А по вечерам, перед дегустацией лукового супа или коктейлей, одевали международную команду теток (глядя на тела которых Андрей говорил, что им секс не нужен) в перья, обучали нехитрым движениям и выгоняли на сцену. И было зрелищно! Вот что значит хорошая режиссура, яркие костюмы и подходящая обстановка. Каждая чувствовала себя с обложки «Playboy». Дети тоже были оприходованы: наличие многочисленных club-ов – спуни, мини, тинейджеров – освобождало родителей почти до состояния бездетности. Они с мужем стали посещать два раза в день тренировки по теннису для непродвинутых, коими являлись. Неотразимый Оливье с проработанным торсом (ее никогда не впечатляли мужчины с телами, хотя Андрей был уверен, что именно такие ей должны нравиться), умевший изящно носить ковбойскую шляпу, с сережкой в левом ухе, гонял добровольцев по корту, не забывая расточать на автопилоте ободряющие взгляды всем женщинам сразу – работа обязывала. Отрабатывал подачи, кидал мячи, заставлял грамотно отбивать. В общем, руки-ноги к вечеру отваливались, а еще хотелось сбегать на степ, довести свое тело до состояния полного изнеможения в погоне за идеальным.

В этой же группе занимался их соотечественник – огромный неловкий мужчина, зарабатывающий поставками спортивного оборудования городам и весям, – Олег. Он приехал с очень симпатичной коротко остриженной женщиной и ее двумя детьми-погодками, лет шести-семи. Ольга немного говорила по-французски, и в трудных ситуациях, когда английский не помогал, служила проводником для обеих семей. Отец детей был альпинистом из Питера, погибшим в экспедиции около года назад. Об этом рассказывали наперебой все отечественные радиостанции, и даже люди, далекие от скалолазания, были в курсе.

Этот Олег часто стоял в очереди принимать мяч за ней, всегда общался сдержанно-светски. И вдруг, где-то на третий-четвертый день отдыха, нагнувшись синхронно с ней за мячом, посмотрел твердо в глаза: «Ты не можешь себе представить, до какой степени ты привлекательна!» Она растерялась.

Вечером сидели большой компанией за общим столом. Звучали традиционные для отдыха тосты. Неожиданно развернувшись к ней прямо в ресторане, при всех, при Андрее, при своей спутнице, поцеловал. И она не чувствовала себя плохо, скорее хорошо, откликнулась. Сказал: пойдем! И она встала. Почему? Покорили искренность, непродуманность, неожиданность, отсутствие вступления.

Оставшийся отдых был слегка омрачен постоянными подозрениями Ольги. «Где они? Они, наверное, вместе?» – обращалась она к Андрею беспрерывно. «Я не купил мою жену на невольничьем рынке», – отвечал он.

После того ресторанного вечера вместе они не оставались, подозрения были напрасны. Но Нюша восхищалась желанием и энергией другой женщины отстаивать свое право на мужчину. Ей это было не дано – наоборот, разрушила бы сама до конца.

Фрагмент 2

Она уже работала директором книжного магазина, который был внутри очень советского учреждения со всеми признаками такового: охраной, буфетом со странными ценами, очень щадящим режимом труда с тщательным соблюдением старых и новых праздников, «короткими» днями и неделями летом и прочими брежневскими рудиментами. В заведении были разные обитатели: от живых «Лихачевых» и «Лотманов» со светящимися глазами, на которых никакие перемены не отразились, до людей, легко вписавшихся в ситуацию (здесь держали трудовую книжку и приходили для статуса раз в неделю, а зарабатывали деньги другим), и персонажей, обозленных на все, кроме своей инертности, с некрасивыми телами, беспрерывно курсирующих с чашками в туалет.

С утра, как всегда, застряла в пробке, нервничала, что опаздывает. Летняя жара, за окном ее машины юные девушки в сарафанах. А в заведении, укрытом стеклом и бетоном, как строили в 70-х, не для человека, – нестерпимо. Вбежала по лестнице. Увидела закрытую дверь. То есть ребят нет. У одного сессия, понятно. Второй пропал: видимо, опять влюбился. Третий спит. В общем, у всех уважительные причины. Плохо. А перед дверью уже стоит поставщик – немолодой человек с небольшой бородой и светлыми глазами, всю жизнь занимающийся Серебряным веком. О ужас! Как не вовремя! Вспомнила, что обещала накануне сделать возвратную накладную на все остатки его книг и выписать новую на них же: снизились цены, и необходимо было переоформить книги. И деньги нужно выдать за проданное. И уже кто-то звонит. И покупатель идет. Засуетилась, движения стали скованными, все падает. А тут еще и принтер не реагирует. Знает, что выглядит потной, нелепой, наверное, тушь потекла. А может, в углах губ помада скопилась? Неловко. И тут Сергей Аркадьевич говорит: «На вас очень приятно смотреть. Вы сказочно очаровательны!» Оторопела от неожиданности. Очень вовремя! Вдохновило. С тех пор старалась выглядеть перед ним самым лучшим образом: вот такое бескорыстное женское кокетство, неистребимое, утомляющее больше всего саму владелицу.

Фрагмент 3

С Алексеем она вынуждена была общаться последний год как с партнером. До этого Нюша его знала года два-три, но пересекались редко. Он всегда ее пугал своей прямотой, какой-то стоеросовостью, нарушением общепринятых норм и в речи (не в смысле ненормативной лексики, а в смысле тем), и в поведении. Помнила, как в одну из самых первых встреч он вдруг перефразировал рекламу, крутившуюся тогда по TV: «Минет – верный секрет женских побед». Прямо так и сказал, ей. Он вообще говорил только о том, что его волновало в данный момент, остальное не слышал: мог прервать на полуслове. Более далекий от ее пристрастий типаж трудно было сконструировать. Глаза, как у спаниеля или Оскара Уайльда, то есть внешние углы опущены. Такие глаза были у Нюшиной подруги детства, а потом они поругались, и с тех пор ее настораживала подобная форма глаз. И голос… Для нее всегда был очень важен голос. У него – совсем не тот, слишком высокий. К тому же он носил ботинки, которые очень стучали. Она могла легко Алексея «услышать» задолго до того, как его голова вырастала в лестничном проеме здания, где был их магазин. Представляете, глаза, ботинки, голос, асоциальное поведение! Все в одном! И главное. Он слушал чудовищную музыку. Только имя нравилось: Алеша. Уже спокойно от одних звуков. Но пока и имя не действовало. И еще привлекала какая-то неистовость в стремлении к нереальному.

В общем, она всячески старалась его избегать, контактировала по необходимости, предпочитая самый корректный способ общения – электронную почту. И ему, она не сомневалась, совершенно была неинтересна.

А тут они неожиданно встретились в одном маленьком книжном магазине в центре, вышли на улицу обсудить дела, присели на заваливающийся заборчик. Алексей положил для нее свою неизменную внесезонную куртку, чтоб не так жестко было сидеть. То есть он все же что-то замечает вокруг себя, удивилась Нюша. Был, как часто, слегка пьян. Она протянула деньги в конверте, его долю.

– Спасибо, меня сейчас это совсем не интересует. Ты мне снишься. Знаешь, что мне приснилось? – стал рассказывать. – Ты можешь меня поцеловать? Сейчас.

Она посмотрела на его обветренные, обметанные губы. Перед ней едва сидел большой, неухоженный, чужой человек. Нет, не смогла. Но с тех пор она стала о нем часто думать. Подействовало, как никакие долгие ухаживания, со взглядами.

Неужели неожиданность – главное, что действовало на нее? Ну, нет. Все-таки еще очень важна была вдохновенность. Но робкие кружения с многочисленными подходами точно не любила.

Отступление 1

Они с Алексеем поднялись в его квартиру. Сели друг напротив друга на кухне.

– Хочешь есть? А чай? Сейчас сделаю. Ну, ты за рулем, а я пить буду.