В рейд пошла одна старушка

На каменной стене благонадежного с виду трактира «Два клыка и бутылка красной» призывно мигала надпись «Шведский стол на завтрак – бесплатно. Постарайся не стать каждым десятым, дружище!».

Из миленького с первого взгляда дома раздавался женский визг и инфернальный мужской хохот. Голая женская грудь мелькнула в ярко подсвеченном окне. Зоя Валерьяновна закрыла глазки – она уже физически не могла реагировать на нарушение порядка, даже на такой срам. Устала.

Пара полуобнаженных инкубов у забора этого же домика глазки не прикрывали. Они жадно пялились на голые титьки. Подобные зрелища как-то сами таких маньяков притягивают. Зоя Валерьяновна не сдержалась, недовольно хмыкнула, и инкубы свалили, послав воздушные поцелуи в сторону срамного окошка. Они как-то интуитивно поняли, что с бабкой с таким выражением лица лучше не связываться. И были правы, конечно. Умные ребята.

Зоя Валерьяновна шла вперед и с каждым шагом все сильнее недоумевала. Антикварная лавка с предупреждающей надписью «Живым не входить! Все проклято!», массажный салон «Судорога», детский центр «Вырвиглазик», отель с многообещающим названием «Пьяная эльфийка», пафосная ресторация «Блюйет»… Среди таких названий приятно было увидеть шаурмячную с привычной глазу вывеской «У Ашота» и скромной бумажкой на дверях с черными буквами «ХАШ». Зоя Валерьяновна не знала, что такое хаш – она предпочитала исключительно отечественную кухню, но от названия веяло чем-то близким к дому. Запахло жареной курочкой, и Зоя Валерьяновна, зачарованная ароматом, подошла ближе.

В шаурменную была очередь – видимо, популярное местечко.

Над мясом стоял здоровенный мужик с кудрявыми черными волосами и характерной внешностью. Он профессионально нарезал тонкие ломти широким ножом, который светился синим. Над мясом висели в воздухе слова:

«ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЭНЕРГИИ + 50»

«ИНТОКСИКАЦИЯ + 200»

Чуть дальше от шаурменной лежала парочка зеленых юнцов. Зеленая полоска интоксикации над их головами была заполнена до конца. На них смотрели снисходительно, посмеивались, мол, молодежь, ничего не понимают. Шаурму от Ашота надо есть правильно, предварительно приняв противоядие, чтобы насладиться тонкими нотками и глубиной вкуса.

Зоя Валерьяновна осуждающе покачала головой – вспомнила площадь трех вокзалов. Курочки ей перехотелось. Вот то ли дело холодец! Или оливье. Или пельмени. Эти три блюда для Зои Валерьяновны были одинаково праздничными, новогодне-деньрожденными.

В животе Зои Валерьяновны заурчало, но она уже подходила к концу главной улицы. Улица завершалась пафосным заведением со скромным названием «Таверна У Гоги». Она была украшена золотой лепниной, колоннами, в таверну вели мраморные белые ступени. У входа стояли десятки бочек. Пахло вином и жареным мясом.

В огромных панорамных окнах горел свет. Были видны деревянные лавки, за которыми сидел самый разномастный народ.

Зоя Валерьяновна вспомнила про то, что говорил ей тот странный мужик. Вроде бы, ей нужен был какой-то Гойя. Может, тут спросить? Заодно и поесть. Заведение с виду приличное.

Ссаныч тоже спокойно уселся у ног Зои Валерьяновны и не выказывал признаков волнения. Хотя Ссанычу доверяться тоже ума надо много иметь.

Имя «Гоги» напрочь выпало из памяти Зои Валерьяновны, заменившись на когда-то услышанное от дочери-художника «Гойя». Что там за процессы происходили в мозгу старой женщины, которая оказалась в игровом мире в облике фурии – неизвестно. Либо перенасыщенность событиями и эмоциями, либо обыкновенный старческий маразм.

– А, зайду, – решилась все же Зоя Валерьяновна, нащупывая в трофейном ведьминском лифчике такие же трофейные монеты из ведьминских сундуков. Уж на ужин всяко хватит, а Ссанычу и косточки сгодятся. Он и сам неплохо прокармливался, сжирая все, что успевал поймать.

Зоя Валерьяновна толкнула когтистой рукой дверь. На нее обрушился гомон голосов, звон бокалов, шкворчание сала на чугунных тяжелых сковородках. За длинной барной стойкой стояло с десяток мужчин привычной ее взгляду внешности. Они споро работали: наливали пиво, подавали закуски, одновременно болтая с посетителями. Зоя Валерьяновна, немного стесняясь, подошла прямо к барной стойке. Она нацелилась на симпатичного пожилого грузинчика, над которым висели в воздухе буквы «ГОГИ. ВЛАДЕЛЕЦ ТРАКТИРА, ТОРГОВЕЦ, 67 УРОВЕНЬ».

– Я… это… Здрасьте, – вдруг смущенно пробормотала она.

Черные, жаркие, страстные глаза Гоги заставили ее покраснеть. Хорошо, что под чешуей не было видно. Забилось чаще сердечко. Зоя Валерьяновна уселась на стул, заерзала неловко. На барную стойку запрыгнул Ссаныч.

– С животными нельзя, – строго ответил на это Гоги, но протянул руку и бесстрашно почесал Кат Ши за ухом. Мелькнула лапа с острыми когтями, распорола край деревянной массивной столешницы. По руке Гоги, к счастью, не попало – у Гоги была отличная реакция.

– Ссаныч, брысь! – шикнула Зоя Валерьяновна, пихая кота локтем. Ссаныч зашипел, но послушался.

– А вы очень смелая женщина, – вдруг поменял свое мнение Гоги, оглядывая Зою Валерьяновну пристальнее. Особо долго его взгляд задержался на плащике фурии.

– Котик может остаться. Вина красного или белого? За мой счет. Что дама будет ужинать? – разулыбался Гоги. Сверкнули золотом зубы.

Зоя Валерьяновна растерялась – непривычная она была к мужскому вниманию. А тут такой импозантный мужчина говорит такие хорошие вещи, угощает вот, бескорыстный. Может, рано она на личной жизни крест поставила? Может, и надо было ей любви и заботы? Ну, хоть помечать?

Зоя Валерьяновна несмело улыбнулась в ответ, демонстрируя белые острые клыки. Ее желтые круглые, как у совы, глаза заволокло романтической дымкой. А почему бы и нет?

***

Гоги, ласково улыбаясь, демонстрировал Зое Валерьяновне свои товары.

– Э, дорогая! Отличная палка! Длинная, коричнэвая, с ровным срэзом… Второй такой палки нигде не найдешь! Всего пятьсот талеров и семьдесят дукатов! Согласная? Для такой красывой дамы – такая красывая палка. Бэри, да!

Палка и впрямь была хорошей. Липовая, толстенькая такая, аккуратная. Не слишком длинная, удобно держать в руках. В общем, самая обычная палка, коих валяется на земле в этом сумасшедшем игровом мире бессчётно.

Зоя Валерьяновна несмело потрогала палку, которую Гоги вытащил из своего рюкзака и положил перед ней. Сделала она это, скорей, из вежливости и по незнанию основных игровых законов.

– Продано! – радостно заорал Гоги, сметая денежки, которые появились перед ним горкой. Счет же Зои Валерьяновны уменьшился ровно на стоимость палки.

– Я не покупала! Я только потрогала! – возмутилась было Зоя Валерьяновна, но Гоги хитро прищурился, перебивая ее.

– Что взяла, то твое! Если хочешь, можэшь продать мне что-то свое! Вот плащик, напримэр! Чудо что за плащик!

– Ну вот твою палку я тебе сейчас и продам! – возмущенно заявила Зоя Валерьяновна, и тут же осеклась.

– Это что за ерунда?

Над палкой, которая теперь лежала в ее авоське, всплыли привычные буквы:

«ВЫ МОЖЕТЕ ОТДАТЬ ЭТОТ ПРЕДМЕТ ТОРГОВЦУ ЗА 0 МОНЕТ, ЧТОБЫ ОСВОБОДИТЬ МЕСТО В РЮКЗАКЕ. ПРЕДМЕТ НЕ ИМЕЕТ ЦЕННОСТИ».

– Ах ты жулик, – нехорошо прищурилась Зоя Валерьяновна. Романтический флер в ее глазах истаял, сменившись нехорошими огоньками. К жуликам у нее было свое, особое отношение. Горе было продавцу пылесосов, чудо-ножей, тарелок, духов, сушеных тараканов и прочей чуши, если им не счастливилось позвонить в квартиру Зои Валерьяновны. Страшный рок нависал над их головами. Бледные парни в застиранных беленьких рубашечках, заправленных в штанцы, становились еще бледнее, когда открывалась дверь в квартиру нашей милейшей героини. Они пропадали в недрах ее жилища и выходили оттуда спустя час-другой, покачиваясь и вытирая со лба липкий пот. И без копейки денег, конечно. Зоя Валерьяновна от души пользовалась их ноу-хау, чистила картошку супер-ножами, жарила на чудо-сковородках шкварки, прицокивая языком. Обливалась парфюмом, листала книги с лупой и даже порой читала их полностью. Потом поила незадачливого продавана плохо заваренным чаем или цикорием и принималась жаловаться на пенсии, жизнь, внуков, плохой урожай кукурузы и пшеницы, на Малахова и глупую молодежь, на муху, которая утонула аккурат в заварнике, из которого Зоя Валерьяновна заботливо подливала в чашку продавана. «Летают тут, продукты портют… Ну ниче, ниче, я ее пальцем-то поймала, чай, дохлая уже была. А вот раньше мух-то больше было, и ниче… Это вы счас, молодежь, брязгливые стали…».

Деморализованный продавец не мог перебить болтливую старушонку. На него нападало какое-то странное оцепенение, лень, безволие. Он слушал старуху и попивал машинально чай, который стал последним пристанищем для мухи. А потом, когда Зое Валерьяновне надоедало болтать, она, охая, вручала товары обратно, не отмыв сковороду от шкварок.

Вскоре ее квартира была эдаким боевым вызовом для продаванов всякой китайской фигни. В кулуарах ходили слухи, что тот, кто пережил Зою Валерьяновну, сможет продавать что угодно и кому угодно. Но победителей еще не находилось.

Жулики же другого рода, мошенники и телефонные аферисты, просто клали трубки, услышав знакомый старушечий голосок. Им уже давно все было про нее известно – всю душу вынет.

Да уж, жуликам от нее доставалось, притом порой Зоя Валерьяновна даже проявляла фантазию и выдумку, стараясь насолить гадам посильнее. Неудивительно – ведь Зоя Валерьяновна пожила во времена тотального дефицита и голода. И ей до сих пор было памятно, как она с матерью нашла кружевные полоски – часть приданого матери. Их можно было обменять на хлеб. Была зима, мороз, темнело рано, и совсем маленькая Зоя, пошатываясь от слабости и голода, купила с мамой каравай – тяжелый, дубовый. Кружево спряталось в рукаве рыхлой рябой продавщицы с большим красным носом.

А уж дома выяснилось, что каравай этот – подделка. Отрава, солома, набитая в тонкую корку теста.

С тех времен и повелось – Зоя Валерьяновна мстила, пусть и не всегда осознанно, зато всегда с душой и ответственностью.

Гоги, к сожалению, не знал, что у Зои Валерьяновны свои счета с такими, как он. Да и с точки зрения игрового мира он был прав. Правда, фурии на это было по барабану.

Затряслись на барной стойке мелкие предметы, лопнул треснувший бокал. В воздухе творилась магия. Запоздавший и лагающий игровой мир стыдливо отсчитывал Зое Валерьяновне навыки, которые она уже прокачала.

– Ой вэй, – удивленно пробормотал Гоги. Он уже много лет владел своим трактиром в Темных Землях в городе новичков. Этот трактир был очень мудрым и выгодным вложением. Новички косяком шли прямо ему в лапки, продавая порой бесценные вещички, если попадали в игровой мир с ними, как, к примеру, Зоя Валерьяновна со своим котом. Кроме того, в городе новичков постоянно паслись персонажи всех уровней – кто-то скупал или, наоборот, продавал, кто-то искал среди новичков жертв или партнеров для пати. Да и вообще города новичков что на темной, что на светлой стороне были весьма теневыми местечками – так исторически повелось, что ни Темный Лорд, и Светлая Княгиня за ними не следили, потому что считали, что там и привратники, и гильдии прекрасно справятся сами. Только вот с привратником мы уже знакомы – на такого полагаться явно бы не стоило. А гильдии распустили местные орки, гоблины и прочие зубатые и крылатые – теперь с первых дней жизни в игре каждый был за себя. Сожрала тебя пакость с клыками или разобрала на ингредиенты некроведьма – это сугубо твои проблемы. Наверное, и поэтому тоже пати крайне редко собирались и объединялись для рейдов. Каждый привыкал с самого начала быть одиночкой.

Но среди этих одиночек не было ни одного, который бы смог пробить защиту магического контура таверны у Гоги. Мудрый владелец не жалел средств на безопасность, зная, что у него собираются все кому не лень для своих темных делишек. А марку держать надо. Ведь если каждый день устраивать тут поножовщину и разборки, то и трактир приобретет не ту репутацию, которая нужна. Именно по этому за длинной барной стойкой стояли его земляки класса «паладин», которые могли поглощать любой урон. Под мраморным пафосным крыльцом был зарыт померший лет двадцать назад некромант (переел шаурмы «У Ашота»), который после смерти реагировал на любую пролитую каплю крови и наводил не очень мощное, но действенное проклятие на нарушителя. Магические контуры, защита заклятиями и зельями – «Таверна у Гоги» была защищена лучше, чем президент.

И поэтому несчастный владелец своей крепости примолк – ни одна магия разрушения не действовала на его территории. А что это значит? Это могло значить только одно.

– Ну зачэм так горячиться, – укоризненно сказал он, вытирая пот со лба, – вот, вот ваши денюжки, и палочку себе оставьте.