Родная кровь

– Не знаю… Кажется, она не задержалась особенно… – Тереза поджала губы, словно задумалась. – Мы ели малиновый пирог с лимонным… Чаем… – Ей определённо точно тяжело давалось осознание того, что человек, с которым она ещё несколько часов назад разговаривала с глазу на глаз и запивала малиновый пирог лимонным чаем, был пристрелен фактически за порогом её квартиры. – Возможно, мы немного заговорились, но она провела у нас всего час.

– Не знаете, миссис Фокскасл предпочитала так поздно обходить все семьи?

– Я знаю, что она предпочитала ходить по домам своих учеников после обеда, но из-за загрузки на работе я не могла подстроиться под столь раннее время и потому она любезно предложила мне посетить нас первого октября в удобное для меня время. Мы договорились встретиться в восемь вечера.

– Вела ли она себя странно?

– Нет.

– Никаких странных жестов или подозрительных намёков?

– Никаких, – мило выпятив нижнюю губу в задумчивости, уверенно отвечала мисс Холт.

– В какую сторону она направилась, когда вышла от вас?

– В сторону берега.

– Вы наблюдали за ней?

– Нет.

– Тогда откуда Вы знаете, что она направилась в сторону берега?

– Когда я отходила от двери, в витражное окно я заметила, что она повернула налево, а это сторона берега. Я подумала, что она пошла на прибрежную парковку, потому что на этой улице с шести часов вечера до восьми часов утра парковаться разрешено только жителям таунхаусов.

– У Вас были враги?

– Что?.. Что, у меня?.. – подобного вопроса она от меня точно не ожидала и сейчас явно пришла в замешательство получив его. – Враги у меня?..

– Да. Недоброжелатели. Они у Вас есть? – я вцепилась в свою собеседницу заточенным взглядом.

– Нет никого, кто желал бы мне навредить… – она произнесла эти слова искренне веруя в их правдивость, либо желая в её веровать, но вскоре она начала быстро моргать, что выдавало её сомнение.

– Вы уверены?

– Да. У меня нет врагов… А почему Вы…

– Вы всегда здесь жили? – я театрально окинула взглядом уютно обставленную гостиную, скользнув им по обоям с цветочным принтом. Если эта молодая женщина самостоятельно обставляла эту комнату, она, со своим явным чувством вкуса, не могла выбрать под свою мебель эти обои. Значит, это, скорее всего, арендуемая квартира.

– В августе перебралась сюда из Куает Вирлпул.

– Куает Вирлпул? – я снова вернула свой взгляд на собеседницу, позволив ей вцепиться в спасательный круг, которым ей, отчего-то, представлялись мои глаза. – Это совсем рядом. Всего двадцать пять километров на север. Почему решили переехать в Роар?

– У моего сына высокий показатель айкью… – она прикусила свою нижнюю губу. – Очень высокий. А в Роаре не просто ближайшая школа для одарённых детей, но лучшая во всём Мэне. Так что переезд нам был необходим.

– Значит, Вы не местная.

– Относительно… – она снова в чём-то начала сомневаться. – Я родилась и выросла здесь, в Роаре, но когда мне было пятнадцать мы с родителями переехали в Куает Вирлпул, затем я несколько лет училась в Бостоне, планируя позже перебраться в Нью-Йорк, но забеременела. Я хотела приехать сюда сразу после окончания колледжа, планировала родить сына здесь, так как у меня в этом городе живут старшие сестра и брат, и в то время здесь всё ещё жила моя лучшая подруга, Рина, но… Трагические события, произошедшие в тот год с моей подругой, заставили меня сменить изначально выбранный курс, в результате чего я выбрала Куает Вирлпул, чтобы быть поближе к родителям. В конце концов, я собиралась стать матерью-одиночкой, так что поддержка родных мне была необходима, как кислород.

Она с лёгкостью говорила о тех вещах, о которых иным женщинам зачастую бывает сложно размышлять вслух откровенно. Тереза Холт не боялась признаться в своей слабости – она видела в ней силу. Значит, она боец.

– Простите, я понимаю, что это не имеет никакого отношения к нашему делу, но… – мой тон практически выдавал во мне тонкого психолога, который жил глубоко внутри меня, но услугами которого я крайне редко пользовалась. – Что случилось с вашей подругой?

– Рину пристрелили. В этом городе. В марте этого года было ровно пять лет со дня её смерти. Полиция так и не нашла убийцу.

От услышанного я почувствовала, как каждая мышца моего тела напряглась и вытянулась в струну.

– Вы говорите о деле Рины Шейн? – кажется, я не верила своим ушам. – Она была Вашей лучшей подругой?

– Да. Была… – в красивых синих глазах Терезы заплескались всё ещё хорошо сдерживаемые слёзы. – Простите… У вас ещё будут ко мне вопросы? Не хочу оставлять Берека надолго одного.

Слёзы так и не сорвались с её глаз. Эта молодая мать-одиночка определённо точно входила в лигу сильных персонажей.

– Нет, больше вопросов сегодня не будет, – отведя взгляд от бледного лица своей собеседницы, я увидела, как Арнольд закрывает свой блокнот и вставляет в его карман шариковую ручку. – Приносим извинения за беспокойство.

– Всё в порядке, – уже поднимаясь с кресла, Тереза пожала мою руку, но её рукопожатие оказалось слабее моего, даже несмотря на то, что перед этим я успела определить её как сильную личность. – Если я смогу ещё чем-нибудь помочь вам, обязательно сообщите мне – буду рада оказать следствию любую посильную помощь, – продолжала говорить она, провожая нас в прихожую.

Уже надевая свою обувь при помощи высокой обувной лопатки, я как бы отстранённо коснулась бежевого плаща, висящего на вешалке, на стене напротив меня.

– Красивая вещь, – заметила я. – Стильная. Приобрела бы себе что-нибудь похожее.

– Я купила его на распродаже в “Тюльрули” пару недель назад. Недорогая, но очень качественная и красивая вещь. Может быть там ещё остались такие модели, – отстранённо ответила Тереза, при этом слегка пожав плечами.

***

– Кажется, мы только что нашли серьёзную зацепку, – быстрым шагом направляясь по мокрому асфальту в сторону оставленных нами через дорогу автомобилей, возбуждённо говорила я. – Тереза Холт знала, причём близко знала, не только Ванду Фокскасл, но и Рину Шейн. То есть она имеет прямую связь с двумя жертвами Больничного Стрелка. Это определённо точно не может быть случайным совпадением. А значит, нам необходимо выяснить, не знала ли она ещё трёх жертв.

– Ты гений, Пейтон, но ты увлеклась, – остановившись напротив своего автомобиля, Арнольд спрятал руки в карманы куртки. – Тереза Холт не могла знать трех первых жертв Стрелка. Я навёл справки по ней, прежде чем выезжать на этот допрос – ей только двадцать семь лет. Случаю же с Больничным Стрелком уже тридцать два года.

– То есть Больничный Стрелок объявился за пять лет до рождения Терезы. Снова пять…

– Что?

– Между двумя жертвами – Риной Шейн и Вандой Фокскасл – разница в пять лет. Больничный Стрелок впервые начал действовать за пять лет до рождения Терезы…

– А ты не слишком закручиваешь?

– Возможно. Но мне необходимо, чтобы ты уточнил для меня все цифры.

– Понял.

– Как-то она могла быть связана с первыми тремя жертвами, если она связана с последними двумя… – задумчиво продолжала я. – Может быть, через родителей? Связь между семьями? – Арнольд внимательно смотрел на меня.

– Думаешь, Тереза Холт приведёт нас к Больничному Стрелку?

– Я почти уверена в том, что она приведёт нас к разгадке. Она уже ведёт. Ты видел её плащ?

– Точь-в-точь такой же, какой был на жертве, – утвердительно кивнул напарник. – Я посмотрел ярлык – одна модель, только на жертве плащ был на размер меньше.