Объятые пламенем

– От чего?.. Или для чего? – значительно повела бровью я.

– От тебя. Для себя. Не думаю, что ты не в курсе того, что я эгоист, так что для тебя не станет открытием и то, что всё, что я делаю для тебя, как с первого взгляда тебе может ошибочно показаться, на самом деле я делаю исключительно для себя. Если я не хочу, чтобы на тебе были синяки и царапины, тогда только потому, что хочу наслаждаться твоим здоровым телом. То же касается и алкоголя, и табака…

– Ты бросаешься из стороны в сторону, Дариан, – с неприкрытым подозрением прищурилась я. – Сначала навязываешь мне какие-то серьёзные отношения, затем сообщаешь, что на самом деле тебе на меня плевать.

– Мне на тебя не плевать, потому что я не из тех, кто наплевательски относится к тому, что ему принадлежит.

– Хах! – восторженно-раздражённо взмахнула руками я. – Теперь у тебя хватает наглости заявлять, что я тебе ещё, оказывается, принадлежу, – старалась не сильно громко говорить я, чтобы Ирма случайно не услышала нашего разговора, хотя телевизор в гостиной уже и гремел с такой силой, что она даже извержения вулкана бы не услышала, случись он сейчас в соседней комнате. – Ты ещё возомни себе, будто я какой-нибудь камень из твоей ювелирной коллекции, которой ты так самоуверенно приторговываешь во всей Европе!

– Ты!.. – сделав неожиданно резкий шаг вперёд и схватив меня рукой за подбородок, вдруг твёрдо и с ярко выраженным раздражением выпалил Дариан. Я сразу же вырвала своё лицо из его хватки, но он подтолкнул меня к кухонному шкафу и, как только я уперлась в него спиной, вновь схватил меня за подбородок, на сей раз с неприкрытой злостью. – Ты камень, Таша, – начал буквально выдавливать из себя слова он, то ли как и я боясь привлечь к нашей “возне” внимание Ирмы, то ли просто пытаясь подавить закипающую внутри злость. – Ты самый настоящий булыжник, который буквально требует огранки. Я не один день правлю ювелирным миром, солнышко. Это моя сфера. Я расколю твою каменную корку, выну из неё ценное нутро и ограню его до идеальной формы, получив которую ты сможешь сиять только в одной-единственной оправе – той, которую я для тебя уже приготовил.

– Только не говори, что ты и есть эта оправа, – с иронией выпалила я.

– Только не говори, что я тебя не предупреждал, – заглянув мне прямо в глаза, провёл своим горячим большим пальцем по моей нижней губе Дариан, после чего великодушно выпустил мой подбородок из своей хватки. – Возьми яблоко, милая, и присоеденись к Ирме первой.

Сказав это, он сделал величественный шаг назад. Я же, со злостью схватив со столешницы яблоко, ни сказав ни слова (настолько я была разозлена, что даже кричащие мысли не могла преобразовать в звучащие предложения) направилась в гостиную.

Ирма, увидев, как я низвергаюсь всем своим телом на диван, уставилась на меня удивлённым взглядом.

– Таша, ты ведь собственноручно нарезала две тарелки яблок, зачем тебе ещё и целое?

Посмотрев на яблоко в своих руках, я замерла, ощутив где-то глубоко в своей грудной клетке быстро поднимающийся и неизбежно нарастающий ком ужаса.

– Яблок мало не бывает, – зайдя в комнату, самодовольно-уверенным тоном произнёс Дариан, после чего встретился своим улыбающимся взглядом с моим испуганно-растерянным. – Правда, Таша?

Глава 16.

Я тщательно прокручивала события сегодняшнего вечера, лежа в своей прохладной постели. В момент, когда Дариан попросил меня не горячиться с увольнением, мне показалось, будто он сложил оружие у моих ног, но не прошло и часа, как я поняла, что это чистый, профессиональный блеф, достойный лучшего игрока в покер.

Я никогда никого не боялась, даже когда разбивала в кровь кулаки о Картера, а он разбивал свои кулаки о меня. Дариан же всё чаще начинал меня пугать. По-настоящему. Просто щелчками. На первый взгляд у меня всё под контролем, но затем звучит один его волевой щелчок – и я вне игры…

…У меня всё под контролем, затем один его щелчок – и я остаюсь без карт на руках…

…Щёлк… Щёлк… Щёлк… Мне необходимо заставить его пальцы замереть, иначе…

Замерев напротив зеркала в ванной, стоя в одних трусах и белой майке, я встретилась взглядом со своим отражением. Мятные глаза поглощали меня так же, как поглощали всех, на кого смотрели. Та страшная сила красоты, которой я обладала, делала со слабыми людьми страшные вещи, сильных же людей она превращала в страшных. Я никогда не считала Картера сильным, хотя он и был близок к этому состоянию, пока моя сила не раскрошила его в слабого человека. Но я знала наверняка, что Дариан Риордан силён. Возможно ли, что он может оказаться сильнее меня?.. Ммм… Вот ведь хрень… Вероятность есть. Не важно насколько она велика, важно лишь то, что она действительно есть, а это уже опасно.

Умыв лицо, я вновь посмотрела в зеркало и, проведя по шее влажным полотенцем, снова застыла, на сей раз заглядевшись на свою сонную артерию. Дариан Риордан не был первым, кто хотел меня придушить или сломать мне шею. Каждый, кому я когда-то давала изучать своё тело, сначала сходил с ума от его красоты, затем сходил с ума от безразличия, которое таилось под ним. Я давно поняла, что я напрочь отбитая. Мою душу с высоты в сто тысяч метров врезали в это тело, заточив в нём до скончания её многострадального века… Душа так и не оправилась от столкновения с предназначенным ей сосудом.

…Меня ожидал новый день. Умыв своё тело, я начала одевать его, чтобы после переместить его на кухню и поддержать его жизнедеятельность горячим бутербродом без ветчины и хлеба. Ветчина – в процессе накопления на операцию для Мии непозволительная роскошь, которую я могла себе позволить лишь благодаря вкусовым предпочтениям Нат и Коко. До сих пор единственной роскошью, которая всегда была при мне, словно хлещущий спины близких мне людей бич, была внешность моей мамы. Моя внешность. А теперь ещё и эта ветчина…

Лежа на спине, я пыталась отдышаться. Дариан впервые со дня моего “костюмированного представления” востребовал с меня выполнение обязательств по нашему договору, и я согласилась. В конце концов, нет лучшей возможности показать мужчине свою холодность к его персоне, чем через постель.

Не то чтобы сегодня в постели с Ним я была абсолютным бревном, просто сегодня я была максимально прохладной и незаинтересованной в обращении с его телом… Нет, я всё-таки была бревном. Я определённо хорошо сыграла из себя безразличное, обездвиженное и практически безэмоциональное бревно. Просто замечательно.

Именно об этом я думала, когда Дариан вдруг навис надо мной.

– И что это было?

– Не понравилось? – встретилась взглядом с Риорданом я. – Не жди от меня большего, продолжая навязывать мне отношения. Либо мы продолжим то, с чего начали, либо будет так, как было сегодня, а после и вовсе всё закончится.

– Ты не боишься мне угрожать? – игриво двумя пальцами зашагал от низа моего живота к шее он.

Тот факт, что Дариан отреагировал на мои слова кривой ухмылкой, лишь лишний раз доказывал мои догадки о том, что дело начинает принимать неприятные обороты, что в очередной раз заставило меня напрячься.

Когда пальцы Дариана “дошагали” до ложбинки на моей груди, я сжала его руку своей ладонью. Возможно Дариан и мог быть сильнее меня, но он точно не должен был быть хитрее.

– Ты хочешь от меня того, что я не могу тебе дать, – коварно заглянула в глаза своей жертвы я, искусно отыгрывая прохладную искренность. – Пока не могу, – сделала контрольный выстрел словом “пока” я и сразу же констатировала точное поражение своей цели – Дариан, глядя мне в глаза, замер, наконец услышав от меня желаемое. – У тебя слишком сильный напор. Ты меня им пугаешь, – продолжала тщательно подбирать слова я. – Я не смогу кого-то полюбить по приказу или из страха, – я использовала слово “полюбить”! – Если ты продолжишь меня терроризировать своей настойчивостью, я не смогу тебе ничем помочь.

Бомба!.. В этот момент я стала для Дариана самой настоящей атомной бомбой! Я говорила о том, что Хочу Ему Помочь покорить меня! Покорить!.. Это просто смешно!.. Я ещё никогда в жизни не выдавала столь убедительной лжи!

Дариан смотрел на меня словно заворожённый, не моргая и, кажется, даже не дыша.

Молчание растянулось на несколько секунд, после чего Дариан вдруг слегка пригнулся к моему лицу, с явным намерением поцеловать меня в губы. Это была проверка, весьма изощрённая, этого нельзя было отрицать. Я никогда не позволяла ему поцелуи вне предварительных ласк, за исключением того раза, когда он взял мой поцелуй через мой испуг. Сейчас же он проверял меня, нарочито медленно смешивая наши горячие дыхания воедино.

Я не отстранялась, как обычно, продолжая непоколебимо смотреть нападающему хищнику, моей жертве, прямо в глаза. Дёргаться мне было нельзя – один неверный шорох, и он меня раскусит. Поймёт, что я пытаюсь обвести его вокруг своего указательного пальца.

Когда Дариан прикоснулся к моим влажным губам своими горячими, я сразу же ответила ему взаимностью. Отстранившись уже спустя несколько секунд, он посмотрел на меня внимательным, даже изучающим взглядом. Он был слишком аккуратным игроком, чтобы верить мне на слово, но кроме слов у меня в арсенале был ещё и мой мятный взгляд…

Дариан сдался. Уже спустя каких-то пять секунд он впился в мои губы с новой силой и, начав жать своей обжигающей рукой моё бедро, буквально призывал меня к новой волне плотского желания. На сей раз я была с ним страстной, реагируя на каждое его полуприкосновение, каждое полудвижение и даже на каждый его полувздох. Мне необходимо было заставить его поверить в то, что какие-то смутные шансы в каком-то смутном будущем я всё же в какой-то степени могу допускать.

И в итоге я заставила его в это поверить. Я решилась на опасный манёвр и теперь мне некуда было отступать. Мне было страшно думать о том, что будет, когда Дариан догадается, что я его обманула. Поэтому я не думала об этом. Я надеялась лишь на то, что к тому времени, когда правда моего полного безразличия к отношениям с Риорданом всплывёт на поверхность, его безумная идея привязать меня к себе успеет “перегореть” и превратиться в пепел.

В моём плане была только одна серьёзная проблема, которую я не могла не заметить ещё до того, как решилась на опасный шаг – Дариан Риордан не был похож на мужчину, который в принципе может “перегореть” к тому, что однажды его зацепило. В данном случае его зацепила я. Для меня подобное стечение обстоятельств могло означать только одно – опасность. Опасность, которую я смогу преодолеть, либо…

Либо я слишком самоуверенна.

Десятое число десятого месяца, пятница, второй по счёту день рождения Барни, второго ребёнка Пени и Руперта, рождённого на пятый день после дня рождения своей матери и на третий день после дня рождения своей старшей сестры. Вот такая вот вереница из дней рождений. Круче получилось только у Мии, рождённой в единственном свободном дне между Амелией и Жасмин.

На сей раз я не стала злоупотребляь алкоголем, остановившись на лимонаде домашнего приготовления и наблюдая за тем, как потихонечку напиваются дедушки, бабушки и родители тех детей, которых они привели на праздник в честь моего племянника, который, проломив шоколадное яйцо-сюрприз, теперь ходил весь измазанный в шоколаде, периодически спотыкаясь о серпантинные ленты, ненужные ему подарки и других детей. Кажется, он даже не подозревал, что в этот день появился на свет, зато каким счастливым сейчас был этот неприкрыто красивый мальчик!

Семейство Расселов, шериф с двумя внуками и жена помощника шерифа Тэна Бенсона со старшей дочкой скооперировались, и внезапно стали самой шумной компанией вечеринки, в то время как Коко, Нат, Генри, Руперт и мой отец “зависли” посреди комнаты на диване, словно сломавшись от переизбытка детских криков.

Понаблюдав за всем этим хаосом всего каких-то десять минут, я твёрдо решила, что не заведу себе ребёнка раньше тридцати пяти лет. К моменту же окончания вечера мой возраст “деторождения” незаметно растянулся до сорокапятилетия.

– Держи пригласительный, – хитро улыбаясь, подошла ко мне Паула Рассел, недавно передавшая расплакавшуюся четырёхлетнюю дочь Бениту в руки мужа.

– Что это? – я приняла из рук Паулы голубой конвертик, неохотно отстранив бокал с шампанским от губ – я не считаю шампанское алкоголем, так что пью его взахлёб, словно воду (благо пока ещё выпила всего два бокала)!

– Оушен Хоулмз женится и приглашает тебя на свою свадьбу.

– Я не пойду на свадьбу этого идиота, – открыв пригласительный, безразлично произнесла я.

– Почему сразу “идиота”?

– Не сразу. Постепенно.

– Да уж, – почесала затылок блондинка. – Он попросил меня передать тебе пригласительный, потому что боялся, что ты скажешь ему в лицо что-нибудь подобное.