Трилогия алой зимы

Эми даже подумала, не слеп ли ворон. Видит ли он их вообще?..

Широ отвесил совершенно небрежный поклон в знак приветствия.

– Не мог, что ли, пару миль навстречу пролететь? Знал же, что я тебя ищу, и не притворяйся, что нет.

От такой грубости Эми уронила челюсть и поспешно склонилась – куда ниже, чем Широ. Разве они пришли не просить о помощи? Почему Широ ведет себя так бесцеремонно?

Огромный ворон наконец пошевелился. Он качнул головой и развернул крылья, размах которых оказался поистине внушителен – от одного края тропы до другого. От ворона вдруг полился темный свет, растекаясь во все стороны языками силы, пока его силуэт не смягчился, не окутался мерцающим алыми прожилками коконом. Одновременно с тем, как свет втянулся обратно, ворон спрыгнул с ветки.

А когда коснулся земли, его облик вновь стал плотным – однако перед пришельцами предстала уже не птица. Глаза Тэнгу, серебряные с черной радужкой, скользнули по Эми. Его лицо было юным и прекрасным, но таким же неподвластным возрасту, как и у Широ. Темные волосы покачивались на легком ветру, за каждым острым ухом среди прядей виднелись короткие черные перья. Косодэ и хакама, черные с алой и серебряной отделкой, были прекрасного качества.

Тэнгу посмотрел на Широ.

– И в этом облике ты так же дерзок.

Его голос был тихим, совсем не похожим на хриплое карканье ворон и таким же лишенным эмоций, как и его лицо. Раздражение выдавали только сами слова. Пронзительный, словно сверкающий меч, взгляд вернулся к Эми.

– Кто она?

На дереве каркнула ворона.

– Мико. Ясно. – Тэнгу взглянул на нее по-новому. – Сей заносчивый кицунэ обязан тебе жизнью. Не жалует он тебя, раз увел в такую глушь, прочь от защиты ками.

У Эми пересохло во рту. Тэнгу ей угрожает?..

– Эми – мико храма Аматэрасу в южной долине. А это Юмэй, Тэнгу. Он брюзжит, как похмельная ведьма, но не так уж невыносим.

Прижав ладони к бедрам, чтобы скрыть дрожь, Эми еще раз поклонилась. В ответ Тэнгу склонил голову. Хороший знак. Тэнгу вел себя поприличнее Широ.

– Зачем явился, кицунэ? – сухо поинтересовался Юмэй. – Новый облик – отнюдь не достаточно веская причина терпеть твое присутствие.

На лице Широ не осталось следов веселья.

– Ты ошибся.

Юмэй сощурился, впервые проявив если не эмоцию, то хотя бы намек на нее.

– Разве?

– Ты сказал, что от онэнджу меня может освободить лишь сила куницуками, не меньше. – Широ кивнул на Эми. – Вчера она сняла первый виток.

Юмэй ловко шагнул вперед и дернул руку Широ вверх. Скользнул пальцами по блестящим красным бусинам – длинная нить обвивала предплечье кицунэ в три витка. При движении четки должны были скользить по черной ткани, но Эми вдруг поняла, что ни разу этого не замечала, – бусины были словно приклеены.

– После первого витка открылся этот облик? – спросил Юмэй.

– И не только, – загадочно ответил Широ.

Тэнгу еще минуту разглядывал четки, а затем крепко ухватил кицунэ за локоть и подцепил пальцами виток на его запястье. Ёкаи коротко переглянулись – серебро столкнулось с рубинами, – и Юмэй потянул бусины вниз.

Из онэнджу вырвалась сила, обжигающая, словно пламя. Эми едва успела отпрянуть. Резкий порыв ветра взметнул полы одежды Юмэя. Над бусинами вспыхнул белый свет – и взорвался десятками молний. Ёкаи с грохотом отлетели друг от друга.

Тэнгу приземлился на ноги, вытянув руку. От обожженной ладони поднимался дым, с пальцев на белый снег медленно капала кровь.

Кицунэ упал на спину и замер без движения.

– Широ! – вскрикнула Эми.

Она без раздумий бросилась к нему и рухнула на колени. Его глаза были прикрыты, виднелись лишь белки. Эми похлопала Широ по щеке, слабо пытаясь привести его в чувство, и ощутила жар его кожи – словно он впитал пекло, которое породили онэнджу. Эми зачерпнула пригоршню снега и прижала его ко лбу Широ. По его лицу потекли ручейки воды – снег начал таять.

Лисьи уши дернулись. Кицунэ охнул и распахнул глаза – ярко-красные, пылающие страшным гневом.

А потом он моргнул – и Эми увидела в его глазах лишь смятение. Она поспешно вытерла остатки снега и отстранилась. Широ сел, морщась и разминая пальцы правой руки. Онэнджу по-прежнему блестели – ни жар, ни молнии не оставили на них ни следа.

– Похоже, что не сработало, – заметил кицунэ.

Эми отпрянула, когда он вскочил на ноги так же проворно, как до взрыва силы. Юмэй стоял на месте, кровь и ожоги его словно не беспокоили. Длинный рукав его черного косодэ покачивался на ветру, напоминая о перьях в ином облике.

– Чары не рассеялись, – сказал Тэнгу. – Значит, дело в этой девчонке.

Он вновь стремительно приблизился – но на этот раз к Эми. Она не успела попятиться, и Юмэй сжал здоровой рукой ее подбородок. Без особой нежности повернул ее голову в одну сторону, в другую, а потом отклонил назад и ткнулся носом в шею. Вдохнул.

– Она человек? – спросил он у Широ и выпрямился, но так и не отпустил Эми. – Пахнет человеческой женщиной и тобой. Ты с ней возлег?

Эми охнула – лицо обожгло смесью гнева и смущения – и попыталась отпрянуть, однако Юмэй больно стиснул пальцы и удержал ее.

– Немного покатались по снегу, – произнес Широ, ухмыльнувшись в ответ на яростный взгляд, – однако мы не сливались в страсти, а стремились выжить. Горные они немного помешали.

Юмэй опять покрутил голову Эми туда-сюда.

– Ты уверен, что первый виток оков сняла именно она?

– Больше некому.

Тэнгу задержал на ней взгляд еще на мгновение, а потом наконец отпустил. Эми вздохнула было с облегчением, как вдруг он схватил ее уже за запястье и, притянув ладонь к лицу, укусил чуть ниже большого пальца.

Эми вскрикнула и попыталась вырваться. Пальцы Тэнгу сжимали ее подобно стальным тискам; взгляд его стал отстраненным. Юмэй отпустил ее так внезапно, что Эми потеряла равновесие и упала в снег.

– Человек, – заключил Юмэй. – Но я чувствую в ее крови силу ками.

Эми повернула ладонь и увидела крошечную ранку от его клыка. По запястью стекла капля крови, алой линией по бледной коже.

Свет луны вдруг преградила тень. Широ провел по кровавому следу большим пальцем, а потом усмехнулся и лизнул его. Эми уставилась на кицунэ, от потрясения утратив дар речи.

– Определенно человек, – сказал Широ Юмэю, все еще удерживая взгляд Эми – так, словно подзадоривал дерзнуть и возмутиться подобному обращению. – Неужто мико всегда на вкус похожи на ками?

– Не знаю, – отозвался Юмэй. – Никогда не пробовал истинного служителя храма.

Эми прижала ладонь к груди, к скрытой под одеждой метке над сердцем. В ушах стучал пульс, страх стал почти невыносимым. В ее крови появился привкус силы ками не потому, что она преданная мико, а потому что она камигакари. И если ёкаи выяснят правду, то убьют ее на месте.