Алый цветок

Рон Джонс, энергичный профессиональный журналист, лет сорока, одетый в дорогой костюм мышиного цвета, ловко въехал в ворота старинного особняка, надёжно и помпезно разместившегося в самом престижном районе города. Рон припарковался на асфальтовом пятачке перед входом. Скромная золочёная табличка с гравировкой извещала о том, что здесь живёт мадам Моли Стингер. «Моли Стингер» и всё, никаких званий и наименований.

Некоторое время холёные аристократичные руки журналиста продолжали лежать на руле Jaguar XF. Но вот Рон глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, глянул на себя в зеркало, провёл ладонью по коротко стриженным русым волосам, тронул галстук из натурального шёлка ручной работы бренда Brioni и ободряюще подмигнул.

– Есть ли у вас план, мистер Фикс? – наигранно серьёзным тоном спросил он своё отражение, подражая герою любимого фильма. – У меня лучший в мире план!

Рон Джонс в определённых кругах был довольно известен своей напористостью и склонностью к интригам, а сегодня он смог добиться эксклюзивного интервью со знаменитой писательницей детективов Моли Стингер.

Она ни с кем не дружила, никого к себе не подпускала, а, скорее всего, и никому не доверяла. О Моли Стингер ходило много противоречивых слухов, но никто не смел оспорить успех её бестселлеров. А ещё эта дама вела довольно скрытный образ жизни, не жаловала прессу и любую публичность. Журналисты даже побаивались её за прямоту и резкость, граничащие с хамством. Поэтому, получить согласие Моли Стингер даже на короткое интервью, было замечательной победой. А приглашение посетить её в собственном особняке – небывалой удачей.

Рон взял с заднего сиденья портфель из крокодиловой кожи. Прохладная ручка приятно легла в ладонь. Рон знал толк в хороших вещах и то, что они придают вес любому человеку. А сегодняшняя встреча имела особое значение.

Журналист навесил на лицо служебную улыбку, не спеша вошёл в холл старинного особняка и осмотрелся. С потолка свисала помпезная люстра венецианского стекла, ей вторили витиеватые бра и мягкий восточный ковёр оливковых оттенков, закрывающий дубовый наборный паркет. В сдержанном приглушённом цвете деревянных панелей, блеске медных ручек, подлинниках картин чувствовался характер владельца и запах очень больших денег. Рон удовлетворённо вздохнул. Подобные интерьеры вызывали у журналиста устойчивый рефлекс: он приосанился и повыше вздёрнул нос.

Рон Джонс оценил прекрасно сидящий костюм бдительного охранника, продемонстрировал ему портфель со стопкой документов, отдал телефон, услужливо поднял руки, пока тот обследовал его портативным металлоискателем.

– Мне отвели на интервью очень мало времени. Можно обеспечить полный покой и не мешать нам? – спросил Рон деловым тоном, но надменность всё равно проскользнула и обозначилась во взгляде пронзительно-голубых глаз.

Охранник лишь молча кивнул, посмотрел на часы.

– Мадам Моли Стингер очень пунктуальна. Имейте это ввиду, – произнёс он безликим тоном, указал на массивную дубовую дверь. – Вы сможете войти в кабинет писательницы через две минуты.

Рон старательно выждал время и постучал.

– Войдите, – тут же последовал ответ.

Журналист тронул начищенную ручку. Дверь приоткрылась, приглашая в святая святых Моли Стингер. В кабинете знаменитой писательницы детективов, несмотря на большое окно, витал полумрак и напряжённая тишина. Казалось, по углам притаились призраки, тени, выписанных ей героев. А на потолке, словно портал, отражаясь от чего-то за окном, плескалось пятно света.

– Добрый день, мадам Моли Стингер. Я журналист Рон Джонс. Спасибо, что согласились побеседовать. Знаю скольким до меня вы отказали даже в коротком интервью.

Рон остановился на почтительном расстоянии. Кабинет писательницы больше походил на бюро следователя в полицейском управлении. Большой, довольно безликий, книжный шкаф, дорогой ноутбук, ровные стопки бумаг на массивном письменном столе, современная настольная лампа, огромный экран компьютера на приставной тумбе. Рон с интересом рассматривал стройную даму бальзаковского возраста, сидящую в кресле у письменного стола. Слегка встрёпанные рыжие, явно подкрашенные, волосы, мешковатый несуразный серый блузон, скособоченные дорогие очки для чтения. Вид у писательницы Моли Стингер был неважнецкий, но это не имело значения. Важно лишь её согласие на эту встречу.

– Добрый день, месье Рон Джонс, в свете последних событий стало интересно познакомиться с вами. Присаживайтесь, пожалуйста, – голос мадам оказался шершавым и глухим.

Она элегантным жестом указала на кресло, стоящее у самого окна, а Рон залюбовался её руками. Идеальный маникюр на коротких ногтях, сильные холёные пальцы, на одном из которых поблёскивал крупный бриллиант розового цвета. О том, как это кольцо попало к писательнице, ходили домыслы. Якобы за особую услугу, уникальный бриллиант Моли Стингер подарил сам великий падишах.

Рон поставил на пол портфель, а, усаживаясь в предложенное кресло, невольно глянул на пейзаж в приоткрытую створку окна. Небольшой ухоженный садик, аляповатые цветочные клумбы, а дальше, за кирпичным забором, на заднем плане – высоченные, закатанные в зеркальное стекло, новомодные здания. А над ними – небо, такое синее и бескрайнее, что кажется ненастоящим.

Рон заговорил, осторожно подбирая слова. Казалось, он предпочитает не задавать вопросы, а наблюдать за собеседником, сохраняя сотню важнейших секретов.

– Я большой поклонник вашего таланта и не только писательского, – журналист многозначительно улыбнулся и, сплетя пальцы, сложил руки на коленях. – Как лихо вы закручиваете сюжеты своих детективов. Уверен, сказывается богатый жизненный опыт.

– Что могу ответить, не хочу превратиться в вымышленный персонаж. Может быть писательство – это мастурбация для меня, но уж точно не самоедство, – прокаркала мадам Моли Стингер и усмехнулась.

– Давайте не будем терять время. Вы чётко обозначили, что у меня на всё лишь 30 минут, – бесстрастное лицо журналиста абсолютно ничего не выражало. – Начнём с того, что Моли Стингер – это тоже один из псевдонимов, а как же ваше настоящее имя?

– Ваш подход, Рон Джонс, слишком прямолинейный. И вам не кажется, что некоторые чужие секреты не стоит ворошить, – снова усмехнулась писательница. – Знаете, у меня есть дочь, её зовут…

– Скажите, чем вы занимались до того, как купили этот особняк и стали писателем? – резковато прервал Рон. – Ваш взлёт на литературном поприще стал молниеносным и неожиданным. В раскрутку вложены огромные деньги.

Моли Стингер помедлила с ответом и посмотрела на собеседника с интересом.

– Хотите узнать, как зовут мою дочь? – снова спросила она хрипловатым голосом.

– Хорошо, давайте играть в открытую, – самодовольство проскользнуло в ехидной улыбке Рона и рассыпалось серой пылью. – Вы любите патроны?

Рон глянул исподлобья и даже за стёклами очков мадам Стингер увидел, как сузились её глаза.

– Хм, как полюбить винтовку, если не влюблён в патроны – смертоносные, харизматичные. Ощущать их вес, перекатывать на ладони – чудесные ощущения, – теперь тон писательницы стал бархатным.

– Один за другим их вкладываешь в магазин, чувствуя, как пружина сопротивляется всё сильнее, – продолжил Рон тихим голосом.

– Вставляешь магазин в винтовку, и тот с приятным щелчком встаёт на место. Потом прицел наводишь на мишень, – Моли Стингер изобразила движение рук в направлении журналиста, как будто в её руках и, правда, находилась снайперская винтовка. – Знаете, такая крошечная фигурка, которая обязательно замирает на мгновение в беспощадной точке прицела, тем самым обрекая себя на смерть. Непременно замирает… – писательница, не мигая, смотрела на собеседника. – Я знаю, зачем вы здесь, – медленно добавила она.

– А я знаю, что вы и есть «Скользкая крыса», самый успешный и неуловимый киллер, – Рон даже пальцами щёлкнул от удовольствия.

Моли Стингер почмокала губами, выдвинула ящик, достала бутылку виски и плеснула немного в два широких стакана. Подняла один, не спеша посмотрела на просвет, затем перевела взгляд на собеседника и указала на второй.

– Берите, не бойтесь, виски отличный. Кстати, у вас осталось 12 минут, – медленно отпила глоток, посмаковала и отпила ещё немного. – Так что же вы от меня хотите услышать?

– Не услышать, а с прискорбием сообщить, что ваша песенка спета. И уже ни один бестселлер не выйдет из-под вашего пера. Ну, разве что из тюремной камеры, – Рон вытянул руки перед собой и громко хлопнул в ладоши. – А «Скользкая крыса» вас прозвали за то, что вы двуликий Янус. Да. Знаю, что, работая на ЦРУ, брали заказы на стороне. Знаю, что даже умудрились расследовать собственноручно совершённое убийство, – Рон встал, взял предложенный стакан, но под тяжёлым взглядом писательницы снова опустился в кресло. – Теперь вам не удастся ускользнуть. Я собрал и состыковал столько доказательств, – он вынул из нагрудного кармана флешку, – всё здесь. Надеюсь, вы понимаете, что оригиналы этих документов надёжно спрятаны, – он демонстративно сделал глоток.

– Ну хорошо, сообщили. Дальше что? – ответ прозвучал столь спокойно, что Рон заёрзал на мягком сиденье.

– Я многое знаю и могу доказать. Отвлечь, заманить в ловушку – вот ваша стратегия. Вам всегда удаётся обернуть ситуацию себе на пользу. Труднее всего просчитать ваше поведение. Полицейские делают ставку на одно, а случается совсем другое. И так всегда. Но теперь я здесь, и для вас, Скользкая крыса, всё кончено.

– Так понимаю, вы считали, что охотитесь на меня? А на самом деле – это я охотилась на вас, подкидывая ложные улики, как хлебные крошки, – писательница чуть склонила голову. – И что, нет никаких сомнений?

– В чём может быть ошибка? – Рон позволил себе усмехнуться, допил виски и покачал стакан, как погремушку.

– Скользкая крыса очень хитра? Так? – Моли поставила свой стакан на стол и вздохнула.

Рон немного смущённо кивнул, не понимая к чему ведёт разговор.

– Да, вы правы и разложили всё верно, но только ошиблись в главном, – писательница указала на часы. – В момент выстрела мишень должна быть неподвижной.

И тут Моли Стингер сняла очки, а Рон внезапно перехватил взгляд её зелёных глаз. Несколько секунд они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Она улыбнулась, а он понял, что проиграл. Так, наверное, чувствует себя загнанный зверь, когда поднимает глаза на охотника.

Вечернее багровое солнце выскользнуло из-за стеклянной стены высотки, растворив полумрак в комнате и озарив всё вокруг ярко-розовым светом. Пахнуло пылью. Рон инстинктивно глянул в открытое окно, а за ним вдалеке увидел тёмный силуэт. Такой силуэт ни с чем не спутаешь. Там был человек со снайперской винтовкой.

– Что ж, журналист Рон Джонс, вам пора, а мою дочь зовут «Алый цветок», – сказала Моли, но Рон уже не услышал. На его груди расцветало кровавое пятно, похожее на красный гибискус, а невидящие глаза смотрели сквозь знаменитую писательницу детективов.

Моли Стингер усмехнулась, медленно подошла, аккуратно вынула флешку из нагрудного кармана незадачливого охотника, пока её не запачкала кровь. Журналист Рон Джонс ушёл туда, где не было ничего, кроме света, и уже не требовались никакие чужие секреты.

Май 2022