Дисперсия лояльности

Она демонстративно хлопнула дверью, и стук ее каблуков затих в отдалении.

– Да никуда ты не выйдешь, – со вздохом произнес Федоров и посмотрел в окно.

Там была осень, московская осень, пора волшебных изменений и перерождения от теплого, ласкового, сладкого лета к леденящему зимнему холоду и пушистому белому снегу.

7

Лазарев сидел в уютном кафе за маленьким столиком. Он был уверен, беседа в непринужденной, привычной обстановке воспринимается оппонентом спокойнее, и такое общение несет более продуктивный характер, чем вызов в казенный кабинет на площади Дзержинского. Рядом с Анатолием с царственной осанкой, красиво закинув ногу на ногу сидела Лариса Панко. Капроновые чулки подчеркивали изящество идеальных ног. Одета девушка была по последней моде, волосы аккуратно и изысканно уложены. Лариса красиво пила кофе из крохотной чашки и благосклонно принимала восторженные мужские взгляды.

– Итак, в обмен на главные роли в фильмах, а при успешном результате моей работы, и звание Заслуженной артистки, вы мне предлагаете родить от Светлова ребенка? Но позвольте вас спросить, как я буду жить эти несколько месяцев беременности? И хорошо, ребенка вы у меня заберете, а что я потом скажу моим родственникам?

Лариса томно поглядывала на Лазарева из-под накладных ресниц. Модная туфелька слетела с пятки и изящно балансировала на пальчиках.

«Интересно получается, ее волнует все, кроме самого главного: она еще должна забеременеть от Глеба. Так он, ко всему прочему, собрался в скором времени жениться на другой девушке. Она что, настолько уверена в своей женской привлекательности и не считает это проблемой. Я так ни за какие коврижки не прыгнул бы к ней в постель. Уж слишком правильно она себя предлагает», – размышлял Лазарев, наблюдая за собеседницей.

Хотя он сознался самому себе, в девушке было что-то такое, что завораживало и притягивало одновременно. Отчего хотелось протянуть руку и прикоснуться к ее нежной коже, а звук голоса вызывал приятный резонанс в душе.

Лариса задумчиво разглядывала майора, – «хм, родить ребенка от Глеба, вот лучше бы от тебя родить. Я хоть сейчас улеглась бы с тобой в постель. Так тебя даже и соблазнять нельзя, ты ведь у нас майор КГБ».

Панко обладала мечтательным, фантазийным умом, но при этом имела незаурядный, сильный характер, а ее силе духа и упорству можно было только позавидовать. Она явно любила мужчин, но при этом старалась не заводить с ними отношений, связывающих ее свободу, отягчающих ее стремление наверх, к славе, к совершенству.

Лариса сразу же обратила внимание на «породистого самца», как назвала его про себя, еще даже не подозревая, кто он и зачем пришел в их театр. Лазарев ей понравился сразу, как только увидела его во время репетиции. Поэтому, когда он подошел на выходе из театра и предложил пойти в ближайшее кафе для обсуждения ее будущей карьеры, она сразу же решила соблазнить его и начала мило улыбаться.

Но как только они с Анатолием уселись за столик, заказали кофе и пирожные, майор показал ей свое удостоверение, то весь аппетит у Ларисы сразу пропал и к пирожным, в том числе.

«Так тебе еще и не откажешь, представляю, куда покатится моя карьера актрисы», – с некоторым раздражением, но при этом продолжая мило улыбаться раздумывала девушка.

Молодая актриса давно поняла, в этом мире можно рассчитывать только на себя, мужчин следует не любить, а использовать. Она хорошо помнила прошлую просьбу другого сотрудника КГБ, и что из этого получилось. Все обошлось совсем не так как она рассчитывала, и у нее в результате родилась дочь, которая практически живет у родителей Лары, а с мужем пришлось срочно развестись. Несмотря на то, что задание было успешно выполнено, ее не спешили отблагодарить, и почти два года она практически не снималась в кино. Правда потом о ней все-таки вспомнили и дали главные роли в нескольких фильмах подряд. А теперь ей предлагают из-за беременности исчезнуть на несколько месяцев со сцены и в фильмах не сниматься. С другой стороны, выбора у нее все равно нет.

– Как я поняла, выбора мне не оставили? – Лариса продемонстрировала свою самую шикарную улыбку. – Но позвольте спросить, а что будет с моим ребенком потом, когда я от него откажусь? Я должна с ним видеться, вы сможете держать меня в курсе его жизни? – девушка отклонилась на спинку стула и в упор смотрела на майора. Ее довольно светлые, золотистого цвета глаза при этом излучали тепло и уверенность, а ресницы призывно подрагивали.

– О судьбе ребенка вам не придется волноваться, как, впрочем, и заботиться о нем. Он будет хорошо обеспечен всем необходимым, находиться под нашим наблюдением и защитой, – уверенным, не терпящим возражений, тоном произнес Лазарев.

Он, слегка наклонившись вперед, накрыл своей ладонью пальцы собеседницы, но смотрел на нее спокойно. Ясные, синие глаза отразили всю силу его слов и полную уверенность в сказанном. Лариса руку со стола не убрала, а ее глаза на доли секунды вспыхнули золотыми искорками, отразив некоторое удивление.

«Интересное кино получается, – раздумывала она, – то есть КГБ нужен не просто ребенок, а ребенок, чьи биологические родители именно я и Глеб Светлов или отцом должен быть Глеб, а кто будет мама не так важно. Что ж такого есть в этом юноше примечательного, если кгбэшники им так заинтересовалась, а вернее его потомством. Во всяком случае, я могу только согласиться или послать всех подальше и отказаться играть в эту игру. Тогда майор явно подберет другую девушку на роль мамы этого ребенка, а моя карьера будет уничтожена. Да уж, выбор не велик, помочь кгбшникам в какой-то темной игре или самой потерять все, отказавшись от сотрудничества».

– Хорошо, что я должна сделать? – довольно тихо произнесла Лариса, прикрыла глаза и выпрямилась на стуле.

– Вот и славно, что мы договорились. Надеюсь, вы понимаете, всё сказанное, а также и всё, что будет происходить дальше, вы должны содержать в строгой тайне. Вам нужно будет жить как раньше, с той лишь разницей, что вы поселитесь в квартиру к Бурдиным, у которых сейчас живет Глеб. В этом я вам помогу, и всем необходимым вас снабдят. А дальше дело только за вами. Как только вы получите беременность, вы можете прекратить интимные отношения с Глебом. Дальше мы вам поможем вы?носить ребенка и родить его. Когда беременность станет заметной, вы исчезните из города. Официально будет объявлено, что вы едете на съемки нового фильма, а на самом деле станете жить в одном из наших санаториев до самых родов. Таков план в общих чертах. Сейчас я вам предлагаю поехать в Комитет, вас туда отвезут. К началу спектакля вы успеете вернуться.

В ответ взмах ресниц. Лазарев чуть ли не физически почувствовал, как этим взмахом его унесло куда-то далеко. Он улыбнулся, – «да, она гениальная актриса».

Для экономии времени Анатолий перепоручил Ларису Панко сотруднику из его группы, а сам занялся подготовкой квартиры.

«Потихоньку дела идут», – думал он, пока ехал по направлению к центру Москвы на Тверскую улицу в квартиру Бурдиных. Там он планировал обновить, установленную ранее, прослушивающую аппаратуру, так как вечером собирался направить туда Ларису.

Лазарев и два офицера из службы слежения поднялись на третий этаж и остановились перед массивной деревянной дверью. Один из офицеров достал дубликаты ключей и открыл замки. Мужчины тихо вошли в квартиру и аккуратно без звука закрыли за собой дверь.

– Вы приступайте к работе, а я пока всё проверю, – скомандовал Анатолий и пошел осматривать помещения.

Прошло около часа, прослушивающие устройства были установлены и проверены. Мужчины также тихо вышли, заперли дверь и спустились к машине. Лазарев дал «отбой» его агентам, которые страховали на случай, если Глеб или Бурдины решат пойти домой. В их задачу входило аккуратно и ненавязчиво задержать молодых людей до того момента пока Анатолий со своими подручными не выйдет из дома.

8

Вечер неспешно захватывал город, заполнял улицы и проспекты, зажигал огни и витрины. Спешащие после работы люди давно добрались до дома. Несколько сотрудников, специально отобранных Лазаревым для сегодняшней операции, одетые в штатское и в форму патрульных милиционеров, сидели в машине и ждали, когда актеры начнут выходить из театра после спектакля. Они вяло переговаривались и шутили.

Спектакль закончился, публика расходилась по домам. Наконец настала очередь и актеров. Глеб Светлов с Татьяной Рошиной и еще несколько девушек пошли к остановке автобуса, но к ним подошла группа благодарных зрителей и попросили автографы.

В этот момент крупный, хорошо одетый мужчина подскочил к Рошиной, упал на колени перед ней, и обняв ее ноги, начал их целовать. Он стал нараспев причитать, что жить без нее не может, и что должен вернуть любимую, потому что их дочь очень скучает по мамочке. Все замерли, а Татьяна от неожиданности чуть не упала, но мужчина ловко ее подхватил и преданно заглядывая в глаза повторял, что любит ее и просит вернуться.

– Георгий, что ты здесь делаешь? – почти задыхаясь от шока выдавила Рошина.

Естественно, свидетели этой сцены образовали полукольцо и, затаив дыхание, ждали развязки.

– Гражданин, вы кто? Что вам нужно? Что здесь происходит? – наконец прозвенел голос Глеба Светлова, пришедшего в себя после первого шока. – Да, я прошу вас объяснить, что здесь происходит?

– Что здесь происходит? А ничего особенного! Эта гражданочка бросила меня и свою маленькую дочку-ангелочка и не хочет возвращаться к нам домой, и отказывается воспитывать свою малютку, – всхлипнул мужчина и смачно поцеловал Рошину в губы. Та, от неожиданности, осела в его объятьях и обняла за шею чтобы не упасть окончательно.

Со стороны они выглядели как влюбленные голубки. Все притихли, а Рошина второй рукой обняла мужчину за талию и пыталась встать на ноги. Но только она находила опору, как Георгий ее слегка подталкивал и тут же нежно подхватывал. Все остолбенели.

– Граждане, расступитесь! Что здесь происходит? – прозвучал командный голос и на сцену событий выступили два дюжих милиционера.

В этот момент остатки рассудка потеряли даже те, кто еще держался «на плаву».

– Граждане, свидетелей происшествия прошу остаться, а всех остальных – немедленно разойтись, – скомандовал один из милиционеров.

Публику как водой смыло. Все тут же заспешили по своим делам. На месте остались только Рошина, обнявший ее мужчина, Лариса Панко, Глеб Светлов и два патрульных милиционера.

– Так, что здесь происходит? – задал вопрос один из хранителей порядка.

Мужчина, обнимавший Рошину, еще раз поцеловал ее в губы, закатил глаза и произнес страдальческим голосом:

– Танечка, это моя любовь и мама нашей чудной малышки. Товарищи милиционеры, пожалуйста, образумьте ее и верните ребенку мать!

– Гражданочка, вы знаете этого мужчину? – милиционер строго воззрился на Рошину, которая так и висела на шее у обнимавшего ее кавалера.

– Да, я знаю его, это Георгий, но…

– Прекрасно! Вы подтверждаете, что вы знакомы. Вы согласны пойти с ним, и заняться вашим ребенком?

– Но я не мать его ребенка! Мы просто с ним знакомы! У него и детей-то нет!

– Танечка, любовь моя, пойдем домой. Там тебе станет лучше, ты все вспомнишь и станешь, как прежде, заботиться о нашей славной малышке и твоем любимом бегемотике, – с чувством произнес Георгий, хлопнул себя по животу и еще раз поцеловал Рошину.

– Да отстань ты от меня!

Татьяна наконец обрела равновесие. Но Георгий продолжал держать ее ладонь в своей.