Скетчбук. Часть 1

– Спасибо, – я непроизвольно перевела взгляд вниз. – Я купила её в Лондоне.

На мне было всё самое нарядное, что только смогла найти в шкафу в тот день: джинсовая расклешённая мини-юбка, чёрный шифоновый топ и светло-серый пиджачок, скроенный под косуху – все купленные во время недавней поездки в UK. Образ дополняли массивные ботильоны на квадратном каблуке, в которых даже мои ноги в капроновых колготках болтались, как два карандаша в подставках для канцелярии.

– Лондон? Замечательно, но в джинсах лучше не приходить. У нас по пятницам свободный стиль, – прервавшись, она отвела глаза в сторону, будто о чем-то вспоминая, и затем добавила: – В пределах разумного, конечно.

М.В. была высокой импозантной дамой чуть за тридцать или тридцать пять, с выкрашенными в желтоватый блонд волосами до плеч. Как потом стало понятно, алая помада и туфли на высокой шпильке были неотъемлемыми атрибутами её каждодневного образа.

– Значит, ты была в Англии? – она причмокнула, доставая языком застрявший между зубами кусочек обеда из столовой, который она съела до нашей экскурсии.

Я кивнула, уже пожалев о сказанном.

– В Шотландии и Ирландии тоже?

– Только в Шотландии, точнее в Эдинбурге, – без лишних подробностей старалась ответить я.

– Класс… Я тоже люблю путешествовать, – мы продолжили идти дальше, и буквально завернув за угол, оказались рядом с нашим административным закутком.

– Хочу съездить в Ирландию, – довольно ухмыляясь, она скрестила руки на груди. – Да, и в Шотландию не отказалась бы.

– Там очень красиво.

– Поверь, её интересуют совсем другие достопримечательности, – внезапно, вставила сотрудница астеничного вида с пшеничными волосами, чей стол находился между столами М.В. и ещё одной девушки в застиранном зелёном джемпере с катышками.

– Красивые там мужчины, конечно… – М.В. тяжело вздохнула и громко раскатисто засмеялась без намёка на стеснение.

Женщина, чьё имя вылетело сразу же из моей головы, как его назвали, была давней подругой М.В. ещё со студенчества. Она недавно вышла из декрета, и вместе с М.В. отвечала за тяжеловесную документацию, вроде уставов, протоколов, приказов и прочей бюрократии. Вторую же звали Аней, она была чем-то средним между секретарём и делопроизводителем, но выполняла лишь какие-то технические поручения. Действительным личным ассистентом руководителя была «леопардица». Ещё у лифтов узнавалась глухая хищная поступь её каблуков. Облегающую юбку-карандаш из кремового шёлка, невесомую пёструю блузку с просвечивающимся через неё кружевным бельём невозможно было не заметить или проигнорировать. Вряд ли только я задавалась вопросом: «Почему здесь работает клон Светланы Ходчинковой?». Практические задачи она выполняла редко, но, с другой стороны, странно ожидать функциональности от украшения. У остальных начальников мужского пола более низкого ранга также имелись свои «аксессуары», но она превосходила их всех. В леопардице был некоторый шарм, нечто гипнотически-завораживающее. Разглядывая её, я с каждым днём всё больше убеждалась в том, что она – единственное, чем можно было любоваться в этом унылом царстве безликой серости.

Отдел бизнес-администрирования имел скромные размеры, в сравнении с количеством ячеек из перегородок бескрайнего улья – всего два ряда столов, поставленных вплотную друг к другу, которые разделял проход к кабинету начальника. Иногда, я могла через жалюзи на стеклянных стенах его кабинета краем глаза наблюдать за лысеющим рыжеволосым, вечно что-то подписывающим, мужчиной в белой рубашке и красном галстуке. Он был руководителем только этого «лайнера». И каждые пять лет, человек, занимающий этот пост, должен был переизбираться. Настоящего хозяина я встречала лишь раз, и то случайно – налетела на него, опаздывая в офис, когда он выходил из своего чудного ретроавтомобиля. Я чуть не сбила его с ног, и едва сдержалась, чтобы не обматерить за то, что создает помеху движению на пешеходной магистрали от метро. Но потом, увидев маленького кудрявого человека в шляпе и костюме, как у Вилли Вонки, решила, что не стоит быть слишком строгой к нему.

Работа не была сложной, но довольно монотонной и утомительной. В мои обязанности входили формирование, упаковка и отправка почтовой корреспонденции по филиалам. Основную часть времени я с лицом мученика раскладывала договоры и прочие документы по конвертам, которых было ровно столько, сколько представляешь при упоминании словосочетания «страховая компания», заносила данные в реестр, приклеивала адреса и штрихкоды. Казалось, остальные занимались чем-то похожим, но с усердием старались создавать видимость, что их деятельность сложнее и требует больших энергозатрат и квалификации. Сидя уткнувшись в монитор и перебирая пухлые конверты, я становилась невольным слушателем их разговоров между собой. За моей спиной уже начинался отдел страхования, который ни на секунду не утихал от входящих и исходящих телефонных звонков. Они практически непрерывно фиксировали страховые случаи или оформляли новые полисы. Про остальные отделы я успела узнать не много, мне слабо представлялось, чем занимаются сотни других служащих на этой гигантской муравьиной ферме. За всё время я лишь однажды спускалась в бухгалтерию на другой этаж, почти идентичный нашему, чтобы забрать нарядную, в отличие от всего окружающего, зарплатную карту с золотыми узорами под хохлому.

Чаще всего я общалась с Аней, что не удивительно, так как М.В. поручила ей курировать мою работу. Вдобавок, оказалось, что мы учились в одном универе, где она получала второе высшее. Ей оставалось всего несколько месяцев до защиты зимой, и она бы могла похвастаться дипломом переводчика. Занятия у неё уже закончились, она находилась на стадии написания ВКР, но иногда ей всё-таки нужно было туда ездить для решения организационных вопросов, и поэтому, как-то раз, после работы мы с ней вместе оказались в метро. Невзирая на то, что офис находился от университета всего в двух остановках по кольцевой, приходилось практически ежедневно, сев в вагон, бороться с соблазном, не выходить на нужной станции, а, сделав вид, что ничего противозаконного ты не делаешь, поехать дальше – домой. Признаюсь честно, в особенно напряжённые дни, я так и делала, но довольно быстро почувствовала, как балласт начал осыпаться под свежепроложенными рельсами для моего набирающего ход локомотива. Такой путь ведёт в никуда, и рискует породить совершенно ненужный страх перед университетом из-за неминуемо возникающих при этом долгов из-за пропусков. Проваливаться в эту яму было нельзя, не на этот раз.

Она была старше меня лет на пять, но из-за маленького роста и пальто сливового цвета с кукольным кроем, выдающего в ней очевидное увлечение косплеем, я выглядела намного взрослее. По дороге мы зашли в Subway, чтобы перехватить по батону сомнительного качества, и она рассказала о своём молодом человеке, с которым жила в гостевом гражданском браке. Каждый приезжал друг к другу, и оставался с беспижамной ночёвкой по необходимости. В основном, конечно, приезжала она, потому что жила с мамой. Их объединяла совместная любовь к онлайн-играм и сериалам, вроде «Доктора Кто», рьяной поклонницей которого она являлась, и, в целом, с её слов, они казались довольно милой парой.

– Вы не думали съехаться? – бронзовые лучи предзакатного сентябрьского солнца уже начали затапливать переулок, ведущий от подземки к главному корпусу.

– Меня всё устраивает, – она поправила свои длинные тёмно-каштановые волосы, которые прижал ремень сумки. – Он снимает однокомнатную на противоположной стороне моей ветки. Ездить не совсем близко, но иногда я даже этому рада.

– У вас много общих увлечений, – я поджала губы, понимая, что, скорее всего, лезу не в своё дело.

– Да, но этого недостаточно.

– Могу понять. Я уже довольно давно живу одна, и сомневаюсь, что мне будет легко с кем-то ужиться, – наконец-то мы дошли до перекрестка, за которым нам предстояло разойтись к противоположным входам. – Когда ты окончишь учебу, станешь переводчиком?

– Маловероятно, – она усмехнулась, будто поражаясь моей наивности. – Английский я и так знаю не плохо – по крайней мере, все сериалы и фильмы смотрю в оригинале. Но с французским дела обстоят сложнее.

– Знать два языка – это очень круто. Сразу столько возможностей открывается, можно уехать куда-нибудь, – без задней мысли сказала я, и, запрокинув голову, начала мысленно рисовать её грандиозное будущее. – Никогда раньше не слышала, чтобы кто-то получал высшее образование для того, чтобы стать делопроизводителем. Даже не знала, что существует такой факультет. Мне всегда казалось, что если уж и тратить время на универ, то лучше выбирать какую-то фундаментальную специальность, чтобы потом, если что, её можно было подогнать под большее количество вариантов.

– Зато, когда у меня будут на руках два диплома, я сильно вырасту в цене на рынке труда, – с воодушевлением произнесла она, и её рот вытянулся в прямую линию. – Я смогу стать личным помощником или секретарём в посольстве. Когда-то я уже работала в крупной компании вторым секретарем генерального директора. Может, после учёбы вернусь туда.

День второй. Чимбулак

Мысль вторая: «Как перезагрузить систему, и вернуть себе базовые настройки».

Давай, сгусток столичной апатии, приходи в себя, нечего в желе превращаться! Пора бы уже адаптироваться. Мы с тобой прекрасно знаем, на что способно наше выносливое тело. Как можно было за год превратиться из пылающего сердцем Данко в замученное работой и учебой инертное нечто? Хотя, может, и не за год – этот процесс имел накопительный характер. В любом случае, заканчивай изображать из себя расплющенный офисно-квартирной обыденностью холодец. «Холодец-молодец», – твой же статус ещё под вопросом. Ты можешь кому угодно рассказывать, что всё это для тебя слишком, и лучше бы мы оставили эту нежную и мягкую субстанцию лежать на кровати, а если бы и рискнули транспортировать куда-то, то исключительно на такси. Но, боюсь, что я про тебя слишком многое знаю. Особенно про ваши физические возможности, леди. Поэтому, будьте так любезны, не игнорировать будильник, поставленный на пять утра. Быстрые сборы, рюкзак на плечи, солнцезащитный крем на лицо, и к семи часам у гостиницы «Казахстан»! Будем проводить инвентаризацию оставшихся внутренностей.

30 июля 2019 г.

– Ты откуда будешь? – улыбаясь, прошептала женщина в розовом махровом халате в коридоре ещё спящего хостела.

– Я? Сложно сказать, – было понятно, что вопрос возник, не из-за интереса к ареалу моего обитания, а скорее по причине не так часто встречаемой внешности. – В общем, из России. Если более детально, то из Москвы, – пожалуй, национальность «Московская» будет самым правильным определением моего фенотипа.

– А глаза у тебя? – мы прошли в общую кухню, совмещенную с уютной гостиной, где на стене висела плазменная панель напротив большого оранжевого, дивана, ярким пятном приковывающим взгляд, как только ты переступал порог.

– У меня папа удмурт. С цветом глаз и волос постарались немцы по маминой линии.

– Я сразу поняла, что девочка интересная. Сколько тебе? – она поставила чайник и достала с полки над раковиной две белые кружки.

– Двадцать шесть.

– Семья? – в кружки отправилось по ложке растворимого кофе.

– Нет. Ну как… только та, из которой сама.

– Дети, муж? – чайник вскипел, она залила воду в чашки, и протянула одну в мою сторону.

– Этого всего нет, – я достала из холодильника открытую упаковку печенья, которую купила вчера по дороге «домой», и предложила её в качестве угощения своей собеседнице.

– Ну, ничего. Как там у Ноя? «Каждой твари по паре». Все ещё будет! – внезапно оживилась она, и взяла из коробки одну печенюшку.

– Вроде того. Моя судьба меня и на печке найдёт, если в этом будет такая необходимость.

– Правильно. Что в Казахстан привело? Путешествуешь?

– Да, я окончила универ и уволилась с работы, которую совмещала с учебой. Решила немного прогуляться перед началом нового этапа.

– На кого училась?

– На клинического психолога.

«Никак нельзя обойтись без этого придатка: «клинического». Не дай Бог, чтобы кто-то по своей безграмотности приписал тебя к обычным психологам. В рядах сообщества это сравни оскорблению».

– Тяжелая у тебя, конечно, специальность, – она села напротив меня за кухонную барную стойку, пододвигая к себе ближе упаковку с печеньем.

«Кто его знает, я же ещё не работала – у меня только учебные практики были», – ответила я про себя.

– Получается, у тебя есть медицинское образование?