По ту сторону реальности. Сборник мистики и фантастики. Том 2

Прислушиваюсь к внутреннему я
И чувствую беззвучный тихий шепот.
Не ошибись – не там твои друзья,
Прозрей и не поддайся року, ропот
Ты будешь ощущать в краю чужом,
И сделают рабом безвольным. Силы
Те не допустят выбора потом,
Погрязнешь в распрях, и застой могилы
Затянет на века в свой темный дом.

Иду налево, матрица души
Ликует и в предчувствии блаженства
Взмывает ввысь, в безоблачной тиши
Распахивает все ячейки к совершенству.

И доминантным в неге неземной
Являются не призрачные блага,
А просветленный вечно Дух Святой.
Возвышенный, он отдален от мира страха.

Художнику

Поэтично, молчаливо окунул в родник учений
Мастер кисти и нюансов, вызвал бурю восхищений.
Дух живительный заложен в дар творцу тех провидений,
И рука с печатью божьей окрыляет Суть творений

Бликов вихрь, прекрасных ликов лета,
Тонких кружев, сотканных из света,
В призрачную даль влекут, с внезапностью ракеты
В тихий стан души безмолвного поэта.

Распахнул для нас божественные дали,
Погрузил сознание в искание Грааля,
Дал душе к святому духу прикоснуться,
Матричной константе в мелодичные частоты окунуться.

Слиться с Ним позволил в сладостном блаженстве,
Воссоздал нам кистью облик совершенства,
Преданно творил и созидал, мазки лелея,
Уникальный мастер с багажом Орфея.

Растворитесь в ясных отблесках сердечной неги,
Исцелитесь от неверия, оставьте страх на бреге,
К истине плывите вслед за ним, творящим чудо,
К вечному, к Создателю, к тому, кто с нами всюду.

Ольга Барсова

г. Череповец

Каляка-Маляка

Мистическая повесть. Журнальный вариант

Нарисовать мир карандашом не составляет особого труда. Если это делает ребёнок…

Если ты хочешь понять тех, кто близок, научись вначале слышать стук своего сердца.

Артём рос спокойным ребёнком. И многие даже завидовали Алле, его матери. Иногда она оставляла малыша дома, давая строгий наказ, чтобы он ничего не натворил, а тихо-мирно сидел и рисовал до её прихода. Артём так и поступал. Карандаши стали любимым его утешением, когда матери не было дома. Он брал их в руки и разрисовывал альбомные листы. В такие минуты мальчик забывал обо всём на свете и уносился мыслями в какой-то иной, сказочный мир, где было тепло и по-домашнему уютно. Обитатели такого придуманного мира уважали себя и заботились друг о друге. Они ходили на чай в гости даже без приглашения, а их домики чаще всего и вовсе не запирались. Ведь то были гномы.

Алла работала на картонажной фабрике, и потому альбомы и карандаши в доме не переводились. Когда Артём чуть подрос и стал ходить в детский сад, Алла по привычке снабжала бумагой и красками воспитателей. За что те ей были несказанно благодарны. Они хвалили усидчивого Артёма и ставили его в пример остальным. Дети, заметив, что Артём любит рисовать, а воспитатели души в нём не чают, прозвали его Каляка-Маляка. Артёму вначале это не понравилось, но когда Алла объяснила, что так называют художников, мальчик успокоился и присмирел.

– Надо же, как тебе повезло, Алла. Какой тихий, скромный мальчишка растёт. Мне бы такого! А мой – буян. Случись что не по нему, тут же кулаки в ход пускает.

Алла только застенчиво улыбалась, зная, что про её Артёма правду говорят соседи: тише воды, ниже травы. Он был послушным и исполнительным, выполняя все наказы и поручения своей любимой мамы. Но всё изменилось однажды, когда в семье появился мужчина. Это был бородач и балагур по имени Матвей. Он сразу же ворвался в тихую и размеренную жизнь Аллочки и Артёма, взяв их под своё крыло.

– Чё-то он у нас щуплым растёт, а, Аленький? Давай отдадим его в секцию какую-нибудь спортивную. Пусть мускулы поднакачает.

– И зачем? – удивилась Алла.

– А ты что застыл, щурёнок. Сам как думаешь?

– Не знаю.

– Не знаю, – в тон ему произнёс Матвей. – А пора бы уже знать. Не всё за юбку мамкину цепляться. Такого, как ты, дохляка да слабака, ни одна гарна дивчина не полюбит. И потому, когда вырастешь и женишься – будешь вечным подкаблучником.

– Не буду! И жениться тоже не буду!

– Будешь! Куды ты денешься! Влюбишься и женишься. Но если не поменяешь в корне свои привычки, то так и останешься тряпкой.

– Ну это ты, Матвей, зря. Он же ещё ребёнок…

– Какой он ребёнок, мать? Давно уже подросток. Не заметила, как вырос? Посмотри на него. Ему же через несколько лет в армию! А мускулы? Нет, ты пощупай! Если глазам не веришь.

– Да ну тебя.

– Что, ну тебя? Их же нет!

Алла только вздохнула. А Артём выбежал, красный как рак, из-за стола и метнулся прочь. Всю ночь он проворочался. Обида комком подкатила к самому горлу, мешая дышать.

– Это я – щурёнок? Ну, погодите, – выдавил, наконец, из себя подросток.

Взгляд Артёма невольно упал на соседнюю подушку. На ней всегда лежал его друг, гном. Обычно мальчик целовал в самый нос любимую игрушку, затем обнимал её и с пожеланием спокойной ночи засыпал. А тут…

– Что скажешь, мой друг?

Но гном молчал.