Зимние сны

В воздухе запахло грозой. Но Гроза умеет выходить сухой из воды. Стоит ей взглянуть на небосвод, и тут же безумие представляется благоразумием, выливаясь в неплохой ответ.

– В опере «Кармен» помимо «Хабанеры» есть ещё и «Цыганская песня» и много всего волшебного.

Скажи честно, это Бизе сотворил сам?

– Нет. С Божьей помощью.

Она облегченно вздохнула, и отблеск внутреннего сияния отразился в глазах. Мне даже захотелось напеть что-нибудь из «Кармен», но слова не подходили. А может, вовсе обойтись без слов, без славы и лавров?

Гроза открыла маленькую сумочку, набитую необыкновенными мечтами, вернее вещами, и достала скромный белый платочек. Смахнув им потные нотные капельки на моём лице, вдруг одарила звёздным поцелуем. Comment ne pas perdre la t?te?

(«Как не потерять голову»… строка известной французской песни.)

Светлое румяное утро. Безмерная синь неба. По запутанным, как жизнь, улочкам старого Парижа мы бродим с Грозой. На мне – элегантная мужественность, у неё – женственные вопросы.

– Тебе не кажется, что Париж – это приманка, дающая надежды на постижение чего-то непостижимого?

– Согласен. Это ловушка, вроде тебя.

– Париж, как и ты, не имеет соперников.

– Париж, как и ты, снисходителен к слабым.

Гроза заразительно смеётся. Она всегда открыта для острой, дерзкой мысли и удачной шутки. Быть рядом с ней постоянное испытание – искушение. А соперник у меня есть: серьёзный и блистательный. Самый большой в мире телескоп с монолитным зеркалом. Находится он на Северном Кавказе, в какой-то дыре, вернее, горе: Нижний Архыз. Даже не верхний! И вот туда ей надо позарез. Проверить свои научные гипотезы. Ведь Гроза не просто биолог, а астро, да ещё и с амбициями. Что можно увидеть в телескоп? Наличие биопродуктов на других планетах? Если бы она пожелала выйти в открытый космос, кто бы волновался. Так нет, ей надо в Черкесскую республику! Ничего не смысля в телескопах, но хорошо зная менталитет кавказских джигитов, я уговаривал Грозу отказаться от поездки, объяснив, что по своему политическому статусу, я не имел права её сопровождать. Но кто может остановить Грозу? Ведь у неё всё легко и просто (любимое слово). «Любовь – это так просто», – проговорила она, сообщив мне о своём увольнении из научно-исследовательского института и готовящейся одиссее на Кавказ. Моя беда в том, что я не могу думать, как французы и понимать, как они думают.

Тяжесть предстоящей разлуки была тяжелее моих гантелей. Накачивая мускулы, выкачивал непосредственность молодости, заставляя себя «просто» улыбаться, отвечая на её «простые» вопросы.