Исповедь священника

– Лютеранская кирха Петра и Павла значит? Прекрасный выбор! – Я остановился у ворот. – А? Ты не идёшь?

– Ты же знаешь, мне просто так в храмы заходить нельзя. Иди вперёд, я тебя догоню.

– Хорошо, только сильно не задерживайся. – Мы улыбнулись друг другу и она зашла в здание.

Здание было окружено стальным чёрным забором со скромным убранством. Сам забор был чуть ниже среднего человеческого роста, как и ворота. Выполнены они были в одном стиле с оградой. У главного входа стояла небольшая кофейня. Храм был выполнен в классическом и неоготическом стиле: высокое здание светло-коричневого цвета; вход украшала высокая резная деревянная дверь, неподалёку от которой стояли две каменные статуи Петра и Павла; также рядом со входом висела пара фонарей; над дверью возвышался балкон с шестью колоннами, которые оканчивались барельефами в виде людей; ещё выше храм разделялся на две башни, тогда как над основной частью возвышался ангел, держащий крест.

– Господь, я знаю, что обещал Тебе не входить в Твои храмы без веской причины, но сегодня именно такая причина. Поэтому прошу меня простить…

– Успел! Думал… опоздаю… – Откуда ни возьмись появился Максим. – я ведь не опоздал?

– Нет. Вроде, никого ещё нет. А ты чего такой взмыленный?

– Потом расскажу… а ты почему здесь стоишь? Аня вон в церковь зашла.

– Ты тоже иди, я скоро подойду. Нужно пару… дел доделать. Без обид.

– Ла-адно… если что, я буду внутри. – Максим направился к кирхе и вдруг остановился у дверей. – Не задерживайся.

– Хорошо. – Когда он зашёл внутрь я продолжил. – Господь, я знаю, что обещал Тебе не входить в Твои храмы без веской причины, но сегодня именно такая причина. Поэтому прошу меня простить за эту наглость и неверность своему слову. Сегодня один из тех немногих дней, когда я просто вынужден нарушить данное Тебе слово. Ещё раз прошу меня простить.

Когда я закончил и поднял голову, то увидел, что к церкви подъехало несколько машин, из них вышли люди. Процессия медленно подошла к кирхе и зашла внутрь, на входе остались только Александра, Николай Александрович, Сергей Владимирович.

– Здравствуйте, Николай Александрович, Сергей Владимирович, рад вас видеть.

– Здравствуй, Андрей! – Поприветствовал Сергей Владимирович. – Мы пойдем, проверим всё ли готово и все ли на месте. Не волнуйся, Саша, всё пройдёт на высшем уровне.

– Прекрасно выглядишь! Привет.

– Привет. Спасибо. Давно здесь?

– Нет, минут пятнадцать… ты какая-то грустная, всё хорошо?

– … – Александра молчала и смотрела в небо, на проплывающие мимо облака. – Я бы хотела, чтобы он был сегодня здесь, со мной… вёл меня к алтарю … как в детских мечтах…

– Он здесь. – Она посмотрела на меня. – Какой бы Отец оставил свою дочь одну? – Я поднял взгляд в небо. – Пусть физически Он… не может быть рядом, но Он всегда с тобой. Он присматривает за тобой вместе с Господом. Я думаю… нет, уверен, Он гордится тобой, тем, какая ты сейчас и какой станешь в будущем. Сегодня, Он пойдёт к алтарю вместе с тобой и будет стоять рядом и смотреть на свою взрослую дочурку. Он должно быть счастлив, что у него такая дочь… а мы, все кто тебя знает, счастливы, что знакомы с тобой, что имеем удовольствие общаться с тобой, видеть твою улыбку, слышать твой смех. И сегодня, мы все с тобой рядом и рады за тебя. – Я обнял её и шепнул на ухо. – Не плачь, всё будет хорошо… всё будет хорошо. Сегодня один из самых счастливых дней в твоей жизни, улыбнись!

Я оставил Сашу на крыльце, чтобы она собралась с мыслями, а сам прошёл внутрь. Зал уже был полон народу. Решались последние организаторские моменты. Аня сидела и ждала меня.

– Ну как она? Сильно волнуется? – Сказала мне Аня, когда я подсел к ней.

– Конечно. Но уверен, что всё пройдёт как по маслу. Ты как? Кажется, ты тоже не совсем спокойна.

– Есть немного. Волнительно это всё, конечно. Ты разве спокоен?! Думаю, даже тебе трудно оставаться хладнокровным в такой момент.

– Ха, ты слишком хорошо меня знаешь… – Двери распахнулись.

Они вошли в церковь (все стоят). Он, в чёрном костюме, белоснежной рубашке, алом галстуке и белой хризантемой в кармане пиджака, вёл её под руку. Играла музыка (орган). Они медленно шли к алтарю, было видно их волнение. Пока шли Он что-то тихо ей говорил. Она улыбалась. Когда брачующиеся оказались совсем рядом, музыка стихла… Он сказал: «Я передаю её тебе, заботься о ней» и вложил её руки в руки жениха.

Священник начал говорить… – Андрей несколько замялся – Чёрт, не могу припомнить его слова… Дай минутку… Нет, хоть убей не помню. Надо бы завязывать с алкоголем, а то память ни к чёрту. Обрисую в общих чертах, опуская подробности. Начал он с того, что брак есть замысел Божий и именно Он стоит во главе семьи, за Ним стоит муж, за мужем жена и наконец, дети. Сказал, как должны вести себя муж и жена в браке. Ты сам прекрасно знаешь как, поэтому размусоливать тебе не буду. После он предоставил слово родителям брачующихся. Они были счастливы, не скрывали волнения и радости, их слова были тёплыми светлыми трогательными. Настал черёд мужа и жены. Они дали брачный завет… как тебе объяснить… можно сказать, что это обещание, с которым идут на протяжении всего брака. Затем сказали с чем пришли в этот брак. Преклонив колено перед Богом, сначала прочёл молитву муж, затем жена, а завершал священник. После всего этого – обмен кольцами… там фраза ещё была… сейчас… «Положи меня, как печать на сердце твоё, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь». После этих слов Аня уже не сдерживала слёз. Чёрт, вообще не помню, что было дальше. Кажется все вышли на улицу: часть сразу попрощалась и уехала, кто-то направился к набережной, но основная процессия, полностью собравшись, направилась гулять по городу.

После того как все разъехались мы с Аней решили прогуляться по набережной канала Грибоедова. Солнце уже клонилось к горизонту, обдавая облака алым светом. Изредка нам встречались гуляющие пары, кормящие голубей.

– Помнишь? Мы встретились во второй раз на набережной.

– Помню. Сколько уже прошло? Год кажется?

– Полгода скоро будет… полгода…

– Полгода уже? – Мы какое-то время шли и молчали. – Аня, почему ты решила…

– Уже не важно.

– Важно. Просто так такое не совершают…

– Тебе-то откуда знать? Да и какая теперь разница, это в прошлом.

– Я… тоже пытался уйти таким образом… ножом по горлу. Как видишь жив и здоров.

– Почему же не закончил дело?

– Нашёл зачем жить, ради кого идти дальше.

– …У тебя была семья, родные, близкие?

– Были, есть и будут.

– У меня не было, никогда… до сих пор не было… Спасибо тебе, что решил тогда пробежаться. – Она положила голову мне на плечо. – Хотя… раз я решилась на такое, то не стою, наверно, всего этого счастья.

– Теперь уже мне решать чего ты стоишь. Любая девушка, женщина достойна счастья. Ты ничем не хуже остальных… с моей точки зрения, ты даже лучше других.

– Дурак… – Мы шли и шли, и шли.

Продолжилась обычная жизнь: я работал в суде, Аня рисовала картины. Под вечер мы встречались дома и обсуждали увиденное днём. Ничего особо знаменательного не происходило, жизнь шла своим чередом… правда после того как Аня узнала, что я умею готовить, ей в голову взбрела мысль узнать, кто из нас двоих готовит лучше… Победила дружба! – Андрей засмеялся. – Это были самые вкусные блюда, которые я когда-либо пробовал. После нашей маленькой «битвы» я начал готовить ей бенто, она была без ума от них, а меня под вечер дома ждал наивкуснейший ужин.

Однажды, как-то ближе к вечеру раздался телефонный звонок.

– Слушаю.

– Андрей, ты? Можешь говорить?

– Максим, да я. – Я посмотрел на часы. – Половина восьмого, что-то случилось?

– Да-а так, фигня. Можешь на набережную приехать?

– Хорошо сейчас подъеду. Куда именно?

– К Чохана Валиханова.