Дорога

II

Открыв глаза, мальчик не увидел абсолютно ничего вокруг. Только серость. Везде. Даже под ними. Казалось, что он, вместе со стариком, парил в месте, которое не имело названия.

– Добро пожаловать в настоящий мир. – сказал старик, почему-то печально вздохнув.

– И это все?! – разочарованно воскликнул мальчик.

– Пока все. Но эта серость будет меняться сразу, как только ты пожелаешь чего-либо.

– Ну, для начала, я хочу где-нибудь стоять..

– Закрой глаза и постарайся представить это место как можно яснее.

– И все?

– И все.

Мальчик закрыл глаза. Немного подумав, он решил вообразить, что он находится в церкви недалеко от его дома. Мама брала его туда каждую субботу, по пути рассказывая ему притчи, библейские истории или про чудеса, которые могли делать святые. А потом, уже в церкви, показывала ему иконы. Он обожал это место. Он старался вспомнить каждую деталь, каждую икону.

– Не открывай глаза, – сказал старик. – Хорошо. А теперь собери все эти детали и сделай из них место, которое придумываешь.

– Откуда вы знаете, что я представляю детали? – спросил мальчик.

– Я же вижу, что происходит вокруг меня.

– Всё, – сказал мальчик через некоторое время, – больше ничего не могу вспомнить.

– Неплохо. Очень даже неплохо для первого раза, – удовлетворенно заметил старик. – Открывай глаза.

Мальчик открыл глаза и увидел, что стоит внутри церкви.

Был полумрак и тишина. Многие иконы и предметы были расплывчатыми. Как будто туман заволок многочисленные скамьи, лица святых и дальние углы помещения. Мальчик стоял, глядя на свое творение с восторгом и удивлением.

– Удивлен? – спросил старик. – Вижу, что да.

– Я не верю, что это происходит. Наверное, я сплю, – произнес мальчик, глядя на расплывчатые витражи. – Это невозможно!

– Почему люди, которые не могут сделать чего-либо, сразу говорят, что это невозможно? Раньше люди считали невозможным полеты над землей, потом, когда полетели, начали считать невозможным полеты на другие планеты… Вот только всегда находились другие, которые делали невозможное реальностью. И я один из них. – ответил старик. – Не переживай, даже люди, совершившие «чудо», поначалу не верят в сделанное.

– Спасибо, что успокоили, – пробормотал мальчик.

– Всегда пожалуйста! – весело сказал старик. – Есть ли у юноши какие-нибудь вопросы?

– Да, почему всё так расплывчато?

– Потому, что ты не так ясно представил себе полную картину этого помещения. Не все детали. Потом, когда пройдет некоторый промежуток времени и учёбы, тебе не надо будет воображать всё в таких мелочах. Ты и сам не будешь замечать процессов материализации твоих фантазий. Все будет формироваться в подсознании. Будет появляться уже полная картинка воображаемого.

– А я могу придумать людей?

– Можешь, но хочу тебя предупредить – они не будут умнее тебя, они не будут испытывать чувств, которых не испытал ты или не смог представить. Эти люди не смогут понять, когда им весело, а когда грустно, когда смеяться, а когда плакать.

– Ясно… – задумчиво ответил мальчик.

– Понимаешь, – продолжал старик, – душа человека настолько сложна, что для того, чтобы вообразить ее, потребуется много времени и усилий. Это венец фантазии…

Прошло много времени. Если можно хоть как-то измерить словом «много» его продолжительность. В том месте не было часов. Только грезы. Мальчик, с помощью старика, сначала закончил ту церковь, потом улицу, находящуюся за дверьми. Потом создал город… Старик давно ушел, сказав, что в его помощи мальчик больше не нуждается, а он все продолжал творить. Творить бесконечные реки, озера, города, деревья… Мальчик творил, иногда сам удивляясь своей фантазии. Так продолжалось до тех пор, пока он не создал свой мир. Он гулял по нему, оставаясь мальчиком, в теле которого жил уже взрослый мужчина, и думал. Думал о том, что уже больше нечего творить и что где-то, в настоящем мире, его ждет мама, готовя обед. Нежная и любящая его мама. Он пытался создавать людей, но они даже не разговаривали. Просто стояли, как куклы. Наставали моменты, когда он больше не мог думать о том, что никогда не вернется назад. Тогда он пытался себя убить. Однако, ножи исчезали, когда юноша хотел порезать себе руки, а горячая вода не обжигала. В своем мире он был неуязвим. Его сила и слабость была в том, что все было им придумано.

Однажды, вспомнив всё, чему его учил старик, мальчик закрыл глаза и вообразил себе блестящий шарик. Открыв их, он увидел его. Шарик начал вертеться, издавая звук, похожий на шипение воды, вылитой на раскаленную поверхность. Он крутился все быстрей и быстрей и, вдруг, разлетелся на тысячи золотых искорок, настолько ярких, что мальчик вновь закрыл глаза.

III

Открыв глаза, он увидел подъезд, стены которого были покрашены зеленой краской. Его подъезд.

– Я вернулся! – не помня себя от радости, воскликнул мальчик и бросился по лестнице. Постучав в дверь, он услышал тихие шаги за ней, потом звук поворачиваемого ключа в замке. Всё как раньше. Дверь открылась, и он увидел свою мать. Ничуть не постаревшую, с такой же прической и в том же старом махровом халате. Такой, какую он помнил.

– Мама, как я тебя обожаю! – воскликнул мальчик и обнял ее, счастливо улыбаясь.

– Я. Тоже. Тебя. Обожаю. – ответила мать, смотря на дверь соседней квартиры взглядом, в котором не было и намека на мысли и чувства.

    23.11.2002

Разговор

За окном пел сверчок.

Вечерняя прохлада заползала на кухню с освещённого луною двора, в печке потрескивали берёзовые дрова и отец, поставив на плиту чайник и улыбаясь чему-то, собирался уже открыть семейный фотоальбом, как услышал стук в дверь.

«Кто это так поздно?» взволнованно подумал он, открывая замок. На пороге стоял сын. Запахло водкой и сигаретами.

– Привет, отец! Небось не ждал! – довольный собой пробасил тот.

– Почему же сынок? Я всегда тебя жду. И всегда рад тебе, – ласково улыбнувшись, ответил отец, – проходи.

– Слышь, бать, я чё пришёл, – посмотрев на часы, начал сын, – деньги нужны. Жизнь нынче совсем опаскудилась: деньги туда, деньги сюда. Кларка, зараза, совсем измотала. На неё больше всего уходит. Если б не она, то и денег бы не пришёл просить, тишь да гладь бы была, я ведь человек сам по себе экономный. Так вот, нужно… – сын не договорил, вынул телефон и начал писать кому-то сообщение. Отец ждал.

– О чём я там тебе говорил? – спросил сын после того, как сообщение было успешно отправлено. – А, да, нужно пару сотен всего. Дай, а?

«Совсем как ребёнок, – подумал отец. – Сынок мой…».

Встав из-за стола, он прошёл в гостиную, вынул из комода 200 рублей и, протягивая их сыну, спросил:

– Может чаю попьёшь со мной?

– Да некогда, пап! – ответил сын, пряча деньги в карман своей потёртой кожаной куртки. – Дела не ждут, нужно ещё к ребятам зайти.

Быстро обняв отца, он повернулся, вышел во двор и закрыл за собой дверь. А отец сел и тихо заплакал.

    Великий пост 23.03.07