Она вылезла из карта, но шлем снимать не стала. Скрестив пальцы за спиной, она молилась всем старым и новым Богам. Если и правда существовал хоть один из них, пусть он прямо сейчас внушит ей веру в себя. Милана многого не просила. Всего один лишь раз. Сделай ее невидимой, иначе она провалится под землю к чертям и грешникам.
– Снимай эту хрень, Андроидовна. – Андрей постучал кулаком по шлему. – Ты думаешь, я не узнал тебя? Твой мерзкий конский хвост ни с чем не перепутаешь.
Милана сняла шлем не поднимая глаз. Пытка началась.
– Какого хрена ты творишь?
– Я не п-понимаю…
– То, что ты ничего не п-п-понимаешь, я знаю. Че за выкрутасы на треке? Ты че возомнила себя Шумахером? Или забыла свое место?
– Это п-просто гонка, – пропищала Милана. – Дороги на в-всех хватит.
Андрей резко замахнулся рукой, потом сделал вид, что чешет затылок. Милана уже успела сжаться, ожидая худшего. Андрей Караваев не из тех людей, кого особо волновал пол выбранной жертвы.
– А вот дерзить не советую. Ты просто паршивая заика, от вида которой тянет блевать. Твоя мамаша правильно сделала, что сдохла при родах. Иначе увидев тебя, шагнула бы в окно.
Он в голос рассмеялся.
– Ты п-придурок. Моя мама ж-жива.
– Значит, скоро сдохнет. А за придурка ты ответишь.
Андрей схватил Милану за запястье и потащил за собой. Подальше от лишних глаз. Они оказались за гаражами. Под ногами валялись окурки, бутылки и использованные презервативы.
– Ну, давай. Повтори, как ты меня назвала?
– Сопляк, отброс, кусок дерьма. Выбирай что тебе по вкусу.
У Миланы закружилась голова. Какого черта она творит, подписывая своей же рукой смертный приговор. Теперь ей точно придет конец. Дура, дура.
Какая-то сила отдернула ее ватное тело назад, и обзор заслонила худенькая фигура. Ну, конечно. У Миланы не повернулся бы язык произнести все эти гадости в надежде на то, что ее ангел хранитель наконец выйдет из запоя и выполнит свои прямые обязанности. Ее мысли озвучила Кристина. Всего на короткое мгновение Милана ощутила на кончике языка всю сладость прозвучавших слов.
– Ты кто такая? – донесся неуверенный голос Андрея.
– Возможно, я буду последней, кого ты оскорбишь.
– Я и не собирался…
– Тогда извинись перед девочкой и в разбег.
– Не надо, – прошептала Милана прикоснувшись рукой к спине Кристины. Но та лишь дернулась, стряхивая ее руку.
– Перед кем? – спросил Андрей, немного прибавив уверенности в своем голосе. – Перед этой идиоткой?
Кристина влепила ему затрещину. Звук получился таким звонким, что даже Милана осмелилась выглянуть из укрытия. Андрей стоял ошеломленный и потерянный.
– Да что, твою мать, со всеми вами творится, – крикнула Кристина. – Вас что родители не учат элементарному уважению?
Андрей молчал. Это пугало Милану. Скорее всего, в его разгневанной голове рождается кровожадный план возмездия. Как только Милана переступит порог школы ей не жить. Кристина однозначно все испортила.
– Ты оглох? – Андрей помотал головой. – Тогда отвечай. Разве можно обижать девушек?
– Нельзя, – буркнул под нос Андрей.
Кристина схватила его за ухо и подвела к Милане. Андрей корчился от боли, а на глазах наворачивались слезы.
– Тогда извиняйся.
– Прости меня, Милана.
– Н-ничего с-страшного, – затараторила она. – Я нисколько не с-сержусь.
– Ладно, вали.
Кристина развернула Андрея и отвесила ему щедрого пинка под зад. Он ретировался точно подстреленный пес, ни разу не обернувшись.
– Мне крышка, – констатировала Милана.
– Я так не думаю, – возразила Кристина. – Знаешь, сколько я таких героев повстречала в учебные годы?
– Меня все равно п-прибьют. Только не п-приноси мне гвоздики. Я их не люблю.
– Завязывай. Если будет доставать, напомни этому герою как он пускал тут слезы. Я не думаю, что он захочет портить репутацию.
Милана прикинула все сказанное Кристиной. Это могло сработать. У нее на руках появился настоящий козырь. Нет. Не так. Она держала в руках начиненную справедливостью бомбу. Карающую руку Господа. Хотя нет. Это уже слишком. Бомба то, что надо.
Настроение снова взлетело до небес. Милана не смогла себя удержать и заключила Кристину в объятья. Волна новых противоречивых эмоций накрыла Милану с головой. Она послала к чертям всех своих демонов и растворилась в чуждых ей благодарностях.
– С-спасибо тебе. Ты нас-стоящая волшебница.
– Пустяки, – поглаживая Милану по голове прошептала Кристина. – А вот настоящее волшебство, еще впереди.
Милана отпрянула, вырываясь из плена приторных сантиментов и насторожилась.
– Что это з-значит?
– Скоро узнаешь.
Раскинув свои приветливые лапы их встретил просторный исполин, торговый центр.
В подобные магазины Милана редко выбиралась. Во-первых, ее смущали людные места, а во-вторых, все, что ей требовалось, легко можно было приобрести через интернет. Походы в кино она успешно заменяла прочтением книг. Ходить и глазеть на дорогие шмотки, то еще занятие, ведь папа консервативный монстр с непоколебимым упрямством. Так к чему же зарождать заранее обреченную на смерть надежду. Всевозможные кафе и забегаловки ее тоже не интересовали. И не то, что бы ей совершенно не хотелось посидеть с деловым видом над замудренным меню… Кафе – это как минимум развлечение на двоих. А кого могла пригласить Милана? Разве что Стивена Кинга. Настоящий господин Кинг довольно занятой человек, и на Милану будут косо смотреть, если она будет смеяться над шутками вымышленного.
Плавный прозрачный лифт поднял их на второй этаж. Кристина целенаправленно вышагивала впереди, а Милана, еле успевая, семенила сзади.
О каком волшебстве она говорила? Это просто торговый центр. Огромный мешок для сбора честно заработанных или кредитных денег. Отделы нижнего белья кишат ошарашенными тетками. Они дико возмущены, что лето в этом году свалилось внезапно. Они даже не успели подготовить сплошные купальники, скрывающие жировые складки, которые они тоже не успели сжечь в фитнес клубе. А великие модницы еще хуже. Они готовы перемерять одно и то же платье по десять раз на дню, в ожидании девяносто процентной скидки. А когда скидка вступает в силу, это платье прямо из-под носа уводит модница попроворнее. Остается только подкараулить ее в темном переулке с острым тесаком и убедить ее в том, что конкретно эта модель платья не подходит под цвет ее напуганных глаз. Но самое страшное это черные пятницы. На их фоне давка на Хадынке просто неуклюжая толкучка в автобусе. Одно только слово «черная», подразумевает смерть человека, задавленного тремя телевизорами с весьма выгодной скидкой.
И что тут может быть волшебного?