Загадка домашнего привидения

– Сразу после еды танцевать вредно, – вмешался Темыч. Сам он никогда не танцевал, но терпеть не мог, когда Катю приглашали другие мальчики.

Катя намеревалась ответить Теме очередной колкостью, но не успела еще открыть рот, как из дверцы массивного буфета без чьей-либо посторонней помощи с грохотом вылетело огромное блюдо.

– Что такое? – вбежала в столовую Антонина Васильевна. – Ох, жалость какая! – увидав осколки на полу, всплеснула руками она. – Зинкино любимое! То ли прошлый век, то ли позапрошлый. Ну, ничего. Еще купит.

Она подмела осколки и удалилась.

– У тебя что, Машка, полтергейст завелся? – с изумлением взирал на раскрывшийся сам собою буфет Женька.

– Точно! Барабашка! – подхватил Марат Ахметов.

– Между прочим, ничего смешного, – ответила Школьникова. – У одних материных друзей барабашка пожары устраивал и все в доме переломал, пока…

– Пока что? – проявил интерес Тимофей.

– Женщину вызвали одну, – продолжала Школьникова. – Мастера по белой магии. Она определила призрака. Он почему-то никак не мог на тот свет попасть. Ну, а эта женщина, белый маг, ему помогла. Теперь материны друзья живут спокойно.

– Глюки у твоих материных друзей, – с пренебрежением произнес Марат. – Пусть побольше качаются на тренажерах, тогда никаких призраков и не будет являться.

– Все в этом мире бывает, – возразил Олег.

– Это уж точно, – подтвердил Тимофей.

– Ты-то откуда знаешь? – повернулся к нему Марат.

– Да уж знаю, – уклончиво отвечал потомок купца первой гильдии. – Я же хотел рассказать, но вам вроде неинтересно.

– Интересно! Рассказывай! – воскликнул Женька.

– В общем-то, вроде и ничего особенного, – чувствуя, что оказался в центре внимания, многозначительно произнес Тимофей. – Но у меня последнее время в комнате кто-то как будто шурует.

– Как будто или шурует? – решила уточнить Таня.

– Да уж не знаю, как и сказать, – продолжал Тимофей. – У меня в комнате особый порядок. Я с матерью договорился, что убираться буду сам. Ну, а когда ухожу, вообще дверь на ключ запираю. И вот две недели назад заметил: вроде бы на столе все не так лежит. И монитор у компьютера передвинут. Ну, думаю, показалось. На другой день книги не в той последовательности стоят. А у меня очень хорошая зрительная память. Я для проверки к шкафу волосок прилепил. Возвращаюсь, волосок на месте, зато кто-то кровать с места сдвинул. А ночью я какие-то странные звуки слышал.

– Подумаешь, – снова вмешался Марат. – Дом-то у вас древний. У нас, когда мы раньше жили в старинной коммуналке, тоже вечно по ночам что-то трещало.

– У нас капитальный ремонт был, поэтому трещать нечему, – возразил Тимофей. – Однажды вообще просыпаюсь, – продолжал он, – а по комнате вроде бы кто-то ходит. Я на кровати сел – тихо. Потом ложусь – опять шаги. И никого.

Юные детективы переглянулись. Рассказ Тимофея начал их интересовать. У Моей Длины тоже заблестели глаза.

– Может, это твой купец первой гильдии? – посмотрела она на Тимофея. – Такое иногда бывает, тем более если дом ему когда-то принадлежал.

– Вообще-то, можно бы спиритический сеанс устроить, – посоветовал Тема, который считал себя большим знатоком мистики.

– Зачем? – не понял Тимофей.

– Он еще спрашивает, – с важным видом изрек недавний узник электронного туалета. – Расчертим круг. Нагреем на свече блюдце. А потом ты вызовешь дух своего прапрадедушки. Вдруг он тебе расскажет, что ему в твоей комнате нужно.

– Ой! – хлопнула себя по лбу Моя Длина. – У матери ведь все принадлежности есть для спиритических сеансов. Ей один знакомый экстрасенс подарил. Говорят, на этом кругу уже много духов вызывали.

Она убежала и вскоре вернулась с глянцевым кругом, на котором были напечатаны типографским способом буквы алфавита, слова «да» и «нет», а также сектор с цифрами. В другой руке Моя Длина держала закопченное блюдце и свечу.

– Так, – положила она спиритические принадлежности на журнальный столик. – Можем хоть сейчас начинать.

Тут квартиру сотряс ужасающий рев. И почти тут же его перекрыл истошный вопль Антонины Васильевны:

– Убили! Убили совсем мою доченьку!

Глава III

Портрет купца первой гильдии

Вскочив с мест, ребята кинулись в коридор. Первым там оказался Пашков. Он нажал на какую-то кнопку. Рев прекратился. Девочки склонились над Зинаидой Николаевной. Лицо ее было землисто-бледным.

– Убили! – снова запричитала Антонина Васильевна.

– Кто убил? – уставился Женька на бабушку Школьниковой.

– Почем мне знать, – со слезами в голосе отозвалась та. – Я на кухне возилась. Вдруг как заревет. Я сюда. А она лежит.

Тут мама Моей Длины издала тихий стон, открыла глаза.

– Жива! – радостно воскликнула Антонина Васильевна.

– Конечно, жива, – с уверенностью подтвердил Пашков. – В моей системе сигнализации предусмотрен слабый электрошок. То есть грабителя, конечно, вырубает, – картинно простер он руку к уже поднявшейся на ноги маме Моей Длины. – Но не на поражение, а только на время. У Пашковых все четко.

– Так это ты? – посмотрела на него мама Моей Длины.

– Н-не совсем, – смутился Пашков. – Мне вообще-то казалось, что я вывел сигнализацию из рабочего состояния…

– Ребенок! – процедила сквозь зубы Моя Длина. – Чуть мать не угробил.

– Да я… – оправдывался Пашков. – Хотел подарок такой… чтобы на всю жизнь память…

– Память надолго останется, – заверила его Зинаида Николаевна. – А мог быть и памятник на моей могилке. Меня не каждый день током бьет, когда я собственную дверь ключом открываю.

– Я же еще, когда ставить начал, предупреждал, что в устройстве электрошок предусмотрен, – жалобно произнес Пашков.

– Лешенька, как ты мог? – всплеснула руками Антонина Васильевна.

– Снимай, – потребовала Зинаида Николаевна. – Памятный подарок. Пусть лучше воры залезут, чем я во цвете лет окочурюсь.

Лешка, вскарабкавшись на стремянку, начал откручивать от стены сооружение против воров. Все существо Пашкова надрывалось от горя. Несколько дней трудов прошли абсолютно зря. Подарок, который, по замыслу Лешки, должен был стать чуть ли не главной достопримечательностью квартиры Школьниковых, не принят. К тому же по взглядам, которые на него кидала Машка, Пашков понимал: больше его в этот дом не пригласят. Во всяком случае, в обозримом будущем.

Пять минут спустя Пашков слез со стремянки. В руках он держал никому теперь не нужную сигнализацию.

– Забирай ее совсем из нашего дома! – хватаясь за сердце, сказала мать Моей Длины.