Загадка бордового портфеля

– В каком смысле? – спросил тот.

– Ну, ты ведь откуда-то к нам перешел?

– А-а, ты об этом, – кивнул Иван. – Из Бибирева.

– Ну и как там? – продолжал расспросы Луна.

– Нормально, – пожал плечами Иван.

– Чего же тогда перешел? – не унимался Павел.

– Квартиру поменяли, – объяснил новенький. – Не пилить же отсюда каждый день в Бибирево и обратно.

– Пилить далековато, – согласился Луна.

– …А особенно радостно мне отметить, – продолжала тем временем директриса, – что наша экспериментальная авторская школа «Пирамида» успешно ведет своих питомцев к вершинам знаний. С удовольствием вам сообщаю, что все сто процентов наших выпускников прошлого года стали студентами. Надеюсь, это положит начало доброй традиции.

– Надейся, надейся, – Луна почему-то не проявил особого воодушевления. – А ты где теперь живешь-то? – вновь обратился он к Ивану.

– На Ленинградском проспекте. Дом восемнадцать, – пояснил тот.

– Ребята! – воскликнул Павел. – А он ведь из вашего дома!

Варя и Марго в который раз обернулись.

– В каком подъезде? – одновременно спросили они.

– В первом, – последовал ответ.

– Я тоже, – сказала Марго. – Окна у вас во двор или на проспект?

– Во двор, – внес ясность Иван.

– Везет же некоторым, – позавидовала девочка. – У нас все окна на проспект. Шум жуткий. Зато есть терраса.

– Какая еще терраса? – у Ивана от удивления округлились глаза.

– Пло-од архитектурных изли-ишеств, – протянула Марго. – Как говорит мой отец, «ложный классицизм середины пятидесятых годов». В общем, на нашем этаже из боковых квартир есть выход на крышу широкой части дома. Летом чувствуешь себя как на даче. Вот если бы еще машин было поменьше…

– И воздух почище, – вмешался Каменное Муму. – Тогда бы и впрямь, как на даче.

– Ах, – с томным видом произнесла голубоглазая Варвара. – По-моему, мечтать о несбыточном – это пустое. А вот домик ты, Ванечка, правильно выбрал. Нашего полку прибыло. Моя квартира во втором подъезде.

– И моя тоже, – сказал Герасим.

– А я живу в двадцать шестом доме, – пояснил Луна. – Такой, знаешь, желто-серый. Где ремонт фотоаппаратов.

– …Но все наши усилия по созданию экспериментальной авторской школы «Пирамида» были бы тщетны без помощи наших дорогих спонсоров! – раздалось новое восклицание директрисы. – Я имею в виду замечательный фонд «Гуманитарное наследие» и его славного учредителя Ярослава Хосе Рауля Гонсалеса, чья программа поддержки российского образования и позволяет нам в это трудное время продолжать лучшие традиции российской интеллигенции.

– Что еще за Ярослав Гонсалес? – изумился Иван.

– Миллиардер из Соединенных Штатов русского происхождения, родившийся в Латинской Америке, – фыркнула Варвара. – У нас в актовом зале его портрет висит. Во всю, между прочим, стену.

– Разма-ах, – протянул Иван.

– У нас еще есть его музей, – дополнила картину Марго.

– А он что, уже помер? – поинтересовался Иван.

– Совсем нет, – ответил Герасим. – Жив-здоров. Кует свои миллионы и миллиарды.

– Вы тут сами-то давно учитесь? – Иван посмотрел на новых знакомых.

– Я лично с прошлого года, – первым откликнулся Луна.

– А я и дорогой наш Муму грызем здесь гранит науки с первого класса, – подхватила Марго.

– А я с пятого, – сказала Варвара.

Двор огласили бурные аплодисменты. Это директриса наконец завершила торжественную речь. Затем слово взял огромный мужчина с казацкими усами.

– Значит, так! – пробасил он в микрофон. – За лето хорошо отдохнули? Сил набрались?

– Да! Еще как! – послышались вопли из толпы.

– Тогда пошли учиться! – не стал слишком долго занимать внимание собравшихся усатый оратор. – А то школа вас заждалась.

– Это у нас кто такой? – Иван указал на мужчину.

– Завуч, – усмехнулась Марго. – Афанасий Иванович Майборода.

– Прозвище Тарас Бульба, – немедленно добавил Луна.

С крыльца тем временем спустился старшеклассник. На плечах у него сидела первоклассница, громко звонившая в колокольчик.

– Ребята, пошли, – поторопила Ольга Борисовна.

Ученики помладше и их классные руководители свернули к старому зданию школы из красного кирпича. Восьмой «А» вместе с остальными старшеклассниками направился в новенький корпус, который связывала со старым длинная галерея.

Классная комната восьмого «А» располагалась на втором этаже в кабинете русского языка и литературы. Первое, что бросилось в глаза Ивану, – необычное расположение парт. Они стояли не рядами, а полукругом, огибая подковой учительский стол. По стенам были развешаны портреты писателей всех времен и народов. Причем под каждым изображением красовалась какая-нибудь из крылатых фраз автора, при отборе которых явно делался упор на пропаганду знаний. Под Пушкиным, например, значилось: «Учись, мой сын. Наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни!»

– Значит, наша классная – литераторша? – осведомился Иван у Герасима.

– Именно, – подтвердил тот. – И к тому же большая поклонница новых педагогических методов.

– Вижу, – окинул взглядом подковообразный ряд парт Иван.

– Еще не то увидишь, – с мрачным видом пообещал Герасим.