Универсариум

– Хочется. Мне очень нравятся ваши заведения, я бы тоже хотела поучаствовать в их жизни, это интересно. Но… мне уютно быть частью вашей команды. Правда, когда вы не приходите, бывает скучновато.

– Да, запустил я работу, Динуль. Не обворовали нас еще?

– Нет, хи-хи, я слежу за порядком.

Неужели у нее наконец появилось чувство юмора? Моя ж ты радость.

– Только вот за вами я следить не могу, вы бродите непонятно где, непонятно с кем…

Ревнует. Моя ж ты радость.

– …и вон какую депрессючку поймали.

– Всё-то ты знаешь про меня. Депрессючку я поймал, Динуль. Не знаю теперь, как вылечиться.

– Очень легко, – изрекла она. – Надо вспомнить, кто вы, и всё.

Вспомнить, кто я? Да ведь я и пытаюсь это выяснить! У меня и началась эта депрессючка потому, что я не знал этого, а не потому, что я знал и забыл. Кто я, Дина, что я?

– А напомни мне.

Она деланно выдохнула, мол, вы и сами знаете, и все на свете знают, какой вы хороший, умный и красивый. Говори, Дина, говори.

– Вы очень талантливый бизнесмен. Любой ресторан, за который вы беретесь, становится прибыльным. Ведь вы не закрыли еще ни одного проекта. Они все успешные.

– Не все. Далеко не все.

– Нет, вы скромничаете, – мурлыкала Дина. – Я же вижу, что… – она вдруг запнулась. Наверное, не знала, как корректно и деликатно выразить свое наблюдение о том, что я богатею и богатею.

– Деньги не только от ресторанов, – пояснил я, перешагнув через неозвученный ею вопрос.

– А от чего же?

– Это секрет.

– Неужто и мне не расскажете? – заигрывала она.

– Тебе?.. Расскажу, конечно. Но тогда и ты мне раскрой свой секрет.

– Какой секрет?

– Откуда у тебя такая красота?

Она не ответила сразу. Я не видел ее лица – сонно разглядывал потолок, – но был уверен, что представляю ее смущение достаточно точно. И это несмотря на то, что между нами было.

– А это и не секрет, – наконец прощебетала Дина. – Красота у меня от мамы и папы.

Да откуда у нее вообще могут быть секреты.

– Кстати… Эдуард Валентинович, а вы отпустите меня в отпуск? Я бы хотела родителей навестить, соскучилась.

– Конечно, Динуль. Оказывать родителям внимание наша святая обязанность, – сказал я, не столько поучая Дину, сколько напоминая об этом себе.

Какая-то волна прижимала меня к кровати всё сильнее, обрывая один за другим тросы, которыми я цеплялся за реальный мир, чтобы не провалиться в сон. Я ведь не спать сюда пришел. Я пришел, чтобы меня обняли и погладили.

И Дина это как будто понимала. Она положила голову мне на плечо, словно тоже собиралась понежиться.

– Вы обещали мне раскрыть свой секрет.

Нет, она не забудет. Профессор был прав – всем действительно интересно обо мне лишь, какой у меня доход и откуда.

– Так нечестно, – проныл я. – Ты просишь рассказать тебе самую строгую тайну, а про себя рассказала только, что красивая из-за генов.

– Так ведь вы сами это спросили.

– Нет, мне нужно взамен кое-что побольше.

– Что вы хотите? – воодушевленно спросила Дина и приподнялась с моего плеча, видимо, ожидая, что я попрошу ее бесподобное тело, и готовая мне его отдать.

Нет, нет, Динуль, не снимай трусы. Хоть они дерзкие и развратные: даже дома ты не носишь белье в горошек. Не снимай. Это я уже получал. Пусть я хотя бы немного отвыкну, если уж придется вкусить тебя снова.

Я повернул к ней лицо, протянул руку и нежно погладил ее серебристые кудряшки.

– Подари мне прядь своих волос.

Сейчас, даже смотря мне в глаза, она, кажется, не могла понять, шучу я или нет.

Я продолжал поигрывать ее длинными пружинками. И искоса поглядывать на нее.

Дина всё поняла правильно. Она встала с кровати, метнулась к какому-то шкафчику и вернулась с ножницами.

Протянула их мне. Держи, хозяин, отрежь сколько вздумается. Моя умница.

Я легонько оттолкнул ножницы, мол, давай сама, мне много не надо.

Дина покорно, будто это очередное задание ее начальника, которое не принято обсуждать, а только исполнять, выбрала на своей лохматой голове спиралевидную прядь и отрезала ее.

Мне вдруг показалось, что она делает это с гордостью и даже с радостью. Может, ее осчастливливало, что ее частичка будет храниться у меня как память.

Я благодарственно улыбнулся. Не убирай далеко, я заберу это завтра.

Затем поднял руку, приглашая ее в свои объятия. Пока Дина укладывалась рядом, я лег на бок и развернул ее к себе спиной, прижавшись к ней сзади. Она лежала на моей левой руке и укрывалась правой.

Прости, детка, секса не будет. Сегодня только милые пьяные обнимашки.

– Я расскажу тебе, – прошептал я ей почти в самое ухо. – Потому что знаю, что ты никому ничего не расскажешь и никогда меня не предашь.

Конечно, ничего такого я не знал, просто мне было плевать на секретность того, что и так многие знают. А Дина в подтверждение правильности моих слов шевельнула головой, мол, клянусь своей треуголкой.