Чёрный зайчик

Искусно имитируя задумчивость, Албай повернулся и пошел к воротам. Отворил створку. Вошел во двор. Оставил ее открытой. Пошел вглубь, бормоча под нос.

Орсед остался снаружи – переминаться от избытка эмоций и нетерпения с ноги на ногу.

Потом сообразил пойти за хозяином внутрь.

– Поедем, – сказал владелец шикарного транспорта, не оборачиваясь, когда товарищ чуть было не воткнулся ему в спину носом. – Толька ты омоесся да переоденисся!!!

****

Забавно выглядел пассажир, подъехавший к короткой веренице украшенных по-свадебному автомобилей. Пиджак на размер больше, острый ворот так же слишком свободной бежевой рубахи и бесформенная матерчатая кепка.

Водитель выглядел похоже, но одежда была, как казалось, по размеру.

Тачку аккуратно припарковали и вышли наружу.

Отдельно от толпы, поздравляющей молодоженов, хотя и довольно близко к ней, стояла группка местной молодежи. Среди них были заметны пара-тройка приезжих. Они были просто одеты иначе и бросались в глаза.

Кто-то из толпы приметил приехавших и начал махать им руками. Вскоре все парни и девушки переключили внимание на крутых ребят рядом с машиной. Они в свою очередь еще постояли в нерешительности и отправились в направлении их зовущих земляков.

****

Она была как с другой планеты.

Распущенные светлые волосы соломенного оттенка, сквозь которые пробивались лучи яркого солнца и только усиливали эффект. Хрупкая, с ослепительно белой кожей. Ему всего лишь до плеча ростом. Светлые глаза и неописуемой изящности лицо.

Она подошла с лучезарной улыбкой и, протянув ему руку, неземным голосом сказала:

– Привет! Меня Аня зовут. А как вас?

Молодой пастух опешил. На несколько мгновений он потерял дар речи.

И обрел его от тычка приятеля в спину:

– Я Албай. А это мой друг Орсед.

– Как замечательно. А вы родственник жениха или невесты?

Парни переглянулись.

– Я просто меснай. А вот он… – и ткнул в неловкого мотоциклиста пальцем.

– Да, – отозвался в свою очередь он. – Я в братовьях двоюродных с женихом.

Анна искристо засмеялась.

– Как вы интересно говорите! Всегда так?

– Наверное, – ответил смущенный Албай.

Она так легко, открыто, наивно и совершенно без какой-либо насмешки поинтересовалась, что это было скорее приятно или забавно, чем обидно. При мысли об этом парень слегка смутился, но вида не подал.

Еще долго они непринужденно болтали. Она делилась какими-то впечатлениями с дороги, от их деревни и своей жизни в столице республики. Албай слушал с открытым ртом и время от времени добавлял слово-другое от себя. В основном, разумеется, слушал.

Весь остаток дня и весь вечер он по пятам следовал за ней, позабыв обо всем на свете. И уже в сумерках, когда проводил девушку до ворот у дома, приютившего гостей на время торжеств, он ушел к себе домой пешком. Даже не вспомнив о машине.

Наутро Орсед стучал в створку ворот своего друга.

Заспанный хозяин выглянул в окошко. Задумчиво посмотрел на раннего визитера и вышел наружу.

– Ты чего?

– Это ты чего? Ушел вчера с этой. И на машине не покатал.

Автовладелец внезапно вспомнил об оставленной вчера у чужого двора тачке и метнулся было за ней, но сразу вспомнил о ключах. Вернулся. Взял. И бегом помчался за своей ласточкой.

Друг остался стоять в недоумении у открытых ворот.

****

Три недели – это целая жизнь для одних и короткий миг для других.

Парень просто прилип к юной столичной красотке. Всюду ходил с ней. Таскал ей разные подарочки. Оказывал другие знаки внимания. Все это было очень деликатно – даже без намека на что-нибудь, способное оскорбить ее светлый образ.

А она и не возражала. С радостью принимала его ухаживания и продолжала общаться как с хорошим старым другом.

Он забавлял ее своей простотой и детской наивностью в разных вещах. Порой удивлял рассказами о диких зверях, живущих рядом с горами, где он водил подчас свое стадо.

В это время он будто переключился в какое-то трансовое состояние.

Стал мало есть. Позабыл о делах и заботах, забросил овец. И даже машина пылью покрылась во дворе.

Ровно через двадцать один день все подошло к концу.

Аня попрощалась с новым, как ей казалось, другом и, хлопнув дверцей машины, умчалась в столичную даль.

Албай остался один. Подавленный и опустошенный.

Как будто выключился свет. Как будто исчезли вкусы и запахи. Как будто в одно мгновение закончилась жизнь.

Потерянный и разбитый горем, он бродил по деревне из края в край. Иногда выходил в степь и шарахался там, пялясь опустошенными глазами вдаль.

Жители села с испугом обходили его, если встречали случайно. Ходили слухи о злом духе, вселившемся в молодого пастуха и поработившем его.

На все вопросы о нем его близкие отмахивались и сохраняли молчание, не поддерживая ни одну из озвучиваемых версий о состоянии страдающего юноши. Сам же он не мог ни с кем внятно общаться и заниматься осмысленной деятельностью.

Отец с младшим братом взяли на себя обязанности «заболевшего» – так между собой родственники стали называть парня.

По мнению деда, в чем его поддержал и отец, через неделю-другую перебесится. Забудет и станет как прежде.