Мыслю – следовательно, существую

Мыслю – следовательно, существую
Антон Корчевский

Дорохов, сотрудник Комитета охраны правопорядка, участвует в поимке биоробота, сбежавшего из отдалённой исследовательской станции. Необычность ситуации в том, что прежде биоры никогда не проявляли подобной самостоятельностиИзображение для обложки сгенерировано с помощью нейросети "Шедеврум"shedevrum.ai

Антон Корчевский

Мыслю – следовательно, существую

И сотворил Бог человека по образу Своему

Библия. Глава 1 стих 26

И сказал твой Господь ангелам: "Я поставлю на земле наместника". Они спросили: "Поставишь ли Ты на земле того, кто будет грешить и проливать кровь, тогда как мы прославляем Тебя хвалой и святим Тебя?" Аллах ответил: "Воистину, Я ведаю о том, что вам неведомо".

Коран. Сура 2 аят 30

Эпизод 4

Солнце на безоблачном небе находилось в зените. Сегодня оно светило столь ярко, что можно, даже не приглядываясь, различить силуэты городских небоскрёбов, обычно скрытых хитроумными устройствами, беспрепятственно пропускавшими солнечный свет сквозь здания, но не показывающими, что творится внутри. Сделано это не по прихоти архитекторов, а для того, чтобы на улицах не царила вечная полутьма из-за полуторакилометровых башен, составлявших большую часть городской застройки. Говорят, что людей, летавших на звездолётах старых моделей и вернувшихся на Землю спустя многие десятилетия после старта, больше всего поражал в новом для них мире именно внешний вид городов двадцать пятого столетия. Что же, удивляться и правда стоило. Современные города стали местом сосредоточения девяноста девяти процентов из тридцатимиллиардного населения планеты, они превратились в огромные человеческие муравейники – но при этом настолько благоустроенные и продуманные, что перенаселённость совершенно не ощущалась. Число поселений стало меньшим, чем в предыдущие века, росли они не в ширину, а в высоту, и, если речь шла об обеспечивающей жизнедеятельность инфраструктуре, под землю. Исторические центры с их старинными зданиями всегда окружал целый лес современных небоскрёбов, устремившихся шпилями в заоблачные высоты. На разных уровнях между ними были перекинуты ажурные мосты и подвесные платформы, где расположились аллеи и площади с фонтанами, парки с раскидистыми деревьями, низвергались с одного уровня на другой водопады питьевой воды; не было счёта кафе под открытым воздухом, танцевальным площадкам. Десятки, сотни тысяч лифтов, эскалаторов, самодвижущихся дорожек перемещали толпы людей, в воздухе вились рои роботизированных такси, автобусов, прогулочных платформ. И всегда, и везде днём светило солнце, а ночью городские улицы разукрашивали яркими огнями, и небоскрёбы, сбрасывая дневную маскировку, представали во всей своей красе, сверкая окнами, декоративной подсветкой и мощными голографическими проекторами от основания до самой верхушки. Градостроителями было сделано всё, чтобы люди, жившие в сотнях метров над землёй, ни в чём не нуждались. Что же, некоторые из них рождались, проживали всю свою жизнь и умирали, так ни разу не ступив ногой на земную твердь; ещё большее количество людей никогда не покидало городов, не считая перемещений между ними да круизов на океанических или космических лайнерах. Благодаря этому со временем природа с помощью экологов вернула себе те территории, которые прежде человек забрал у неё, и за пределами городов вновь расстилались бескрайние леса, равнины, степи, населённые дикими животными.

Дорохов докурил сигару и потушил её в стакане с остатками воды на дне. Мерзкая, отвратительная привычка – курение. Он всегда так думал, да только вот работа у него нервная, и, как человек, не слишком, по собственному мнению, наделённый фантазией, Дорохов не смог придумать никакого иного способа снятия напряжённости, как втягивание в себя табачного дыма. Он был одним из тех людей, что незримо охраняли гуляющих по улицам горожан, поддерживали порядок, улаживали конфликты в их зародыше. Дорохов работал в Комитете охраны правопорядка, одном из структурных подразделений Службы безопасности, фактически же – реорганизованной полиции. И, прослужив в Комитете достаточно долго, он успел понять, что окружающая действительность далеко не так безоблачна, как может показаться на первый взгляд.

Безусловно, произошедшие в предыдущем столетии перемены не прошли даром. Новая научно-техническая революция, основанная на объединении биоинженерии и нанотехнологий, появление двигателей Фукуда-Алькубьерре и комплекс-порталов – всё это сделало доступным массовое использование ресурсов различных звёздных систем. Высочайший уровень автоматизации, применение в промышленности интеллектуальных компьютеров и биоров позволили довести уровень производства благ до такой степени, что стало возможным удовлетворить основные материальные потребности каждого человека и минимизировать товарно-денежные отношения. Это подрубило под корень первопричину большинства преступлений: ограниченность ресурсов при безграничности потребностей. Кражи, воровство, разбой, убийства – их число резко сократилось.

Но нельзя сказать, что для Комитета охраны правопорядка не осталось работы. Во-первых, оставались случаи, связанные с какими-либо психическими расстройствами: попадались клептоманы, которым в воровстве важен процесс, а не результат; сумасшедшие убийцы, которым духи нашёптывали имена жертв; насильники, люди с комплексами или извращениями. До сих пор иногда в психически нормальных людях просыпалась их звериная натура, и в приступе гнева или ревности они убивали друг друга, калечили. Часто приходилось разбираться с не в меру разгулявшимися обывателями, которых потянуло на «подвиги»: что-нибудь сломать, разбить. Но это всё были остатки старых проблем, и они доставляли куда как меньше хлопот, чем проблемы новые, порождённые современным обществом. Всё больше становилось людей, не желавших нигде работать и искавших исключительно удовольствий. Сам по себе такой образ жизни не являлся преступлением, экономика человечества вполне могла прокормить всех его членов, но проблема не в этом. Часть из таких гедонистов, пресытившись предоставляемыми благами, начинали искать запретные плоды: наркотики, паразитов с других планет, подключавшихся к центру удовольствия, уходили безвозвратно в виртуальную реальность, устраивали друг с другом игры на выживание с боевым оружием. Возник своеобразный теневой бартерный рынок, на котором обменивались идеями о том, как ещё можно получить удовольствие. Расплачивались друг с другом всем подряд: другими наркотиками, программами виртуальной реальности, местами в круизах, собственным телом – всем, что могло прийти в голову и на что имелся спрос.

Существовали организации экстремистского толка: религиозные, как «Шестой день», саботировавшая «богохульное» производство биоров; политические, скажем, тот же «Независимый Марс»; «Новые Луддиты» призывавшее полностью отказаться от техники и разрушавшая её, и многие другие. Учитывая, что штат сотрудников Комитета Охраны Правопорядка был относительно невелик, приходилось работать не покладая рук.

«Гена, внимание, цель замечена. Ориентировочное время подхода – пятнадцать минут» – раздался в голове Дорохова голос его начальника, Гордона Ростерчера. Это заработал вживлённый в ухо передатчик. Дорохов вспомнил, как поначалу, когда только начинал службу, иногда с непривычки вздрагивал от внезапно появляющегося словно из ниоткуда голоса, и ухмыльнулся. Да, теперь-то он привык к подобным штучкам.

Вернувшись к порции заливного карпа, Геннадий незаметно ещё раз осмотрелся по сторонам, стараясь примечать детали окружения. Он сидел в летнем кафе, на самом краю специально отведённой под него платформы, прямо над небольшим парком. Десяток столиков стояли плотно друг к другу, над каждым – зонтик для защиты от солнца. В противоположной от Дорохова стороне платформы стояла барная стойка с универсальным кухонным комбайном, на котором готовилась еда. Звучала музыка – кажется, группа «Лейпциг штрассе», недавно отыгравшая концерт в исторической части города. Посетителей было двадцать два человека, и сидели шестью группами столами – ели, пили, разговаривали. Кто-то смеялся. Двое ожесточённо спорили о монголо-татарском нашествии на Древнюю Русь, стуча руками по столу. Молодая парочка целовалась в углу, не обращая ни на кого внимания. О чём-то шептались три биомода, воспользовавшиеся услугами современной науки для изменения своего внешнего вида – хотя генетически они оставались людьми, теперь в их облике угадывались звериные черты. Самым примечательным был обладатель огромного лисьего хвоста, которым нервно подметал пол.

Моргнув глазом, Дорохов включил дополненную реальность – и мир расцвёл проекциями из информационной сферы. Контуры небоскрёбов прояснились, запестрели баннерами контекстной рекламы и всплывающими гиперссылками на сайты компаний, державших в них офисы. Посмотрев на карпа в тарелке, Геннадий увидел сразу несколько ссылок на Всемирную энциклопедию – о рыбе, блюде, и тарелке, на которой она лежала. Среди сидевших в кафе людей оказалось несколько «сетевых эксгибиционистов» – вокруг них плавало множество ссылок на их профили в социальных сетях, назойливо всплывали фотографии последнего места отдыха, работы, детей. Большинство имело инфосферные аватары, так что вместо обычных людей в дополненной реальности за столами сидели их альтер-эго – от своих улучшенных версий до исторических персонажей и фантастических существ.

На платформу вели два пути – один по эскалатору снизу, из парка, другой через дверь небоскрёба. Располагались они совсем рядом, и Ростерчер позаботился, чтобы в нужный их перекрыли: за столиком, стоявшим рядом с эскалатором, сидел вооружённый сотрудник Комитета охраны правопорядка в штатском, делавший вид, что пьёт кофе и просматривает на мультибоксе сводку новостей. Бармен тоже был коллегой Геннадия, а под стойкой у него скрывался контейнер с «пауками», небольшими роботами, предназначенными для поимки живых существ или механизмов целыми и невредимыми. Мало того, многие из поситителей парка уровнем ниже также либо работали в КОПе, либо служили в армии; к стенам небоскрёбов прилипли замаскировавшиеся транспорты Комитета и спрутооброазные «ловчие», готовые по малейшему сигналу сорваться со своих мест. И всё это – ради поимки одного единственного биора.

Эпизод 2

Дорохов тактично дождался приглашения, и только потом вошёл к Ростерчеру. Кабинет Гордона всем своим видом показывал, что его хозяин был не рядовым комиссаром, а отвечал за работу региональной ячейки Комитета охраны правопорядка. Просторное помещение располагалось на вершине одной из пяти башен старого административного здания, построенного ещё два столетия назад «Земным Синдикатом» – одной из крупнейших корпораций того времени. Несмотря на некоторые перестройки, оно всё ещё сохраняло следы корпоративного стиля.

Закруглённые, без единого угла стены, равно как и сферический потолок кабинета Гордона были прозрачными, но могли фильтровать разные частоты спектра вплоть до полной непроницаемости. По желанию обитателя кабинета они могли покрыться разноцветными узорами или создавать иллюзию открытого пространства – за все трансформации отвечала старая электронная система, установленная ещё строителями здания. Внутреннее пространство помещения напоминало оранжерею. На многоуровневых шпалерах произрастали растения со всех концов света, а в одном углу даже виднелся огромный белый с красными и фиолетовыми прожилками съедобный цветок с Софокла, распространявший в воздухе свой неповторимый аромат. Журчала вода, циркулировавшая по трубам гидропонной системы, встроенные динамики наполняли кабинет звуками природы.

В центре комнаты высоко в воздухе голограмма, изображавшая постоянно меняющиеся фракталы, изредка складывавшиеся в осмысленные силуэты. Прямо под ней стоял огромный круглый деревянный стол, настоящий антиквариат, к которому вела широкая ковровая дорожка. Наверное, примерно за таким столом могли проводить свои собрания рыцари короля Артура. Но сейчас за ним были другие люди: прямо напротив двери, в глубоком кожаном кресле с непомерно высокой спинкой сидел Гордон Ростерчер, грузный, высокий человек, со стороны казавшийся просто гигантом. Округлое лицо с мясистым носом, пшеничные, почти незаметные брови, плотно прижатые уши и полностью лысая, блестевшая от мелких капелек пота голова. Громадные, вечно сжатые в пудовые кулаки ручищи лежали на столе. Под мышкой у Гордона в кобуре висел табельный пистолет. Никакой нужды в его постоянном ношении не имелось, но это была часть создаваемого им образа сурового профессионала – такой же, как жилетка с идеально заправленным в карман накрахмаленным платком.

Справа и слева от Ростерчера лицом друг к другу сидело два посетителя. На одном из них красовалась серая армейская униформа с вертикально торчавшим из-под наглухо застегнутого двубортного кителя воротничком рубашки. Судя по погонам и шеврону на рукаве, это был майор, прилетевший аж с Мефисто. Дорохов невольно задумался, что же за дело могло привести его на Землю из такой дали.

Второй носил свободную гражданскую одежду – светлые брюки, рубашка-хамелеон. На голове сидела нелепая панама. Руки покрывали старческие пятна, лицо избороздили глубокие морщины. Однако в его позе, в том, как он сидел на своём месте, виднелись остатки былой силы и твёрдая уверенность в себе. Хотя половина лица человека скрывалась за солнцезащитными очками, его внешность показалась Дорохову знакомой. Моргнув глазом, Геннадий активировал имплантат в хрусталике глаза и вышел в инфосферу. Используя свой привилегированный доступ комиссара он быстро отыскал нужную информацию. Оказалось, в кабинете Ростерчера находился Фридрих Вайс, в недавнем прошлом – одно из первых лиц в вооруженных силах. Несколько лет назад его имя крутилось у всех на устах в связи с чрезвычайными происшествие в отдалённой системе Шат’рэ. Земляне неожиданно для себя столкнулись с высокоразвитой цивилизацией мелькран, и возникшее в ходе первого контакта недопонимание чуть не обернулось межзвёздной войной. Генерал Вайс тогда взял всю вину на себя и ушел в отставку. Это утихомирило общественность, но Дорохов подозревал, что Фридрих добровольно примерил роль козла отпущения, защищая своих подчинённых.

Интересно, что отставной военный делает здесь?

– Садитесь, комиссар – коротко бросил Ростерчер, рукой указав Геннадию на вырастающее из пола кресло. По хмурому тону своего начальника и серым лицам его гостей Дорохов понял, что случилось что-то очень и очень неприятное. Он торопливо прошел к указанному ему месту и, усевшись поудобней, всем своим видом стал показывать, что готов внимательно выслушать всё, что ему скажут.

– Вот наш лучший сотрудник, старший комиссар Дорохов Геннадий Валентинович, – представил Гордон своего подчинённого. Затем он обратился уже к Дорохову – Комиссар, это майор Нахалетов, а это Фридрих Вайс.

– Генерал, – кивнул головой полицейский, давая понять, что узнал его.

– В отставке, – добавил старик. – Сейчас я просто консультант.

– Гена, выслушай этих людей как можно внимательней, дело действительно очень серьёзное.

– Да, именно так, комиссар, – взял слово отставной генерал, слегка повернув изборожденное морщинами лицо к Дорохову.

Гости Ростерчера говорили попеременно: в основном слышался голос Вайса, но иногда тот кивал майору, и Нахалетов подробно рассказывал о деталях, в которых был более осведомлён, чем старик. Комиссар слушал внимательно, при этом успевая проглядывать глазами проецируемую на сетчатку информацию о генерале и всплывающие инфосферные гиперссылки на термины, которыми периодически пользовались военные. Обрабатывать поток данные ему помогали мозговые имплантаты – вещь нынче вышедшая из моды но всё ещё незаменимая для людей, чья профессия не всегда даёт возможность подключиться к вычислительным мощностям интеллектуальных компьютеров.

О том, что впереди ждёт много головной боли, Геннадий догадался уже после того, как выудил дополнительную информацию об отставном генерале. Вайс до происшествия на Шат’рэ был значительной фигурой не только в армии, но и почти наравне с маршалом представляя военных в Мировом Совете. Хотя многие детали досье оказались закрыты даже для комиссара с его уровнем допуска, удалось понять, что Фридрих последние пятьдесят лет занимался «угрозами неопределённого генезиса». Уже это порождало нехорошее предчувствие. Но дальше всё стало только серьёзней.

Строго говоря, в начале двадцать пятого века дел у армии почти не осталось. Человечество не воевало больше ста лет и на горизонте не виделось причин, способных в корне изменить ситуацию. «Звёздных войн», которые начали мерещиться людям даже раньше, чем в космос запустили первый искусственный спутник, вести оказалось не с кем: все цивилизации, с которыми имело дело человечество, либо не могли обнаружить землян из-за разного уровня технологий, либо давно прекратили своё существование, оставив после себя лишь причудливые руины. Даже появление мелькран принципиально не изменило ситуацию: всё разрешилось миром, и большинство населения Обитаемых миров считало, что и конфликт и вовсе не возник бы, не спровоцируй его военные.

И всё же в галактике существовали места, где грубая сила спасала жизни. Например, Мефисто – мир, от полюса до полюса покрытый бесконечными жаркими джунглями, которые постоянно росли, перемещались, двигались, отчего с высоты птичьего полёта казалось, что поверхность планеты словно кипит. Сказать, что биосфера планеты была агрессивной, значит сильно преуменьшить действительность. Всё в кошмарных джунглях стремилось сожрать, уничтожить друг друга, местные пищевые цепочки сводили учёных с ума. Опасность представляло всё – от микроскопических грибов, колонии которых буквально разъедали за сутки что угодно, до стотонных аморфных «амёб», переваривавших любую органику, на которую наваливалась их туша. Местные растения были столь же симпатичны: стоило близко подойти к мирно висевшей лиане, как та хватала тебя, опутывала и начинала прорастать в тело усиками, стремясь выкачать из организма все соки. Деревья могли внезапно сорваться с места, прыгнуть на человека сверху, и, придавив всем весом, начинали всасывать, что осталось.

Люди ни за что не стали бы спускаться на поверхность Мефисто, не найди на ней следы пребывания сразу пяти древних высокоразвитых цивилизаций, с тремя из которых ранее сталкиваться не приходилось. Для учёных это оказался настоящий подарок – словно ребёнка запустили в магазин игрушек и разрешили делать всё, что хочется. Поэтому, несмотря на риски, здесь начали проводить исследования – под охраной военных, для которых Мефисто стала настоящей зоной боевых действий. Местная флора и фауна периодически пыталась сожрать людей и регулярно ломала технику, земляне отвечали ей излучателями и плазмой, рвали на части гравитационными пушками, жгли кислотами, натравливали нанороботов. А та снова присматривалась к исследователям, через два-три часа с новой силой разрастаясь там, куда упала бомба с какой-нибудь смертоносной начинкой или полоснул луч с орбитального спутника. Несколько построенных на планете аванпостов выглядели как осаждённые крепости, отгородившиеся от джунглей полосой выжженной земли, ощетинившихся стволами турелей.

И всё же, несмотря на все принимаемы меры, без несчастных случаев не обходилось. Не проходило и года, чтобы кто-нибудь не погиб. Несколько раз экспедицию хотели даже свернуть – но учёные посчитали, что риск вполне оправдан, изучение инопланетных цивилизаций и причин, приведших их в это жуткое место, того стоит. Поэтому военные гарнизоны размещались здесь на постоянной основе.

Около полугода назад майору Нахалетову, обеспечивавшему безопасность одного из аванпостов пришлось срочно организовывать экспедицию для спасения нескольких учёных, застрявших посреди джунглей в «Броненосце» – транспорте высшей степени защиты. Операция оказалась проведена довольно успешно: из людей лишь один получил ранение, потери техники составили два пентадроида и биора. В скором времени в систему Мефисто должен был прийти грузовой корабль, на борту которого находилась новая партия машин, так что особого повода для переживаний не было.

Грузовик пристыковался к станции, связанной орбитальным лифтом с центральной исследовательской базой на поверхности планеты. Разгрузили транспорт безо всяких проблем, каждый «форт» землян получил груз в положенном объёме и сроки. В обратном направлении на борт ФА-звездолёта доставляли извлечённые из земли артефакты, разбитую технику, которую удалось вытащить из джунглей, и прочий мусор. Вопрос о строительстве на орбите Мефисто автоматизированной нанофабрики был уже решен, но пока она не заработала всё вторсырьё отправляли на переработку на заводы Обитаемых миров. Произошла пересменка: домой уезжали сдавшие вахту исследователи и военные, а также несколько человек, решивших, что им до конца дней хватило пребывания в смертельно опасных джунглях. Погибших, к счастью, в этот раз не было, из тяжелораненных в криостазис погрузить пришлось лишь одного военного. Их места заняли новые специалисты. Всё это происходило столько раз, что уже успело превратиться в ритуал, включавший торжественную встречу и прощальный ужин.

Тревогу забили позже, когда подполковнику Ершовой, командовавшей армейскими частями на Мефисто, захотелось провести внеочередную ревизию складов и техники. Тут-то выяснилось, что не хватает биора номер БЕС167, одного из тех, что был привлечён к проведённой Нахалетовым операции. Мало того, исчезло его личное оружие с несколькими запасными питательными элементами к нему. Дважды проведённая перепроверка не дала никаких результатов, попытки разыскать следы пропавшего на планете или орбитальной станции также обернулись фиаско. В конце концов оказались исключены все варианты кроме одного: биор «зайцем» улетел на ФА-звездолёте, прихватив с собой оружие.