Миссия «Демо-2020»

Афанасьев помолчал, облизнул губы, переваривая информацию. Потом спросил, но вовсе не об этом. О другом:

– А откуда ты, Сильвия Лу-Синевна, знаешь о моей, как ты сказала, выходке и о том, что всю вину на меня переложили? Ведь ты даже вниз, в избу, не спускалась, а подослала своего… гм… новоиспеченного царя?

– А все очень просто. Тут-то как раз все просто, проще некуда. У тебя, мой дорогой, имеется с собой простой такой маячок, о существовании которого ты даже не знаешь. Этот милый приборчик передает мне полную информацию о тебе: что говоришь, что слышишь, волнуешься или спокоен как слон, какое у тебя содержание алкоголя в крови и сахара в моче… в общем, картина достаточно полная. Единственный недостаток – с помощью этого маячка я не могу видеть то, что видишь ты. Для этого нужно одно из двух: либо ты узнаешь о существовании приборчика, что строго-настрого запрещено Глэббом, и направляешь встроенный видоискатель в нужном мне направлении, либо… следует встраивать второй маячок непосредственно в хрусталик глаза.

– Моего глаза?

– Ну не моего же! Мои глаза сообщают мне все, что видят, безо всякого маячка.

– Да мои, собственно, тоже, – растерянно выговорил Евгений. – Так… кажется, я слышу какие-то звуки.

– Звуки погони, мой милый, – сказала Сильвия, – а по ночной Москве сейчас ездить, наверно, еще опаснее, чем в наше время: на ночь на улицах ставят рогатки от бродяг и воров, а под утро прямо по златоглавой и первопрестольной гонят скот на водопой, мне уже приходилось видеть это примечательное зрелище. Эстетическое удовольствие, что и говорить, ниже среднего.

– Но что ты планируешь делать дальше?

– По обстоятельствам, – коротко бросила она. – А ты, Евгений, как я убедилась, довольно-таки отчаянный малый. В застенке приказа Тайных дел мало кто осмеливался так буянить. Хотя, конечно, это было глупо. Не подоспей я с моим… гм… Петром Алексеевичем, ты, быть может… быть может, кстати, и улизнул бы. Только куда бы ты без меня делся?

– А с тобой я куда денусь? – язвительно спросил Афанасьев, уже начиная приходить в норму. После того, что с ним случилось, крики где-то далеко в конце улиц, пролетаемых на полном лошадином скаку, смущали мало. – С тобой-то я куда денусь? Ну?

– Назад.

– В наше время?

– Да.

У Афанасьева что-то сухо, шершаво застряло в горле. Он произнес:

– Значит, ты считаешь, что… что нам пора возвращаться?

– Ты неправильно сформулировал вопрос. Наверно, ты хотел спросить, считаю ли я, что миссия провалена? Я отвечу: да, провалена. – Сильвия выглянула из окошка кареты, потом откинула со лба прядь волос и добавила: – К ее выполнению можно вернуться, но не сейчас.

Евгений посмотрел на клон царя Петра. Тот сидел, чуть покачиваясь в такт движениям несущейся кареты, – огромный, несуразный, с бледным лицом и остановившимся взглядом, ровно дышащий. Его, казалось бы, и не касалось то, что происходит вокруг.

– Он что-нибудь соображает? – шепотом спросил Афанасьев.

– А почему шепотом? – отозвалась та. – Можешь говорить при нем громко. Я его еще запрограммировать не успела. Только дала короткую установку на то, чтобы он вошел в застенок и забрал тебя оттуда.

– А… остальных? Он ведь мог точно так же забрать и остальных.

Сильвия замешкалась с ответом. Потом подумала и, заметно смущаясь (первый раз за все время их знакомства, отметил Евгений), проговорила:

– Видишь ли… м-м-м… Женя. Как бы тебе это объяснить…

– А объясняй как есть, не тупой все-таки. Сильвия снова выглянула в окошко, крикнула:

«Гони, Федя, гони во всю прыть!» Потом взглянула сначала на Афанасьева, затем на новую, не зафиксированную в анналах истории «родню» царя Петра, облизнула толстые губы и сказала:

– Ну, в общем, так. Главная опасность угрожала тебе, так что спасать нужно было в первую очередь тебя. А ребята… один на дыбе, второй на деревянной раме под этими изуверскими мешками с песком… слишком много времени ушло бы на то, чтобы приводить их в чувство, особенно Ковбасюка. А времени у нас мало. Почти нет. Видишь, и так еле успели, погоня по пятам, неизвестно, что дальше будет. А если бы мы стали забирать еще и двух прочих… Тогда нас поймали бы, как мышей в мышеловку. И тогда с нами поговорили бы по-иному… на куски порвали бы, а судя по тому, что я видела и слышала, особенно от добрейшей души князя Федора Юрьевича Ромодановского, они это делать умеют с блеском.

– Да что ты мне рассказываешь про князя Федора Юрьевича Ромодановского, дама! – с тяжелой досадой упрекнул Афанасьев. – Пообщался я с этим милым человеком. Допрашивал он меня, сама же была при этом. И с боярином Стрешневым пообщался, и с Львом Кирилловичем Нарышкиным, милейшим государевым родственником!

Сильвия фон Каучук разозлилась. Она колыхнула могучим бюстом (клон молодого царя Петра посмотрел с явным интересом, хоть что-то человеческое начало в нем просыпаться!) и воскликнула:

– Нечего меня тут отчитывать, как паршивую девчонку! Если бы не я, сейчас бы висел на дыбе и давал роскошные показания! Журналист! Впервые интервьюировал бы не ты, а тебя, и таким оригинальным способом!

Афанасьев пробормотал под нос какую-то смесь ругательств и извинений, потом неопределенно махнул рукой и сказал:

– Это – да, тут спасибо, конечно… В общем, ладно. А какие у тебя дальнейшие планы… на будущее, так сказать?

– Давно не приходилось слышать такого глупого вопроса, – сказала она. – План у меня только один, да и у тебя тоже: уцелеть, гидрид-ангидрид!

– А твоего питомца с собой захватим?

– Ну не тут же его оставлять! Нельзя допустить, чтобы они его вообще увидели. Объясняй им потом, что это вовсе не колдовство и не бесовщина, а нормальный человеческий клон, полученный на основе пробы ДНК царя Петра. Конечно, заберем его с собой, а там, уже в нашем времени, перепрограммируем и…

Сильвия умолкла.

– Что – и?..

– То! Вернемся…

– Сюда?!

– Разумеется! Ребят что, здесь оставлять, что ли? Да и миссию выполнить придется, иначе военный министр нас с потрохами сожрет!

– Этот тупой Бишоп с его свиными глазками… – пробормотал Афанасьев. – Интересно, что его дегенераты творят сейчас в средневековом Китае? Была династия Цинь или там Мин, а будет династия Бобе.

– Щуриться устанет, – сказала Сильвия. – Ну, кажется, подъезжаем! Петр Алексеевич! – рявкнула она в самое ухо «царя». – Иди за мной, слушайся каждого слова, понятно тебе?

Клон Петра дернул шеей, и Афанасьев почувствовал, как мороз бежит по коже: сделал он это ну совершенно как настоящий государь. Потом клон выкатил глаза и проговорил серьезным, чуть хрипловатым баском:

– Все понял, конечно. А что такое ДНК?

– Дезоксирибонуклеиновая кислота, вещество, являющееся носителем генетической информа… – академическим тоном начала госпожа фон Каучук, но тут же поняла, кому объясняет. – Это… а зачем тебе? Какая тебе еще ДНК? Руки в ноги – и драпать, а ты – ДНК!

– Зело знать хочу, – ничуть не смутившись, пояснил Петр № 2.

В этот момент лефортовская карета вкатилась во двор злосчастного боярина Боборыкина, на долю которого выпали такие испытания. Впрочем, от новой порции незабываемых впечатлений хозяина дома спасло то, что он валялся мертвецки пьяный, храпя в унисон с дрыхнувшим в той же палате князь-папой и патриархом Кокуйским и вся Яузы Никитой Зотовым.

Сильвия выскочила из кареты и крикнула:

– Быстро за мной! Нам нужна еще одна бонусная минута, чтобы я успела активировать систему, и если она у нас образуется, то мы отсюда свалим к нашему общему облегчению!

Афанасьев даже не стал спрашивать, что будет в случае отсутствия этой минуты, поскольку обладал живым и развитым воображением. Он бросился к двери, боком выбил ее и кинулся в темные сени. Там сидела девка из дворовой челяди, с расплетенной косой и в одной длинной, до пят, белой, застиранной рубашке. Она вскрикнула и попятилась

в угол, но на нее не обратили ни малейшего внимания. Евгений, Сильвия и Петр № 2 промчались мимо нее, по уже знакомому маршруту добрались до лестницы, ведущей вниз, в подвал, где стояла машина времени. Афанасьев бежал, а бес Сребреник, который все это время, от самой пыточной избы, не пикнул ни разу, сопровождал его бег комментарием:

«Надеюсь, что боборыкинские холопы не пробовали пустить ваш агрегат на металлолом! Какое счастье, что в петровской России еще не открыты пункты приемки цветных металлов! А то местные алкаши не посмотрели бы на дьявольскую машинку, разобрали бы ее и сдали, а деньги отнесли бы в кружало!»