Дорога в Чад. Путешествие по мусульманским странам Западной Африки от Марокко до Чада

И вот, наконец – 6 января, мы покидаем мавританскую столицу, Нуакшот. Стоим на рассветной трассе на юг, смотрите – рассвет, пустыня, пост выездной, а машин на Россо что-то маловато, совсем маловато. Ветерок опять, не такой сильный, как под Атаром, но всё же прохладно и ветрит. И тут стопится машина-легковушка, в ней чёрный-чёрный такой дядька, как будто дорожный рабочий, за рулём. И всех нас троих забирает.

Зайчиков вёл переговоры по-французски (он знает многие языки). Водитель сказал, что хочет денег, но не для себя, а для ментов, чтоб отдавать им на постах – дескать, увидя иностранцев, менты захотят взятку, и суммарно потребуется 250 угия (6 евро) с человека. Ну а если не спросят взятку? Вам-то лично ничего не нужно? – Не, мне ничего не надо, отвечал, вроде бы, этот чёрный-чёрный человек. И мы поехали на юг в Россо (пограничный город), километров 160 там ехать.

В общем, постов было много, но менты особой бдительности не проявляли. Дорога запесочивалась. Проезжали деревни, уже не сахарского, а чуть саванного типа. Появлялись деревца, кустики – уже не полная пустыня, а с начатками жизни. Села проезжали, там разноцветные женщины куда-то шли, носили воду в канистрах, вдоль дороги безнадёжно стопили дядьки, тётки, парни – всем хотелось уехать, машин немного. Водитель гордо показывал, что полный (мы заняли всё авто, а багажник был уже забит), и так докатились до Россо. Полицейским – или ничего не давали, или была дана водителем самая малость – большинство постов проехали без задержек и без обнаружения наших иностранных лиц. Водитель молчаливо ехал, бесед на арабском не вёл, да верно он был другой, приграничной национальности, а они на языке волоф беседуют. Мои попытки пообщаться по-арабски не увенчались успехом.

Трасса на Сенегал

Неприятное дело, но когда доехали до Россо, наш водитель захотел денег! Это я, в глубине организма, от него ожидал. Но так как договаривался месье Зайчиков, ему и пришлось отдуваться, вести с ним торг по-французски. Водитель уверял: я из-за вас никого больше не брал, а вообще я таксую, а мог бы взять семерых человек, в общем давайте 1350 угия, и сочтёмся на этом. Или хотя бы 750. В итоге выдали ему по 100 с небольшим угия с человека, хоть не полностью ему будет обидно. Пусть таких ляпов и скандалов у нас больше в дороге не будет.

Мы же остались в Россо, в этом шебутном таком городишке, в котором находится погранпереход, о котором мы читали и слышали много нехороших слов в Интернете и лично, что там жулики, воры и другая мутная публика. Россо существует в двух ипостасях – один Россо на мавританской, другой Россо на сенегальской стороне реки, а моста тут нет. Есть мост в другом месте, но мы поехали не через мостовой переход, а через паромный, потому что машина шла прямо туда.

Пункт Россо – важный торговый и пограничный пункт на реке Сенегал. Впервые тут побывал, из автостопщиков, Филипп Леонтьев, ещё в 1996 году. И были там и другие известные нам товарищи. Мы обменяли в магазине оставшиеся у нас угия Мавритании на франки CFA – единую валюту многих стран Западной Африки – и двинулись на границу. За каждые 100 угия нам давали по 1575 франков CFA, честно, без обмана.

Граница Мавритании оказалась малоприятной – у нас решили перерыть все рюкзаки, начиная с моего, содержащего много вещей. Искали, возможно, выпивку (хотя откуда ей тут из Мавритании взяться?), а может от просто любопытства и имитации важности. Пока один сотрудник рылся в рюкзаке, тщательно проникая в каждую вещь, другой, что постарше, сидел важно на полу на коврике. Третий со стороны смотрел. Минут за десять всё выпотрошил из рюкзака, а вещей у меня немало, всё истрогал, но ничего не украл. Потом уже с меньшим тщанием обыскал Зайчикова и Кулешова. Потом ещё полчаса ждали выездных штампов, погранцам всё было не до нас, обслуживали других, по блату проскакивающих лиц.

Наконец река. Через неё паром (бесплатный вроде для пассажиров, но иногда ходящий) и лодки времён колонизаторов. Деревянные лодки, наполняющиеся людьми и грузом. Нам милиционер сказал, что проезд 20 угия (полдоллара), но содрали с нас по 30. Интересно плыли. Сперва минут двадцать набивали лодку людьми и мешками. Потом собрали деньги и стартовали. Как проплыли четверть реки, к нам причалила другая лодка и сбросили всем охапку спасжилетов, старых и выцветших, без счёта. «Безопасность» превыше всего! Вернее, имитация безопасности.

Пассажиры нахлобучили эти старые жилеты, кому хватило, и поплыли далее через реку. Она довольно широкая, может метров триста шириной. Лодок очень много, постоянно плывут туда-сюда, везут грузы и людей, их обладателей.

На другой стороне реки сенегальская таможня и граница. Уж с виду было удивительно, что у них фотокамера, и для отпечатков пальцев пыльный аппарат есть. Подали паспорта, и всё застряло, паспорта унесли, мы сидим час, другой, ничего не происходит. Двоих из нас сфотографировали. Местные проходят так просто, ничего им не делается, а мы сидим. Наконец приходит полисмен, говорит – идём в отделение милиции, штампы там. Мы пошли. Там сели и опять ждём час, другой, ничего не происходит! Хорошо, в милиции туалет есть и кресла типа как на вокзале. Некоторые местные тоже ждут.

Может быть, виной всему исправленная ручкой виза Зайчикова? Но нет! наконец нам сообщили, что причина задержки – паспорт товарища Кулешова. Три года назад, когда сенегальцы его отвергли, и потом визу не дали, они какую-то метку оставили в компьютере. И вот, казалось бы, Африка, всем всё пофигу, ладно – Марокко, приличная страна, но и сюда в Сенегал забрался прогресс, и чел, не понравившийся пограничникам три года назад, до сих пор имеет метку в системе, хотя и паспорт уже сменил он за это время. В общем, полисмен наконец сказал, это через четыре часа ожидания, что он не против запустить Кротова и Зайчикова, а об Кулешове он запросил начальство в Дакаре, и оно мол решит, что с ним делать – пускать ли в Сенегал или извергнуть его назад на северный берег реки (уже наутро, т.к. переправа работает до 18 часов, как и граница).

К 18 часам ничего не решилось – уже и флаг спустили, и приём граждан прекратился, а те, кто уже переплыли и скопились рядом с нами в отделении милиции, все уже по одному рассосались. Кого-то пустили, кто-то устраивал скандал, но в целом неясно куда, но люди разошлись, полисмены провели вечернюю молитву, и в здании остались лишь мы и начальник милиции, ну и тётечка. Взятку всё ж они не хотели, а если б хотели, у них была возможность сообщить об этом. Паспорт Лёши был у милиционера, а наши паспорта уже при нас.

В итоге, в 19 часов мы ещё раз постучались в комнату главного милиционера, и тот решил-таки нас пустить. Так никто не попросил у нас денег и даже не намекнул на взятку. Неизвестно, разрешил ли ему запустить всех нас его начальник из Дакара, или же это было его собственное решение? Но он предупредил Алексея, что при последующем въезде, там скажем из Гамбии, проблема вновь появится – пусть, если что, звонят боссу в Россо (т.е. ему). Таким способом, мы все получили въездные штампы в Сенегал и пошли на ночную трассу в Сен-Луи, откуда уже сложно было уехать хоть бесплатно, хоть платно, потому что транспорт после прекращения работы границы тоже заканчивался. Семь часов переходили границу!

Попытались уехать с автостанции, но там уже ничего не ехало, а оплачивать спецрейс никто не хотел. Да и некуда так спешить. Мы в итоге пошли в степь и заночевали в палатках под кустом. Вот таким образом оказались мы в этом африканском государстве – для меня это 122-я страна.

Сенегал. Сен-Луи – первая колониальная столица страны

После столь долгого перехода границы, конечно, приятно было лечь спать, наконец, на сенегальской почве. Был и ещё один плюс – наконец-то тепло. Все ночные холода остались к северу от реки Сенегал. Но очень долго спать не пришлось – утром вылезло солнце, начался шум машин на трассе, звуки людей, бебеканье коров. Вылез из палатки – вокруг, смотрю, такие кусты, поля, земля сенегальская. Мы собрали палатки и поехали втроём автостопом на грузовике в сторону крупного города Сен-Луи.

Страна, на первый взгляд, хорошая, весёлая и цветная, музыкальная и шумная, и более зелёная, чем покинутая нами соседняя Мавритания. Наш грузовик шёл не так далеко, как хотелось бы. После него появился автобус, и все втроём загрузились в него (стоимость получилась 1 руб/км), ну и наконец приехали в Сен-Луи, первый наш сенегальский город. Жарко, солнечно, пыльно, но уже не так песчано, как в Мавритании: виднеется зелень. И грязь тоже встречается.

Город Сен-Луи

Колониальный центр города Сен-Луи

Город Сен-Луи (St. Louis) – первая колониальная столица всей Французской Западной Африки, и один из старейших французских городов континента.

В состав Французской Западной Африки входили Берег Слоновой Кости (Кот-д’Ивуар), Верхняя Вольта (Буркина-Фасо), Гвинея (до образования ФЗА – колония Ривьер дю Сюд), Дагомея (Бенин) с 1899), Мавритания (c 1904), Нигер, Сенегал, Французский Судан (Мали). Эта огромная территория имела площадь более 4,5 миллионов квадратных километров – вдвое больше Казахстана![20 - Интересно, что помимо ФЗА, в руках французов была и ФЭА (Французская Экваториальная Африка – то, что сейчас Чад, Конго, Камерун, ЦАР и Габон), Алжир и другие земли. Общая площадь французской колониальной империи в 1940-х годах достигала 13,5 млн. кв. км – это примерно ? от нынешней территории России.] Столицей этой огромной территории и был городок Сен-Луи. Потом колониальная Французская Западная Африка распалась на независимые государства, включая Сенегал; столичные функции перешли в Дакар. А тут остался колониальный центр, изрядно уже потёртый к настоящему времени.

У нас были разные места ночлега. Зайчиков пошёл на свою вписку, а мы с Алексеем на свою. Местный житель Мустафа ещё накануне ожидал нас, но мы не смогли добраться, задержавшись на границе. Теперь мы должны были разыскать его дом и его самого. Адресов тут нет (ровно как было и в Мавритании), улицы и дома не подписаны, но всё же удалось выведать заранее GPS-координаты пустыря и имя мужика.

Кстати, многие друзья-читатели спрашивают, а как же они почту получают? Повестки в военкомат? Пенсии? Газеты в почтовый ящик? Рекламные листовки?

В большинстве стран Африки, как и во многих государствах Азии, адресов в нашем понимании не существует, и доставки писем и газет на дом тоже нет. Да и грамотных тут половина, а где и меньше. А повестки в военкомат не приходят, потому что армия не только добровольная, в неё ещё и устроиться трудно. В армии хорошо, потому что там кормят и одевают бесплатно, а в обычной жизни нужно самому обо всём заботиться. Пенсий по старости тут тоже нет – разве что только у тех, кто работал на государственной работе, ему тогда и дадут пенсию, или какая-нибудь очень солидная фирма, существующая десятки лет, если ты на неё всю жизнь пропахал.

Так что адресов нет, а таксистам обычно говорят: «Район такой-то, возле мечети такой-то, магазин – лавочка – парикмахерская такая-то, дом такого-то». Если нужно отправить международное ценное отправление, то пишут ещё и индекс и телефон человека. Ценное отправление пылится на почте, потом почтальон позвонит нужному человеку, чтобы он пришёл за посылкой. Наиболее надёжный вариант – когда сам получатель начинает заранее приходить и звонить на почту, говоря, что он ждёт бандероль… Тогда более вероятно, что он её получит. Кстати, в таких странах нередко бывает плата за получение.

Также, многие фирмы и солидные конторы, ведущие бумажную переписку, имеют P.o.box на почтамте, куда и приходят письма (в России это называется «Абонентский ящик №…»). Туда же адресуют письма и друзья владельца этой фирмы. А вот как найти нужный дом и квартиру нам, путешественникам? Каждый раз это сложный вопрос, неясный ответ.

Итак! Мы с Алексеем прибыли на место, этим местом оказался пустырь с тремя домами вокруг него. Стали расспрашивать прохожих, где живёт такой-то человек? Нашли трёхэтажный дом из нескольких квартир. Тётка на первом этаже подтвердила, что мужик существует, но физически его нигде не было – он был на работе, а телефон не отвечал. Квартиры не нумерованы. Он ли? Не он?

Я предложил Алексею оставить наши рюкзаки на хранение в магазинчик, находящийся рядом, и пойти гулять. Подошли к этому магазинчику, объясняем, что пришли к мужику по имени Мустафа, а его нет. «А, ну так возьмите ключи от его дома!» – говорит продавец в магазине и вручает нам большую связку, штук двенадцать ключей. Мы вернулись к подъезду и методом перебора проникли в квартиру мужика, нужно было проникнуть через четыре двери, к каждой подбирая ключ. Как бы не попасть в чужую квартиру, ведь непонятно, это нужная квартира или нет? номера квартиры, как уже сказал, нигде нет, имени мужика тоже нет на дверях.

Но когда проникли в некую квартиру на третьем этаже, то поняли, что это его, потому что висел флаг России и ещё российские артефакты. Оказывается, Мустафа был в РФ во время футбольного чемпионата и сохранил очень горячие воспоминания о России. Побывав в Москве, Екатеринбурге и Самаре, он понял, что это супер-страна и теперь мечтает оказаться там вторично. Это мы узнали вечером, а пока мы забазировались в квартире, помылись-почаёвничали и пошли осматривать окрестности.

Про город Сен-Луи. Провели мы тут две ночи и полтора дня. На мой взгляд, достаточно с этого города. Колониальный центр небольшой, запущенный, зданиям сто лет. Есть ж. д.вокзал, совсем уже превращённый в рынок, трудно угадать, что был вокзал; ему более 120 лет. Рельсы ж. д. перекошены, засыпаны песком, на них пасутся козы и прочий скот. Основная застройка – 2-3-этажная, небоскрёбов не видно. Да, высоких зданий в Сен-Луи вообще нет, только в Дакаре их можно найти. Самые высокие места, откуда можно посмотреть на город – это минареты мечетей.

Вид с минарета мечети на обычные кварталы города у моря

Сенегал показался более весёлым, чем Мавритания. Разноцветный, музыкальный. Люди наряжены в разные цвета, особенно женщины. С разными причёсками (не все покрываются). Разноцветные овощи на базаре, некоторые фрукты. Часто слышна музыка, там и сям. Какие-то местные крики, песни, звук азанов с мечетей, гудение машин, вопли продавцов и некоторых нищих, реклама из репродукторов на улице, всё это перекликается. Шумно, крикно.

По ощущениям – не опасно, грабители-воры возможно и есть, а может они все в Дакаре уже. Менты в городе видны, но смирные, никого не трогают. Язык уже другой. Арабский уж почти никому тут не понятен – нужно учить французский или местный язык волоф.

Много мечетей, население на 90% мусульманское. В первой половине дня во многих мечетях работают медресе – мечетные школы. В основном там сидят дети и учат наизусть суры из Корана, читая их с деревянных табличек. Отдельно мальчики, отдельно девочки; сидят на полу, на циновках или ковриках, как обычно в мечети, повторяют Коран, иногда при этом ритмично раскачиваются. Спереди учитель, у него есть обычно на стене доска, подобная школьной; иногда на ней пишут мелом, опять же, строки из Корана. Бывают такие же коранические школы и на улице, под навесом, совсем простейшие. Бывают и солидные заведения с вывеской на французском и арабском языке – не мечети, а специальные франко-арабские школы, но основная там тема – тоже заучивание Корана.

В промежутках между изучением Корана, или вместо него, многие дети ходят по городу – собирают милостыню в миски или консервные банки. Часто это не денежные пожертвования, а продовольственные: граждане и продавцы иногда делятся с детьми едой. Детей в семьях много, и некоторые весьма бедны. Есть и взрослые нищие и бомжи, но не очень много.

Повсеместно в стране культ шейхов, старцев. Кажется, пол-Сенегала в суфийских братствах состоит, а то и весь Сенегал. На машинах, магазинах, рыбацких лодках, парикмахерских, салончиках мод, столовых и на жилых домах часто изображён один и тот же старец, замотанный шарфом, шейх Ахмад Бамба (1853—1927), все его изображения – срисовки с единственной сохранившейся фотографии. У некоторых нарисован другой шейх. Часто шейхов на одной стене два, видел и до четырёх. Кажется, все сильно озабочены, кто от какого суфийского шейха. Я нафотографировал, целую коллекцию набрал этих изображений.

По ценам Сенегал показался не дешёвым. Удобная валюта, франк CFA – он один на десяток стран. Начиная с Сенегала и дальше в Африку на восток по нашему маршруту, кроме Гвинеи и Гамбии. Одно евро меняется на 650 «сифа» (или «сефа»), это означало, что один «сифа» = 10 копеек российских. На апрель 2020, «сифа» уже стоил более 12 копеек, рубль оказался менее стабилен. Из недорогого найдены арбузы (25 рублей за арбуз = 200 CFA) и проезд на городском автобусе (100 CFA = 12 рублей). Супермаркеты пока попались только маленькие. Наблюдается не очень большой ассортимент. Но есть свои вкусности и своя молочная продукция (дорогая и сладкая).

Про Мустафу, нашего хоста по Каучсёрфингу. То, что он был в России и ещё мечтает побывать у нас, я уже сказал. Работает он бухгалтером в местном университете. В момент нашего визита с ним делил комнату его товарищ, солдат сенегальской армии. В квартире было три комнаты, как коммуналка, в соседней жил китаец, и ещё какая-то тётя сенегальская жила в третьей комнате. Вода в душе и кране была довольно часто. На случай отключения воды в ванной хранилось множество канистр и баклажек с водой (отключают ежедневно). У Мустафы замечена светофобия – в комнате всего одна лампочка на 15 ватт. Такие ж потёмки были в Нуадибу у Омара – несколько лампочек, по одной в комнате, и каждая не больше 20 ватт, да и те часто не светят, когда электричества нет в городе.