Город живых

Город живых
Антон Ледовских

Глобальная эпидемия уничтожила большую часть человечества. В одном из сохранившихся городов, молодой парень Данил поступает на службу в отряд, занимающийся разведкой на зараженной территории. Во время рейдов он встречает не только живых мертвецов, но и враждебно настроенных выживших. Неожиданно выясняется, что существует остров, полностью свободный от зараженных. Но путь к нему будет не прост. В игру вступает Бог Мертвых – человек, который обладает способностью контролировать оживших мертвецов.

Город живых

Антон Ледовских

© Антон Ледовских, 2021

ISBN 978-5-0055-0974-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Город живых

Часть первая

Рейдер.

Полигон.

Он сильно выделялся на фоне остальных претендентов. Какой то слишком мирный и казалось беззащитный. Среднего роста, чуть худощав. И самое главное взгляд. Задумчивый и как бы чуть рассеянный. Среди здоровых, играющих мускулами и сверкающих зубами в кривых усмешках парней он выглядел белой вороной.

Капитан службы внешней безопасности сразу выделил его из толпы. И долго всматривался в этого неприметного парня.

Он присматривал за группой все три недели, которые она провела в учебном центре. Не слишком длительный срок для того чтобы разобраться в человеке. Да и наблюдал он за ними всегда со стороны. Стоял за спиной штатного психолога. Присутствовал на занятиях по физподготовке, смотрел за результатами учебных стрельб в тире. До первого боевого испытания он старался не общаться с курсантами. Не хотел, даже намека на зарождение личностныхых отношений. Уж слишком большой процент отсева был на полигоне. И не всегда без потерь. Терять незнакомых было проще.

Во вовремя учебы тот парень ни чем не выделялся. Разве что физические его показатели были не хуже а иногда и выше чем у остальных. Да соображал он зачастую быстрее. Но сильно на общем фоне успеваемости он не выделялся. Только мягкость и добродушие черт лица отличали его товарищей, и опять же этот рассеянный взгляд.

В свои тридцать восемь лет капитан считался ветераном и опытнейшим инструктором учебного центра. Слишком много прошло перед ним конкурсантов и за частую он быстро составлял свое мнение о них. И очень редко ошибался. В этом была его основная работа. Его немного раздражало, что он так до сих пор и не смог понять: стоит ли ожидать от парня неприятных сюрпризов. Или это просто приблудившийся романтик, попавший сюда случайно. Такие случаи бывали.

Слишком молодые. Субтильные юноши с ярким блеском в глазах. С бравадой на собеседованиях. С мечтами о службе, о подвигах, о стремительных рейдах и спасательных операциях. О славе и почестях. С ними никогда не бывало больших проблем. После полигона они выходили с дрожащими руками, вздрагивающими и наверное немного надломленными. И больше никогда не возвращались. На самом полигоне вреда от них не было. В пятидесяти процентах они просто кидались в зоны безопасности – в круги жизни. Другие – просто замирали с опущенными руками и ужасом в расширившихся зрачках. Тоже не плохой вариант. Группе прикрытия не составляло труда выдергивать и прикрывать парней.

Хуже было с другими. Как раз с такими здоровыми и веселыми какие в основном собрались сегодня в тамбуре. Капитан понимал, что каждый из испытуемых подписывает отказ от претензий. И никаких последствий для него, капитана если произойдет несчастный случай не будет. Просто после каждого инцидента с летальным исходом капитану становилось трудней продолжать свою работу. И понимание что заменить его некому делало его еще печальней.

Но были и третьи. Психи. Три раза капитан видел как на полигон попадали люди пришедших в учебный центр не для того что и все остальные. Карьера и идеалы не интересовали их. Сектанты, фанатики. Искатели вечной жизни в живой смерти.

Капитан именно видел такие случаи. Тогда он еще был лейтенантом и не в его власти было запрещать прохождение испытания. После третьего раза его начальник капитан Бергин ушел в отставку по состоянию здоровья. Тяжелейший нервный срыв. Настолько тяжелый, что даже после курса реабилитации он не смог продолжать службу даже в отделе статистики. Уж очень сильно дрожали у него руки и сам он дергался от любого неожиданного шума или оклика. Как у тех романтиков из молодежи, которые пытались пройти полигон. Бергин был такой же как они, только более старший, с чуть более прочной психикой. Но как выяснилось недостаточно прочной. Его жалели, но многие понимали, что рано или поздно все кончилось бы именно этим. Слишком тяжелая ноша легла на слабые плечи бывшего учителя родного языка средней школы. В первые годы колонии много случайных людей оказались на должностях о которых и помыслить бы не могли в нормальное мирное время, просто по тому, что больше было не кому. И они несли свой крест кто сколько мог. А потом ломались.

Капитану было проще чем его предшественнику. Он был кадровый военный и более того у него был боевой опыт. Он уже видел смерть до начала катастрофы.

В динамиках рявкнула команда и конкурсанты потянулись из тамбура раздевалки по длинному узкому коридору в помещение арсенала. Капитан двинулся за ними по пилону верхнего уровня, продолжая рассматривать своих подопечных. Яркие лампы с простыми металлическими плафонами в форме плоских тарелок висели ниже пилона. Они хороши освещали нижний уровень и давали достаточно света чтобы безопасно передвигаться по верхнему. И еще они не давали возможность увидеть снизу того кто находился на верху. Капитан шел практически бесшумно. Металлическая решетка с мелкими отверстиями лишь изредка поскрипывала, прогибаясь под его весом. Но некто его не слышал.

Мысли парней внизу были заняты совсем другим. Легкий мандраж делал их жесты резковатыми а смех неестественно громкий. Ожидание испытания. Возможность взять в руки оружие и показать на что они способны. И страх. Страх медленно подползавший и обволакивающий сознание. Делающий руки и ноги вялыми. Сковывающий движения. Пока он еще был далеко. Но с каждым шагом приближающим их к полигону страх становился ближе. Еще немного и капитан почувствует запах страха исходящий снизу. Но это потом.

Послышались радостные возгласы. Группа вошла в арсенал. Мужчины и оружие, дети и игрушки – разницы по-моему нет. Неподдельный восторг охватил парней. Группа разбредалась по широкому, заставленному объемными стеллажами и шкафами помещению арсенала учебного центра. На занятиях по боевой подготовки они конечно видели и даже собирали и собирали несколько видов стрелкового оружия. Но в классе как и на стрельбище не было такого разнообразия орудий смерти с которым они встретились в арсенале. Длинные стеллажи с калашиковыми последней модели с системой гашения отдачи. Штурмовые дробовики, скорострельные кедры и узи. Ручные пулеметы и гранатометы. Потрясающий выбор пистолетов: от барабанных кольтов до берет, стечкиных и глоков. Чуть по одаль в отдельном стеллаже выстроились стройные и элегантные снайперские винтовки, поблескивающие бликами отраженны ламп на вороненых стволах. Самый последний стеллаж был заполнен холодным оружием. Основную массу составляли десантные ножи лежали и мачете. Были здесь, казавшиеся неуместными и легкие туристические топорики. А завершали экспозицию пять изящьных слегка загнутых самурайских мечей. Легкие катаны висели в черных кожанных ножнах и выглядели уж совсем чужеродно в окружении современных клинков.

Парни разбрелись по стеллажам с тяжелым вооружением. Многие руки сразу потянулись к ручным пулеметам. Капитан наблюдавший за процессом вооружения хмыкнул. Типичное поведение для молодежи. Сам то он знал что скорострельность и калибр не так важны. Нужна точность и запас боекомплекта.

Часть конкурсантов потянулась к дробовикам. Капитан поморщился. Эти наверное насмотрелись слишком много боевиков. С таким вооружением может продержаться только слаженный отряд с четко отработанной тактикой. Да и уничтожить врага одним выстрелом из дробовика достаточно проблематично. Обычно в действующей боевой группе все таки несколько человек с дробовиками, но основной их задачей было откинуть противника а не уничтожить. Сбить напор. И действовали они четко по заранее отрепетированной схеме. Здесь же на полигоне курсантов специально не готовили к групповому бою. Главная цель была определить личностные характеристики. Это уже потом проводились тактические занятия в которых курсантов распределяли по ролям для реальных задач. И каждый получал свой боевой распорядок и номер в команде.

Один парень потянулся к снайперской винтовке. Капитан с удовлетворением сделал пометку в экзаменационном листе. Снайперы ценились. Хотя это была достаточно сложная роль. При бешенном напоре врага, снайпер должен был иметь достаточно выдержки чтобы не побежать. Стоя за спинами товарищей он должен был отсекать отдельных нападавших которые ускользали от шквала огня основной группы. Опасность заключалась в том, что сам обороняться от массовой атаки он зачастую не мог. И для выбора такого оружия у человека должна быть достаточная доля уверенности в своих силах.

Парень с винтовкой уверенным движением взял со следующего стеллажа компактный кедр. Капитан удовлетворенно кивнул, и сделал еще одну пометку в листе. Хороший боец должен получиться, предусмотрительный, не забыл о оружии для ближнего боя.

Взгляд капитана вновь остановился на заинтересовавшем его ранее парне. И сразу же от души отлегло мучавшее его чувство тревоги. Худощавый сноровисто прилаживал к калашу систему прицеливания средней дальность – оптику с лазерным маркером. Самоубийца бы не занимался такими приготовлениями. Следующим выбором курсанта были две береты. Капитан оторвал взгляд от парня и продолжил осмотр сборов отряда.

Первые уже успели надеть на себя разгрузки и укладывали в карманы боеприпасы. Гранаты на полигоне были запрещены, уж больно большая вероятность была ранить своих в ограниченном пространстве. К холодному оружию никто не подходил. Ладно еще в походе, когда нож или топор могут пригодиться в хозяйстве. Как оружие для обороны или нападения ножи никто не воспринимал.

Два инструктора построили курсантов в одну шеренгу и тщательно осмотрели конкурсантов. Пару команд, несколько советов, затянутые ремни разгрузок. Удовлетворенный инструктор кивнул, последний раз проверил хорошо ли закреплены шлемы и дал команду на выход в тамбур полигона. Капитан прошел дальше по пилону и оказался над самим полигоном. Точнее на широкой площадке которая тянулась по фронтальной стороне ограждения полигона. Там его уже ждали четыре снайпера. Он кивком поздоровался и взял со стойки бинокль.

Перед ним как на ладони просматривался весь полигон. Почти ровное поле пятьдесят на сто метров. Кое где в начале полигона были выстроены баррикады из старых покрышек. Дальше шло практически ровное поле. Ландшафт нарушали только конструкции кругов жизни. Кругами их называли по аналогии обережного круга против нечистой силы. На самом деле это были квадратные площадки с высокими стойками по углам. На высоте двух метров на стойках крепились железные клетки с толстыми прутьями. Стенки обращенные лицом к входу были из цельных бронированных плит. Это позволяло укрываться от огня своих же компаньонов. Ячейки решетки не позволяли просунуть между прутьями даже руку. В середине площадке находился рычаг, позволяющий за секунду опустить тяжелую клетку вниз. Таких сооружений на полигоне было шесть, по три вдоль каждой из продольных сторон, правда их размеры позволяли надежно укрыться внутри до пяти человек. Так что запас мест для курсантов был.

По правилам прятаться в кругах жизни не возбранялось, и даже на оборот. Главной задачей на полигоне являлось сохранить свою жизнь любыми путями. Но вот среди самих курсантов исконно бытовало мнение, что укрыться в круге жизни зазорно. Правда это мнение было только у тех кто еще не ступал проклятую землю полигона. Все кто выходил из него больше не обращали внимание на эту глупость. Понимали на сколько близко подбирается смерть, и как сильно хочется жить.

Инструктор открыл тяжелые ворота и пропустил внутрь группу. Двенадцать молодых парней вышли на грязный бетонный пол. Курсанты выстроились в цепь. Взяли на изготовку оружие. В тяжелой тишине громко лягнули затворы. И тут неожиданно взвыла сирена.

Снайперы на верхней площадке взяли оружие на изготовку. Капитан медленно поднес бинокль к глазам. На дальнем конце полигона медленно начали открываться тяжелые створки ворот. И появились Они.

История.

Доподлинно никто не знает как все началось. В принципе можно было брать за версию любой из сценариев американских фильмов ужасов. Только на самом деле все было на много страшнее.

Установить эпицентр трагедии из за начавшейся неразберихи так и не смогли. Но общие признаки указывали все таки на Северную Америку. Были версии что во всем виноваты военные со своими вечными безумными экспериментами. С разработками новых смертельных вирусов и биологического оружия. Но валить все на военных было бы не справедливо. Скорее всего если бы авария произошла у них на объекте то последствия не распространялись с такой страшной скоростью. Военные могут творить любые пакости, но последствия они скрывают зачастую очень надежно. Режим секретности не дал бы выплеснуться даже информации о неудачном эксперименте.

Все оставшиеся свидетельства и записи трансляции телепередач первых дней катастрофы наводили на мысль что виноваты все таки мирные ученые. Да и многие косвенные факты указывали на это. Скорее всего беда случилась в Лос-Анжелеском Центре генной инженерии и новейшей медицины. Именно это учреждение вело углубленные исследования в самой волнующей для всего человечества области. А именно борьбе со старостью, восстановлению и регенерации поврежденных тканей. Но вероятно была совершена фатальная ошибка и ученые вместо того что бы найти способ сверх регенерации получили возможность оживлять уже мертвые клетки. Какая вы скажите разница. А очень большая. Они оживили уже умершее. Восстановления же поврежденных тканей не было вообще.

Ситуация же разворачивалась с пугающей стремительностью.

Свою печальную роль сыграл и находящийся поблизости гигантский международный аэропорт. Именно он способствовал необычайно быстрому распространению вируса. Люди садились в самолеты, заражались от носителей. Летели на разные континенты. И спускаясь по трапам самолетов в разных уголках земли заражали новых людей в здании принимающих аэропортах. А те в свою очередь несли вирус дальше. Как показали дальнейшие исследования института спасения вирус не являлся уж слишком заразным. Передавался он в основном через слюну и кровь. И по идеи на начальной стадии не должен был распространяться так быстро. Но вмешалась случайность. Вирус оказался очень стоек для термообработке. Простого мытья чашек в самолетах и кафе аэропорта не хватало чтобы уничтожить заразу. Радостные объятия и горячие поцелуи встречающих и провожающих тоже внесли свою лепту в распространение эпидемии.

Первые симптомы сводились к легкому недомоганию и небольшому повышению температуры. Длилось это два-три дня. А потом в течении нескольких часов наступало резкое ухудшении и смерть. Потом смерть оживала. Правительство и службы эпидемиологии не могли справиться с стремительно возникшей проблемой. Когда были выявлены основные симптомы вируса очагов эпидемии, было уже слишком много. Естественно ситуация усугублялась источниками второй стадии. Ожившие мертвецы были более активным источником заражения. Они со звериной агрессией нападали на людей и множили как и зараженных так уже готовых мертвецов, которые через каких то пару часов вливались в ряды зомби. И умножали число жертв геометрической прогрессии.

Воцарил хаос. Сильнее всего пострадали густонаселенные районы цивилизованной Европы и Америки. Нарушения инфраструктуры транспорта, связи и энергообеспечения ввергли избалованное достижениями современности население крупных городов в панику. Люди не знали что делать лишившись привычных вещей. Первой пропала сотовая связь. Затем в течении нескольких дней начались перебои с электричеством. Вокруг полыхали пожары. Смерть собирала обильную жатву.

Большинство попыток взять ситуацию под контроль с треском проваливалась. В неразберихи очень тяжело было поддерживать режим карантина. В обороняемых зонах часто возникали новые очаги инфекции. Люди не могли свыкнуться с тем, что их инфицированные близкие уже обречены. Постоянно выявлялись факты сокрытия зараженных. Родственники до последнего скрывали своих больных, а потом было уже поздно. Мертвец заражал и их.

Чуть лучше шли дела в менее населенных районах, часто организовать оборону и остановить эпидемию удавалось в близи крупных военных баз. Военные имели средства для защиты и огороженные территории. Но и они часто проигрывали бой вездесущему вирусу. Все происходило по очень простой причине. Военные принимали беженцев а в их числе инфицированных. И новые очаги вспыхивали внутри защищенных территорий.

В этой неразберихе легко возникали анархистские группировки и банды. Сколачивая небольшие мобильные отряды они носились от города к городу занимаясь мародерством и грабежами. Усугубляя и так тяжелое положение вещей. Долго они зачастую не существовали. Недостаток осторожности косил их ряды с неумолимым постоянством. А иллюзия вседозволенности и полная потеря морали делали эти группировки нестабильными сами по себе. Часто возникали междоусобицы как между бандами как и внутри них. И снова гибли люди. К концу первого года после катастрофы все мелкие банды прекратили свое существование. Остались только те кто смог установить среди разношерстного сброда железную дисциплину. И успеть набрать техническую и огневую мощь. Они стали достаточно крупным дестабилизационным фактором в мире охваченным огнем эпидемии. В бандах быстро установился строй сильно напоминающий рабовладельческий. Все кто не мог воевать или просто постоять за себя становились рабочей силой бесщадно эксплуатируемой кастой воинов. Они обзавелись мобильными лагерями, которые в течении суток могли произвести развертывание на пустом месте. Подвижными боевыми отрядами. Цель которых был поиск и добыча съестных припасов и вооружения. А так же охрана периметра лагеря от мертвецов и от таких же как они джентльменов удачи. Мелкие стычки происходили постоянно, поскольку кланам приходилось кочевать и маршруты их зачастую невольно пересекались. Так же были конфликты и с оседлыми анклавами, но не так часто. Маршруты кочевки в основном протекали по малозаселенным местам. Там было более безопасно. Меньше зомби. Но в тех районах не было и чем поживиться. Крупные склады продовольствия находились зачастую на окраинах мегаполисов. И поэтому рано или поздно кочевники шли в рейды к большим городам. Проблема сводилась к тому, что сколько бы провианта не удавалось отбить в результате он рано или поздно кончался а растревоженные мертвецы не давали шанса вновь нанести визит на склад. Приходилось в спешке менять место стоянки. Мертвяки имели отменный нюх и долго могли идти последу. Пока впереди чувствовали теплую кровь. Только большое расстояние могло сбить их со следа. Двигались они не слишком быстро, зато им совершенно не требовалось время на отдых. Недостаток скорости они компенсировали неутомимость своего продвижения.

В стационарных санированных зонах люди отчайно пытались сохранить остатки цивилизации. Хотя зачастую приходилось это делать жестокими методами. Карантин соблюдался безукоснительно. И беспощадно. Любое подозрение на заражение, приводило несчастного в карцер на. А при наличии явных следов укусов и порезов, потерпевший уничтожался незамедлительно. Выжить можно было только таким образом.

Мир изменился, но он еще продолжал существовать.

Полигон.

Тяжелые створки ворот медленно открывались. И появились они. Зомби.