Опасный трафик

– Что ты делаешь? – тихо спросил я.

– Я ошиблась, – всхлипнула Инга. Губы у девушки дрожали.

– Иди домой Инга, вечером поговорим.

Девушка испуганно кивнула.

– Давай, – я легонько подтолкнул ее в сторону развалин дома, из которых сам только что выскочил.

Девушка, все еще медля, вошла в дверной проем. Я огляделся и, подняв руку, выпустил остаток обоймы в сторону пустой площади. Пули засвистели, уносясь в даль. Когда я вышел из-за развалин, передо мной возник запыхавшийся Генчик с автоматом в руках. Завидев меня, он было дернулся и собрался навести на меня ствол, но вовремя опомнился. Я же продолжал идти навстречу ему спокойной размеренной походкой, с таким видом будто бы вообще ничего не произошло.

– Шеф, вы в порядке? – задыхаясь спросил меня Генчик.

– Все ОК, пристрелил гада. Откуда только взялись супостаты, не первый же год здесь ездим, а людей сегодня повстречали.

– Лучше бы и дальше не встречались. Уроды! Всю машину мне исковеркали! – пожаловался штурман.

– Да ладно тебе, починим. С Семенном все в порядке?

– А что ему станется? Я думал, что он вообще не проснется, уж больно здоров он спать.

Я не стал напоминать Гене, что до этого Семен вел машину почти восемнадцать часов без передышки. Сам Семен маячил впереди подле машины, держа в руках снайперскую винтовку. Он отчаянно зевал, и было понятно, что винторез он взял скорее автоматически, чем осознано. Что с ним теперь делать, он особо и не знал. Отличный водитель, он был совершенно бесполезным солдатом. Может, оно и к лучшему, что он спал. А то еще бы попал под шальную пулю.

К подбитой машине подъехал второй джип. Его экипаж в полном составе выбрался наружу и со скорбными лицами стал изучать повреждения Семеновского железного коня. Да и сам Сеня, бросив наконец бесполезную винтовку, сидя на корточках, заглядывал под крыло машины.

Мы с Генчиком неспешно вернулись обратно.

– Что, Семен, запаску есть смысл ставить? – поинтересовался я.

– Да какая там запаска, – Семен в сердцах выругался, – рычаг передний оторвало напрочь, хорошо, что двигатель и салон цел. Если бы не броня, это бы сейчас настоящий БМП был.

– Почему БМП? – спросила Маринка, далекая от солдафонского юмора.

– Братская Могила Пехоты – потому что, – пояснил эрудированный Генчик.

– Вот-вот, братская, – подтвердил Семен.

– Что предлагаешь? – обратился я к Семену, переходя на деловой тон.

– Волоком до деда Кирилла дотянем, а там видно будет. Может у старика запчасти есть, не одни ж мы к нему наведываемся. А если нет, то домой за Егором и ЗИПом. У нас то на складе точно рычаги есть.

– Действуйте – скомандовал я.

Началась суета. Юрка подогнал задом машину. Семен вытащил из багажника прочный металлический трос. Через минут пять наша траурная процессия двинулась вперед, оглашая окрестности ужасающим лязгом. Наша машина, высекая искры голым диском, тяжело волочилась за Юркиным джипом. Надежда добраться до деда Кирилла засветло таяла на глазах. Да, можно сказать, теперь уже было не до этого. Оставалось только молиться, чтобы покореженный и наполовину оторванный рычаг не потерял остаточную связь с кузовом.

На наше счастье ситуация на самом деле оказалась не столь безнадежной. Рычаг выдержал самый трудный участок до окраины города. А там мы свернули на знакомый проселок, и машина пошла легче. Мягкий песчаный грунт не издавал от соприкосновении с диском столь страшных звуков, да и опасность окончательной поломки машины стала уже не столь явной. На оставшиеся до Лагуны десять километров мы потратили около двух часов. Это время я провел, высунувшись из люка на крыше машины, осматривая окрестности в электронный бинокль. Но поскольку, по всей видимости, мы успели исчерпать весь лимит неприятностей, отведенный на тот день, ничего особенного больше не произошло.

Взобравшись на очередную песчаную дюну, мы увидели конечную цель нашего путешествия. Посреди серповидного песчаного пляжа на небольшом скальном выступе стояла усадьба деда Кирилла. За ней виднелся длинный дощатый пирс, уходивший далеко в море. Картина прямо можно сказать почти идиллическая. Общий вид немного портил виднеющийся на заднем плане борт затонувшего теплохода. Хотя с другой стороны, возможно, именно он придавал Лагуне ее неповторимый шарм.

Зачарованный видом райского уголка, я внезапно подумал. А смог ли бы я бросить все и поселиться в этом диком краю? Чтобы наслаждаться его безбрежным спокойствием до конца своих дней. Скорее всего нет. Я еще не настолько устал от жизни, чтобы предаться добровольному отшельничеству. Конечно, здесь есть дед Кирилл с неисчерпаемым запасом его неповторимого виски, и его миловидная внучка Инга, оказавшаяся при более близком знакомстве не столь безобидной малышкой, которой казалась на первый взгляд. Но жить в мире, в котором кроме тебя вряд ли еще наберется хотя бы одна сотня обитателей, мне почему- то не хотелось. Было в этом что- то немного жуткое.

Мы подъехали к усадьбе. Юрка заглушил машину, и я сразу услышал доносящуюся с веранды музыку. Тихо и немного хрипло играл патефон. Звучал вальс. Мне почему- то пришло в голову, что нам очень повезло. Мы имели счастье слышать забытую музыку опустевшего мира. Кроме немногих избранных, которым доводится добираться в эти оставленные божественным благословением места, никто во всех остальных мирах не может насладиться этими прекрасными звуками, доносящимися из допотопного устройства. Дед Кирилл рассказывал нам, что нашел патефон в городском музее. Там же он нашел и чудом уцелевшие полсотни старых пластинок.

Попадая на землю, я зачастую посещал антикварные магазины и блошиные рынки, чтобы отыскать староформатные пластинки, подходящие для дедовского патефона. Старик был всегда очень благодарен, когда я привозил ему гостинцы.

Сегодня у меня не было чем порадовать деда Кирилла, да и, судя по встревоженному выражению его лица, старику явно было сегодня не до пластинок.

В ответ на приветствия членов команды он натянуто улыбался и рассеянно кивал. Но никто особенно не обращал на это внимания. Люди были настолько уставшими, что им не было никакого дела до нюансов мимики хозяина усадьбы.

От меня же его настроение не ускользнуло, поскольку я догадывался, чем может быть вызвана такая тревога.

– Вы не в курсе, что за шум был сегодня в городе? – спросил у меня дед Кирилл, когда я поднялся на веранду.

– А, – опередил меня с ответом Генчик, уже успевший вольготно расположиться за столом и вгрызться зубами в наливное красное яблоко, взятое из корзины, стоявшей подле, – это нас сегодня ограбить хотели. Напала какая- то шайка. Вон даже машину раскурочили, сволочи.

Генка продолжал жевать яблоко, не обращая внимание на то, как побледнел старик.

– И как вы? – спросил он хриплым шепотом.

– Да как видишь, живые, здоровые. Положили гадов, всех как один.

На деда Кирилла было жалко смотреть.

Я перехватил его взгляд, полный слез и отчаяния, и одними губами прошептал.

– С Ингой все хорошо.

Старик испустил долгий и тяжелый вздох облегчения.

– А где внучка? – не унимался Генка, – Чего ее не видать?

– Да за яблоками, поди, в рощу пошла, теми самыми, которые ты, троглодит, пожираешь.

Генка изобразил на лице раскаяние, что не помешало ему взять из корзины очередной фрукт.

– Ладно, дед Кирилл, пойду я отсыпаться, – потянувшись, сказал я – До утра не будить.

И полный оптимистического настроения наконец отоспаться, я ушел внутрь дома.

На улице тихо матерился Семен, пытаясь открутить раскуроченный рычаг. Издалека доносился смех Маринки и плеск воды. Роковая женщина организации увлекла за собой на берег океана Юрку и Виталика. Генчик, по всей видимости, не теряя времени, переключился с яблок на более интересный и крепкий продукт, а именно на виски из запасов старика. Я откинулся на подушку и закрыл глаза. Больше всего на свете сейчас я хотел спать.

Негромкий кашель деда Кирилла не дал сбыться моим мечтам.

Я открыл глаза. Старик стоял у двери, не решаясь войти.

– Не топчись у входа, ты как-никак хозяин в этом доме, – обратился я к нему.

– Извини, командир, что беспокою, – старик неуверенно вошел в комнату и тяжело опустился на стул, стоящий у окна.