Крылатый сфинкс, печальный цербер

Она так и знала, что Алексей рано или поздно поднимет этот вопрос. Ему требовалась власть, причем власть незыблемая и неделимая. А она, как назло, являлась владелицей двадцати трех процентов акций. А с учетом того, что крупнейший конкурент их издательского дома вел с ними затяжную войну, желая подчинить его себе, Алексей не мог допустить, чтобы его жена, к примеру, продала пакет акций конкурентам.

– По хорошей? – переспросила Наталья, а муж, считая, что она начинает торговаться, зачастил:

– По очень хорошей! Получишь и кое-что из недвижимости, в России и за границей. Однако не совершай ошибки, не соглашайся на предложение Феликса…

Феликс был владельцем гиганта-конкурента: некогда вместе с Алексеем они затевали одно дело, потом рассорились и из друзей превратились в заклятых врагов.

– А что, если Феликс предложит лучшую? – сказала она. – И он это сделает, не так ли, Алеша! Однако… Однако я готова принять твое предложение… Если ты только согласишься на то, чтобы оставить Кирилла со мной. Только со мной! Раз и навсегда!

– Наташа, ты понимаешь, что это невозможно… Мы уже говорили об этом… Я привел тебе аргументы, отчего…

– Ты оставишь меня и моего сына в покое, ты понял это? – прошипела женщина в телефонную трубку. – Иначе я соглашусь на предложение Феликса. Ведь он ко мне уже подкатывал, как ты наверняка и сам догадался…

– Наташа, не делай глупостей… Ты же согласилась с моими доводами… Потому что в противном случае мне придется прибегнуть к жестким мерам. Не забывай, я ведь отец Кирилла…

– Ему не нужен такой отец! – крикнула Наталья. – И не смей мне больше звонить!

Она завершила звонок, и смартфон выскользнул у нее из рук, улетев с крыльца в высокую траву. Ей понадобилось какое-то время, чтобы отыскать его, однако она быстро обнаружила телефон, когда тот снова ожил: ей опять звонил Алексей.

Сбросив звонок и отключив телефон, Наталья запихнула его в сумочку и вернулась в дом. Ее поразила звенящая тишина в их новом жилище.

– Сынок! – крикнула она, однако ответа не последовало. Она еще раз позвала Кирилла, а потом вдруг вспомнила: ну конечно, он ведь играет с ней в прятки! И наверняка уже давно ждет, что она отправится на поиски. Вместо этого она опять портила себе нервы, ведя бессмысленную беседу с Алексеем.

Интересно, что он подразумевал под жесткими мерами, однако думать об этом не хотелось. В том, что Алексей был опасным человеком, и человеком, способным ради достижения собственных целей буквально на все, она убедилась уже давно.

Но сына она ему не отдаст.

– Кирюша! Я иду искать! – крикнула она и стала подниматься по лестнице. Сын наверняка спрятался где-то на втором этаже. Наталья заглянула в первую попавшуюся комнату и увидела выглядывавшую из-за покрытого пыльным чехлом дивана желтую кроссовку. Так и есть, долго мучиться не пришлось. Она осторожно подошла к дивану и, ухнув, обогнула его.

Однако сына там не было – только его правая желтая кроссовка, которую он, видимо, снял и специально подложил так, чтобы у нее создалась иллюзия того, что именно здесь он и прячется.

– Ну хорошо, Кирюша, один – ноль в твою пользу, – произнесла она громко, надеясь, что ее голос разносится по всему второму этажу. – Ты меня обманул! Но я тебя все равно найду!

Она оказалась в соседней комнате – и заметила другую желтую кроссовку, выглядывавшую из-под портьеры. Наталья с азартом откинула ее, позволяя лучам яркого солнца влиться в комнату сквозь мутные грязные окна.

На этот раз это была левая кроссовка сына, однако самого Кирилла за портьерой не было.

– Два – ноль! – сказала она, начиная ощущать беспокойство. – Я продолжаю тебя искать!

Она надеялась, что услышит, как это обычно бывало в подмосковном палаццо, сдавленный смех сына, затаившегося где-то неподалеку. Однако до нее не долетело ни звука. Так куда же ребенок запропастился?

Она побывала еще в двух комнатах, однако Кирилла там не было. В последней она обнаружила его бейсболку, опять же положенную так, чтобы сбить ее с толку, однако сына нигде не было.

Ну конечно, как она могла это забыть! Надо было начинать именно отсюда – с его комнаты! Точнее, с той комнаты, которую она первоначально хотела отвести ему под детскую, но потом передумала, и все из-за этого странного шкафа. Отчего-то он внушал ей… нет, не страх, а трепет.

Она подумала о детских страхах, о том, что малышня иногда считает, что в кладовке или шкафу притаился бука. Так зачем поселять сына в комнате с этим страшным шкафом, если она могла организовать из нее, скажем, гардеробную? А Кирюша займет комнату в противоположном конце коридора…

Наталья вступила в угловую комнату со шкафом. Она ведь читала кое-какие статьи в Интернете: этот особняк словно притягивал несчастья. Построен он был еще при Сталине, здесь кто-то умер от болезни, кто-то покончил с собой, кто-то кого-то убил… Причем последняя смерть случилась не так уж и давно, лет пять назад, и с тех пор дом пустовал.

Это объясняло то, отчего никто не хотел его покупать. Никто – кроме нее. Однако она не была суеверной, да и цена была подходящая: с учетом бурного прошлого и недавней трагедии.

А ей и Кирюше требовался новый дом – нет, не в столице, а под Москвой. Однако ни в одном из этих гетто для «сильных мира сего»: в подобном месте они обитали еще несколько недель назад. Купить дом в подобном месте она не хотела – да и не могла. Они не бедствовали, несмотря на то что в издательском доме она более не работала. Однако у нее имелся пакет акций…

И все же причина заключалась в ином… Она страстно желала обрести свое гнездо, свой дом, который станет крепостью для нее и Кирюши. Только для них двоих.

Наталья заметила, как дверца шкафа, бывшая приоткрытой, вдруг при ее появлении тихо захлопнулась. Ага, значит, сын спрятался именно там!

– Не понимаю, куда же он делся… – пробормотала она намеренно громко, морща лоб. – Никак не приложу ума… Нигде Кирилла нет! Разве что… Разве что он здесь!

Быстрым шагом она подошла к шкафу, попыталась распахнуть его дверцы, однако они не поддавались. Наталья напрасно дергала их, с каждым мгновением ощущая, что тревога все возрастает. Потом она вдруг поняла, что дверцы шкафа закрыты на ключ – но как же так, она ведь видела, как дверца мягко захлопнулась, едва она зашла в комнату!

Или ее смышленый сынок нашел возможность привести в действие дверной механизм, спрятавшись в шкафу?

Дрожащими руками она поспешно повернула массивный ключ – и дверцы наконец поддались. Она с силой распахнула их и провозгласила:

– Вот я тебя и нашла! Я победила!

Однако шкаф был пуст – там не было ни Кирюши, ни вообще никого. Только одна-единственная деревянная вешалка, мерно покачивавшаяся на металлической штанге.

Наталья, чувствуя, что у нее рябит перед глазами, шагнула в шкаф, желая удостовериться, что это не оптическая иллюзия и не галлюцинация. Да, шкаф был пуст, однако он не имел права быть пустым. Там должен был находиться Кирюша.

Но его там не было.

– Кирюша! Сынок! Ты где? Что с тобой случилось? – Она закричала, и из глаз хлынули слезы, Наталье в голову вдруг пришла простая и одновременно столь страшная мысль: а что, если она никогда больше не найдет сына?

Но что с ним могло приключиться? Неужели… Неужели он забился в такой уголок в этом доме, в котором его никто никогда не найдет?

Или… Или кто-то пришел и забрал у нее Кирюшу?

Рыдая, она выскочила из шкафа, попыталась сорвать со штанги раздражавшую ее деревянную вешалку, чтобы отшвырнуть ее в сторону. Но вешалка не поддавалась, потому что была прикреплена к штанге особым образом. И в этот момент стенка шкафа вдруг, заскрипев, отошла в сторону. Наталья увидела зиявший перед ней черный провал.

– Кирюша? – спросила она сипло, вдруг подумав о том, что ее сын мог оказаться там, в подземелье. Она хотела было шагнуть в черную дыру, однако стенка столь же внезапно, как и открылась, со скрежетом закрылась.

Наталья ударила по стенке – и до нее донесся легкий гул. Что, неужели она слышит голос сына? Он звал ее! Кирилл был там! Она должна попасть туда, в это… в это Зазеркалье…

Или, если уж быть точным, зашкафье.

Она принялась бить кулаками по стенке шкафа, за которой, как она теперь знала, скрывался проход невесть куда.

– Кирюша, сыночек…

– Мама, мамочка, что с тобой! – услышала она голос сына и вдруг поняла, что идет он не из-за внутренней стены шкафа, а у нее из-за спины. Неловко обернувшись, она увидела Кирилла, живого и невредимого, с испуганным выражением лица стоявшего позади нее.

– Мамочка, извини, я не хотел, чтобы ты плакала! Я был там… В кладовке… Извини, мамочка… Мамочка, не плачь, пожалуйста! Ты победила, ты!

Чувствуя себя полной дурой, Наталья прижала к себе сына и, покрывая его лицо поцелуями, заревела пуще прежнего.

– Мама, мамочка! Со мной все хорошо! И вообще, я был не один, а с мальчиком!