Шоу в жанре триллера

– Чертов серб, – прошептал один из полицейских, вынося из комнаты Хенрылки пиццу. – С каких это пор мы стали у преступников на побегушках?

– Да не серб он, а герцословак. Мы не только у таких, как он, в лакеях ходим, им начали платить миллионы за показания и предоставлять уголовный иммунитет, – отозвался другой, лениво перекатывая во рту жвачку. – Торжество правосудия называется! Давай, Джон, придется тебе снова платить за пиццу этому уроду.

Хенрылку охраняла вся полиция Америки, и это не было преувеличением. Когда прокуратура узнала, что один из подручных Китайца желает выступить в качестве свидетеля обвинения, было принято решение принять все условия, которые выдвинет Томаш Хенрылка. Сошлись на ста тысячах долларов, хотя тот требовал в пять раз больше, новых документах и, главное, полном прощении всех прежних грехов. Только на таких условиях Томаш Хенрылка согласился принимать участие в процессе в качестве главного свидетеля обвинения.

Через несколько часов под усиленной охраной его эскортировали к небольшому частному аэродрому. В течение месяца, пока Хенрылка был под защитой федеральных сил, его перевозили с места на место, чтобы наемные убийцы не могли лишить жизни одного из самых ценных свидетелей за всю историю американского судопроизводства.

Наконец настала среда, 25 марта – день, когда Хенрылка должен был давать предварительные показания. Это означало, что его надлежит доставить в Лос-Анджелес, где и проходил процесс года.

– Осторожнее! – суетился сам Хенрылка, когда его вели к машине.

Больше всего он опасался мести Китайца. Он прекрасно понимал, что теперь на него открыт сезон охоты.

В течение тридцати двух дней было совершено пять попыток ликвидировать слишком говорливого мафиози. Ни одна из них не увенчалась успехом, однако это не означало, что можно расслабиться и потерять бдительность. Предстоял самый важный участок пути – полет на зафрахтованном самолете до Лос-Анджелеса. Последний опорный пункт, на котором юстиция укрывала Хенрылку, находился в пятистах километрах от Лос-Анджелеса, в небольшом провинциальном городке, на ранчо, купленном ФБР, что служило своего рода конспиративным убежищем для ценных свидетелей.

– Все чисто! – прокричал один из полицейских. Территория аэропорта была тщательно проверена, проезд для обычных клиентов в этот день был закрыт.

Хенрылка наблюдал за приготовлениями полиции сквозь затемненное и бронированное стекло джипа. Что же, американцы умеют работать. Сегодня будет тяжелый день, нужно первый раз предстать перед судом и дать предварительные показания. Потом, как уверял прокурор, он появится в суде только не раньше мая, когда процесс войдет в решающую стадию. Еще пара часов мучений, косые взгляды, хитрые, но бесполезные вопросы адвокатов Китайца – и он на свободе.

– Выводите, – по рации передал один из полицейских. По периметру аэродром был оцеплен людьми в камуфляже и с автоматами наперевес.

В полусогнутом состоянии Хенрылка промаршировал к небольшому спортивному самолету, двигатели которого уже ревели.

– Пристегните ремни, – обратился к Хенрылке один из полицейских. Тот видел, что охрана презирает и ненавидит его, они бы не очень печалились, если бы киллеры все-таки выполнили свою задачу. Однако им приказано защищать, даже ценой собственной жизни, важного свидетеля, и они были готовы умереть ради него. Хенрылке это нравилось.

Хенрылка, как законопослушный гражданин (теперь он должен стать таким, после того как все закончится, он удерет куда-нибудь в Европу и заделается обыкновенным буржуа), пристегнул ремни. Раздалось легкое жужжание, самолет начал разбег, затем, чуть качнувшись, оторвался от земли и взмыл в воздух. Все шло по плану.

– Ну что, ребята, – произнес Хенрылка, обращаясь к полицейским. – Шампанское у вас есть? Мне нужно только французское!

Хлопнула пробка, Хенрылка залпом осушил бокал. Теперь все позади, он практически на свободе.

– Через час мы сядем в Лос-Анджелесе, – сообщил пилот по внутренней рации.

Марта зашла в супермаркет и с восторгом уставилась на все то изобилие, которое лежало в прозрачных и цветных вакуумных упаковках на полках и в коробках. Когда у нее были неприятности или она переживала стресс, Марта не могла придумать ничего лучше, как отправиться в магазин, купить что-нибудь вкусное и, усевшись перед телевизором, устроить себе пиршество.

Сегодня ей предстояло выполнить задание чрезвычайной важности, как сказал Эдуард Теодорович. Впрочем, если ориентироваться на его слова, то каждое из заданий, которое ей приходилось выполнять за эти годы, было важное и эксклюзивное.

Она набрала сладостей, хотя прекрасно знала, что они ей противопоказаны, и вернулась к автомобилю. Три сдобных кекса, крекеры, любимые шоколадные конфеты с мягкой белой начинкой. И, чтобы запить все это, четыре банки пепси. Наверное, тысячи четыре или пять калорий, а диетолог сказал ей, что она должна сократить свой рацион до двух тысяч, причем потреблять только зелень, молоко и обезжиренное мясо. Тогда она сможет хотя бы немного приблизиться к своему идеалу – Марта со вздохом посмотрела на рекламный щит, где была изображена красотка с классическими пропорциями.

Куда ей до этого! Она обреченно взглянула на себя в зеркальную витрину. Вес не менее ста шестидесяти килограммов, дряблые руки, полосатые шорты, обтягивающие огромный зад, светлая майка, которая под мышками вся пропиталась потом, идиотская оранжевая бейсболка и темные очки в пол-лица.

Марта отправилась к военному аэропорту. Неприметная машина, таких на улицах Лос-Анджелеса тысячи. Номерной знак, разумеется, фальшивый, как и документы. Но это не поможет: она сама как луна в ночи, запомнить и описать ее внешность ничего не стоит. Однако именно это – огромный отвислый живот, груди, похожие на боксерские груши, выбивающиеся из-под бейсболки жирные волосы делали ее незаметной для потенциальных свидетелей. И кто бы мог подумать, что Марта, гром-баба весом в полтора центнера, была одним из лучших кадров Отдела Эдуарда Теодоровича.

Отдел специализировался на заказных убийствах, причем он почти всегда брался за самые безнадежные дела. Предстоял именно такой случай. Марта отправила в рот последние крошки крекеров, осушила банку пепси. Она была недалеко от аэродрома. Самолет с Хенрылкой еще не вылетел, так что ждать осталось не меньше полутора часов. Но это и хорошо, она может сконцентрироваться.

Марта сняла очки и близоруко прищурилась. Огонь – вот что есть сила. Она прекрасно это знала, знала уже долгие тридцать пять лет. Последние восемнадцать лет она знала это слишком хорошо. С тех пор, как попала в Отдел глупой девчонкой…

Она чувствовала, что голова начинает раскалываться. Так всегда. Ей нужно сконцентрироваться. Еще несколько минут… Перед глазами возникли красные и черные круги, Марта ощущала, что в пальцах начинает покалывать. Значит, все в порядке.

Тридцать пять лет назад Эдуард Теодорович начал собирать всех, кто обладает способностями, собирать, чтобы использовать их в своих грязных целях. Но он прав – в итоге за всем стоят деньги. Если бы не Эдуард Теодорович, она бы так и жила в своем городишке, ее бы третировали, унижали, возможно, убили бы.

Машина находилась за поворотом. Внезапно появился полицейский, подошел к автомобилю, стоявшему на обочине. Конечно, этого мафиози охраняют, к аэропорту никого и близко не подпускают. Но чтобы убить, ей и не нужно быть рядом.

– Мэм, ваши документы!

Тяжелый взгляд, полный жалости к ней. Еще бы, такая неуклюжая, вспотевшая, растрепанная, с крошками крекеров на сиденье и пятнами пепси на майке.

Она молча протянула ему документы.

– Вам лучше уехать, мэм, здесь проводятся учения.

Полицейский с выражением жалости и брезгливости протянул Марте заляпанные соусом документы.

– Конечно, уеду, – огрызнулась она, задыхаясь. – Но вы что, не видите, мне плохо! Я остановилась, чтобы принять таблетки. У меня больное сердце!

– Разумеется, мэм. Вам требуется помощь?

– Оставьте меня в покое! – завизжала Марта. – Я что, не имею права остановиться на обочине?

Полицейский едва не выругался. Кому-то очень крупно не повезло, если он живет и, главное, спит с этой бабищей. Взгляд полицейского стал презрительным. Марта знала: когда начнется расследование, он не доложит о ней, ее образ окажется вытесненным из его памяти, потому что он и предположить не сможет, что убийца – эта толстуха в старом «Паккарде».

Полицейский отошел. Оставил ее в покое, так было сотни раз. Все думают, что убийцы стройны, подвижны и симпатичны. Она жирна, неповоротлива и страшна. Но это не мешает ей убивать. За все долгие восемнадцать лет не было ни одной осечки. Не будет и сейчас.

Вскоре на горизонте показалась точка. Самолет. Тот самолет, который ей нужен. Теперь самое главное – концентрация.

Спустя три минуты шасси коснулось бетона взлетно-посадочной полосы. Марта, вцепившись побелевшими толстыми руками в руль, неотрывно следила за самолетом. Он бежит навстречу смерти. Забавно.

Еще мгновение. Головная боль усилилась, перед глазами возникла знакомая кровавая пелена. Все, начинается… Ее стало трясти, пот катил градом.

– Все системы в полном порядке, – произнес пилот. – Никаких происшествий…

Огонь возник неожиданно и повсеместно. Стоящие на летном поле могли видеть, как неожиданно, словно из другого измерения, взметнулся язык пламени, который поглотил весь корпус самолета. Хенрылка дико заорал, когда неожиданно в салоне вспыхнули обивка и ремни безопасности.

Последовал взрыв. Остов самолета по инерции все еще катился вперед, но от самого салона уже ничего не осталось. Взрыв был огромной мощности, он разнес весь корпус. Томаш Хенрылка, главный свидетель обвинения в процессе против Китайца, скончался мгновенно.

Марта удовлетворенно вздохнула. Головную боль как рукой сняло. Все было позади. Она вскрыла упаковку конфет и, зачерпнув их горстью, запихнула в рот. Шоколад расплавился, но ей ужасно хотелось есть. Как всегда после явления дара.

Развернув «Паккард», она отправилась в Лос-Анджелес. Теперь ей нужно подкрепиться, причем серьезно. Парочка бифштексов с кровью, несколько порций жареной картошки и много-много ванильного, бананового и ежевичного мороженого. Потом душ – и спать.

Эдуард Теодорович сам позвонит и скажет, когда следующее задание. Марта доела конфеты и открыла банку пепси. Так-то лучше.

27 марта, Лос-Анджелес

– Миллион долларов? – Голос заместителя окружного прокурора Стивена Ларкина сорвался на крик. – Вы хотите за это миллион долларов?

– А что, вы готовы заплатить целых два? – усмехнулся Алекс, развалившись в кресле. – Я не откажусь!

Они находились в одном из самых дорогих и фешенебельных отелей Лос-Анджелеса – «Корона-Плаза». Огромный стеклянный небоскреб, выстроенный в форме стрелы. Сорок девятый этаж, номер люкс.