Мертвые канарейки не поют

– А я думала… – начала она и осеклась, а молодой человек, повернувшись к ней, сказал:

– Думала, что у нас прислуга? Старик ее терпеть не может, да и я тоже. Конечно, какие-то приходящие кухарки-уборщицы имеются, однако всего на пару часов в день. Да и вообще, старик обожает готовить. То, что мы будем сегодня есть, он сам навертел.

Раздались приглушенные шаги, и Рита заметила спускавшегося по широкой винтовой лестнице моложавого мужчину, удивительно похожего на Гошу, только с абсолютно седыми волосами и несколько более коренастой фигурой. Однако глаза были точно такие же, изумрудно-зеленые, а улыбка обаятельно-соблазнительной.

Этого человека Рита много раз видела по местному телевидению, да и в газетах его изображение тоже появлялось – перед ней, облаченный в серые джинсы и горчичного цвета джемпер, стоял известный адвокат Лев Георгиевич Барковский, отец Гоши.

– Салют, старик! – произнес молодой человек несколько небрежно, и адвокат, кивнув ему приветственно, вплотную приблизился к Рите.

– Рад видеть вас у нас дома, Рита. Вы ведь разрешите называть вас так?

Он протянул ей руку, и Рита ощутила прикосновение его пальцев.

– Мой сын много о вас рассказывал. Впрочем, я ведь давно вас заприметил, еще с прошлого года, когда вы выступали на научной конференции, где я был председателем секции…

Говоря это, он продолжал сжимать ладонь Риты, и девушка не знала, что делать. Сам же адвокат, казалось, не замечал этой неловкости и продолжал певучим и низким, как и у сына, голосом:

– И уже тогда понял, что вы подаете большие надежды! Поэтому очень хорошо, что вы приняли приглашение и навестили меня!

Наконец, он отпустил руку Риты, и девушка, чувствуя, что ее ладонь взмокла, осторожно убрала ее за спину. Все же она в гостях и в ее планы никак не входит обидеть хозяина.

Радушным жестом адвокат Барковский указал на дверной проем:

– Только после вас, Ритка-маргаритка! Вы ведь не обидитесь, если я буду так к вам обращаться?

– Не-е-е-т, – выдавила из себя девушка, пытаясь отыскать глазами Гошу, который, однако, уже исчез из поля зрения.

– Вперед, вперед, не теряемся! Здесь все очень просто – шагайте вперед, Ритка-маргаритка, и не ошибетесь…

Девушка вдруг ощутила легкий шлепок по ягодицам, и единственным, кто мог прикоснуться к ней, был шедший позади нее адвокат Барковский. Однако мысль о том, что отец Гоши так повел себя, не укладывалась у девушки в голове. Наверняка это был случайный жест…

В этот момент на ее талию легли руки адвоката Барковского, и он, прижимаясь к ее спине, зашептал на ухо:

– А теперь налево, Ритка-маргаритка! Да, именно туда…

Рита, чувствуя, что краснеет, позволила обращаться с собой, как с куклой, потому что была глубоко шокирована. Адвокат Барковский без всякого стыда хватал ее то тут, то там, видимо, считая, что так и должно быть.

Они оказались в просторной столовой, перед огромным столом, на котором было только три прибора. Гоша уже сидел за столом и, отщипывая кусочки хлеба, отправлял их в рот.

– А вот и ваше место, Ритка-маргаритка! – произнес адвокат Барковский, подводя девушку к стулу и, словно ребенка, усаживая на него. При этом он не упустил возможность пошарить у нее по спине и прикоснуться к груди. – А вот и ваша салфетка, разрешите положить ее вам на колени, чтобы не запачкать ваше красивое платье…

– Я сама! – вскрикнула девушка и быстро завела ноги под стол. Не хватало еще, чтобы Барковский расправлял у нее на коленях салфетку.

Рита сидела за столом между двумя Барковскими, отцом и сыном. Единственное, что утешало, так это то, что с отцом Гоши ее разделяло добрых три, если не все четыре, метра.

Адвокат же, подойдя к своему стулу, качнул головой.

– Непорядок… Как-то чопорно все выглядит. Как на приеме у голландской королевы. Ах, ну, да, стол же раздвижной…

И быстрым, как показалось Рите, отработанным жестом он передвинул стул, поставив его с обратной стороны стола, прямо напротив прибора Риты.

Теперь прибор адвоката Барковского стоял в каком-то полуметре от тарелки Риты: стол был длиннющий, но весьма узкий.

Переместив и свою тарелку, а также вилку с ножом и бокал, мужчина проворковал:

– Вы ведь возражать не будете, Ритка-маргаритка? Согласитесь, что так лучше?

Девушка бросила беспомощный взгляд в сторону Гоши, однако тот смотрел куда-то в сторону, как будто не желая встретиться с ней глазами.

А что, если возразить? Сказать, что так не пойдет? И вообще подняться и уйти из этого странного особняка?

Только вот – куда? Гоша привез ее на своем черном джипе, и она имела лишь отдаленное представление о том, где сейчас находилась. И вообще ни малейшего представления о том, как ей отсюда на общественном транспорте добраться до дома.

– Разрешите налить вам вина, Ритка-маргаритка! Ну, давайте, не кокетничайте! Надо же выпить за встречу!

Еще до того, как она успела что-то сказать, адвокат взял откуда-то уже откупоренную бутылку и наполнил стоявший перед девушкой бокал с рубиново-красной жидкостью.

Жидкостью, столь похожей на кровь.

– Ваше здоровье, Ритка-маргаритка! Ну, прошу вас! И ты, сын, тоже выпей!

Рита обратила внимание, что Гоша, наконец, поднял на отца глаза, хмуро ответил:

– Ты же знаешь, что я не пью, старик…

Адвокат, чокаясь с бокалом Риты, заявил:

– В самом деле, как же я мог об этом забыть, сын! Ты же у нас пай-мальчик. Впрочем, грешки водятся за всеми, в том числе и за тобой. Распустила тебя моя покойная жена, твоя матушка, пусть земля ей будет пухом, ой как распустила…

Гоша, с шумом отодвинув стул, скомкал салфетку, швырнул ее на стол и вышел из столовой. Рита беспомощно посмотрела ему вслед, а Барковский-старший, вдруг накрыв своей ладонью ее ладонь, произнес:

– Ну, вы что же, Ритка-маргаритка, не будете пить за здоровье хозяина дома, то есть за меня?

– Я не пью… – выдавила девушка, и адвокат, вздохнув, поставил на скатерть и свой бокал.

– Что за молодежь нынче пошла. Это не едят, то не пьют… Ну хорошо, а сока или воды хотите? Не будете же всухомятку жевать?

Бокал воды, поданный ей Барковским, Рита осушила до дна, потому что в горле давно пересохло. Она ждала, что Гоша вернется за стол, однако молодого человека все не было.

– Попробуйте моего жаркого, я его сам для вас делал, Ритка-маргаритка! Разрешите положить вам кусочек?

Понимая, что для приличия надо хотя бы попробовать, Рита отправила в рот крошечный кусочек, который, однако, не лез ей в горло. Она вспомнила смешную сцену с пирожком в университете – не хватало еще, чтобы это снова повторилось, на этот раз здесь.

Поэтому она запила жаркое водой, отметив, что жаркое было великолепным, а вот у воды вкус…

Какой-то странный…

А что, если там что-то подмешано?