Золотая клетка для синей птицы

– Спасибо, – сказала Никитина.

– Желаю вам всего хорошего, – ответила Светлана.

Лиза хлопнула дверцей и побрела к дому. Ухтомина дождалась, пока она скроется в подъезде, и задумалась. Теперь она знает, где живет любовница Стаховского, однако разговора у них не получилось. Нужно подождать несколько дней. Затем она навестит Лизу и попробует получить от нее информацию. Девушка упомянула о том, что Владимир говорил ей что-то, возможно, именно о расследовании, связанном с концерном Деканозова.

Светлана отправилась домой. Было почти половина пятого. Предстояла встреча Нового года. Игорь отправился с женой и сыном на Средиземное море, Олег, увлеченный очередной красоткой, сказал, что заглянет к отцу и сестре в начале января. Это был уже не первый праздник, который Светлане приходилось встречать вместе с Геннадием Петровичем. Он намекал дочери, чтобы она обзавелась если не семьей, так хотя бы поклонником, но у Светланы ничего не получалось. Уже через несколько дней она начинала сравнивать своего мужчину с отцом и каждый раз убеждалась, что Геннадий Петрович лучше ее поклонника. Он был настоящим мужчиной, свидетельством тому являлось множество правительственных наград за поимку опасных преступников, несколько раз он подвергал свою жизнь смертельному риску.

Когда Света прибыла домой, праздничный ужин был уже почти готов. Геннадий Петрович как раз поставил в духовку пирог с персиками. По квартире разлился потрясающий аромат. Отец умел и любил готовить.

– Ну что, Света, желаю тебе новых успехов в грядущем году, – сказала Геннадий Петрович, когда они вдвоем оказались за праздничным столом. Он поднял бокал с шампанским. – Всего тебе наилучшего, дочка!

Как всегда, под бой курантов Светлана загадала желание. Эта привычка сохранилась у нее с детства. Она пожелала себе раскрыть два преступления – смерть Владимира Стаховского и собственной матери, Татьяны Ухтоминой.

Светлана, встретив с отцом Новый год, села за компьютер. Ее ждала вторая статья о Деканозове, которая должна появиться в первом выпуске этого года. Она не любила праздники, они навевали на нее скуку. Хотя Ухтомина отдавала себе в этом отчет, так происходило оттого, что она была одинока, и рядом не было человека, который мог бы расцветить ее жизнь яркими красками.

– Прошу вас, проходите. – Высоченный охранник, посторонившись, пропустил Светлану в выложенный зеленоватым мрамором холл. Она находилась в юридической конторе адвокатской фирмы «Севастьянов и партнеры». Борис Севастьянов был одним из самых известных столичных адвокатов. Именно у него находилось завещание Владимира Стаховского, оглашение которого было назначено на пятое января.

Светлана прошла в просторный конференц-зал, в котором уже расположилась Кристина Стаховская. Вдова приветливо встретила Светлану. Помимо них, в зале находились еще несколько человек, как поняла Ухтомина, родственники Кристины и деловые партнеры Владимира. Последней в зал вошла Лиза. Она была в джинсах и грубой вязки бежевом свитере, рыжие волосы тщательно собрала в хвостик.

Вслед за ней появился Борис Севастьянов. Адвокат, произнеся стандартные фразы о том, что выражает вдове свои самые искренние соболезнования, перешел к сути дела:

– Как вам известно, я являюсь душеприказчиком Владимира Сергеевича Стаховского. Это значит, что на меня возложены функции по претворению в жизнь его последней воли, изложенной в завещании. Вот оно.

Он положил на массивный стол из дуба большой конверт, который был запечатан и надписан.

– Владимир Сергеевич был моим близким другом, о его безвременной кончине я безмерно скорблю. Он составил это завещание полгода назад, а именно, 19 июля прошлого года. Я не в курсе его посмертных распоряжений, заверенных нотариусом, однако он настоял на том, чтобы именно я зачитал его завещание в присутствии следующих лиц…

Светлана повернула голову. Лиза, примостившаяся в самом дальнем кресле, надела очки в тонкой металлической оправе. Девушка выглядела чуть более живой, чем при первой встрече, скорее всего, она начала приходить в себя и осваиваться с мыслью о том, что Владимира больше нет в живых.

Адвокат тем временем зачитал список имен тех, кто был так или иначе отражен в завещании Стаховского. Мелькнуло имя Никитиной Елизаветы Георгиевны.

– Что же, все эти лица были оповещены мной заранее о том, что прочтение завещания состоится сегодня, пятого января 2004 года, в тринадцать часов. Те, кто хотел принять участие в этой процедуре, прибыли в мой офис. Теперь я задаю вопрос присутствующим: не возражают ли они, что во время оглашения завещания здесь будут находиться посторонние лица?

Светлана поняла, что этот намек относится в первую очередь к ней. Кристина, сочтя, видимо, что вопрос адресован именно ей, произнесла:

– Эта дама мое доверенное лицо, так что прошу вас, Борис Иосифович, продолжайте.

Светлана снова обернулась. Лиза, без сомнения, узнала ее, но не подала виду. Надо же, какая незадача. Ухтомина и представить не могла, что Стаховский упомянул в завещании свою любовницу. Судя по тому, как вела себя Кристина, она понятия не имела ни о том, что у Владимира была пассия на стороне, ни о том, что этой женщине что-то достанется. Светлане стало интересно – насколько щедр оказался покойный журналист?

– Ну что ж, – произнес адвокат. – Если все присутствующие согласны, то я приступаю к оглашению завещания Владимира Сергеевича Стаховского, составленного и заверенного 19 июля прошлого, 2003 года.

Севастьянов неспешно позолоченным ножиком надрезал конверт, вытащил документ, который занимал несколько страниц.

В зале воцарилась тишина. Светлана посмотрела на Кристину. Вдова, вся в черном, даже на запястье у нее загадочно переливались черные камни, вероятно, редкие бриллианты, была напряжена и собранна. Лиза Никитина, напротив, казалось, погрузилась в посторонние мысли.

Прокашлявшись, адвокат начал читать:

– «Я, Владимир Сергеевич Стаховский, находясь в трезвом уме и твердой памяти, настоящим объявляю свою последнюю волю, которая является моим завещанием. Исполнителем всех действий по данном документу я назначаю с его любезного согласия главу адвокатской фирмы «Севастьянов и партнеры» Бориса Иосифовича Севастьянова, моего доброго друга и замечательного юриста…»

Ухтомина продолжала наблюдать за присутствующими. Надо же, Лиза на самом деле не так уж бесстрастна и погружена в нирвану – девушка теребила крошечный кружевной платочек, который сжимала в кулачке.

– «В обязательном порядке надлежат быть выплаченными все мои долги и исполнены все финансовые обязательства, которые имеются на момент моей смерти. После этого все мое движимое и недвижимое имущество делится между следующими лицами…»

Светлана услышала, как отец Кристины, неотлучно находившейся при дочери, глубоко вздохнул. Наверняка он рассчитывал, что его дочь, как законная жена Стаховского, получит все. Однако Владимир решил иначе. Сама Кристина походила на статую, такая же неподвижная и мраморно-бледная.

– «Принадлежащие мне активы в холдинге «ВластЪ» в равной степени, а именно по пятьдесят процентов, получает моя супруга, Кристина Алексеевна Стаховская, и мой сын, матерью которого является Галина Одинцова…»

Кристина вздохнула, причем так громко, что адвокат, прервав чтение, вопросительно взглянул на вдову.

– Кристина Алексеевна, вы хотите что-то сказать? Или я должен сделать паузу?

– Моей дочери требуется минеральная вода, – сказал отец Кристины. – Прошу вас!

Кристина, отказавшись от бокала с водой, поднесла к лицу руки, затем, успокоившись, произнесла тихим голосом:

– Борис Иосифович, эта последняя фраза… Я не понимаю, о чем идет речь. Владимир никогда не говорил мне, что у него имеется сын…

– Кристина Алексеевна, ничего не могу поделать, – словно извиняясь, сказал Севастьянов. – Но, если вы разрешите, я продолжу. Далее есть обращение именно к вам по этому поводу.

– «…Для разъяснения ситуации я прикладываю к завещанию письмо, адресованное моей жене Кристине, которое должно быть передано ей лично в руки».

– Вот оно, – Борис Иосифович вынул из большого пакета сложенный конверт поменьше, светло-желтого цвета. – Вы его получите, Кристина Алексеевна, как только прочтение завещания будет завершено.

Та кивнула, и оглашение завещания Владимира Стаховского продолжилось.

«…квартиру в Москве по адресу, указанному в приложении, а также сто пятьдесят тысяч американских долларов я оставляю Елизавете Георгиевне Никитиной. Все мое недвижимое имущество, равно как и денежные счета, номера которых указаны в приложении, я завещаю свое супруге, Кристине Стаховской…»

На этот раз никто не прервал чтение последней воли покойного, однако, улучив момент, Светлана взглянула на Лизу. Та победоносно улыбалась, как будто только и ждала этих слов. Что ж, Стаховский оставил ей весьма приличное наследство.

Далее последовали распоряжения журналиста, которые касались ценных бумаг, вкладов в нескольких банках, драгоценностей. Их также получила Кристина, однако кое-что было завещано фонду, на основание которого было выделено полмиллиона долларов. Этому фонду предписывалось заботиться о свободе слова в России, ежегодно должны вручаться три награды – лучшему и наиболее независимому журналисту печатного издания, ведущему телевизионной программы и аналитику на радио.

Детали заняли еще примерно сорок минут, после чего Борис Севастьянов, положил на стол бумаги и сказал:

– Дамы и господа, таковы были посмертные распоряжения Владимира Сергеевича Стаховского. Напоминаю вам, что вы имеете право отказаться от наследства в установленный законом срок. Я, как адвокат Владимира, приложу все усилия для того, чтобы фонд, о котором шла речь в завещании, был создан как можно скорее. Благодарю всех за внимание!

Гости загудели, Кристина, повернувшись к отцу, произнесла:

– Папа, вот это да, я прожила с Владимиром почти восемь лет, однако, выходит, я не знала этого человека. Боже мой, у него имеется ребенок, и он оставил какой-то особе квартиру и кучу долларов. Но почему?

– Потому что, моя дорогая, он меня любил, – провозгласила Лиза, которая слышала реплику Кристины. – Запомни, Стаховский обещал, что разведется с тобой и женится на мне.

– Я вам не верю, – холодным тоном произнесла Кристина. – То, что Владимир мне изменяет, не новость для меня, но он никогда бы не развелся со мной. И знаете почему? Потому что он ценил умных женщин, к которым вы, как я вижу, совсем не принадлежите. Я не собираюсь оспаривать завещание, вы получите, как того и хотел мой муж, – четырехкомнатную квартиру и сто пятьдесят тысяч. Надеюсь, вы удовлетворены?

Деловой тон Кристины и полное отсутствие в ее словах злобы и ненависти резко контрастировали с желчными высказываниями Лизы. Никитина, поднявшись из кресла, сказала:

– Вот и хорошо. Пока!

Она шагнула в коридор, Светлана, извинившись, последовала за ней. Лиза задержалась в мраморном холле, чтобы зажечь сигарету.