Золотая клетка для синей птицы

– А ты, оказывается, на стороне Кристины, – обратилась к ней Лиза. – Ну и ну, а я-то думала, что моим горем бескорыстно интересуется посторонний человек. А ты была ее шпионкой. И сколько же она обещала тебе заплатить?

– Ровным счетом ничего, – произнесла Ухтомина. – Лиза, я думаю, нам надо поговорить…

– Зато я так не думаю, – возразила та, застегивая куртку. – И что вы ко мне пристали? Хотите знать правду? Я же вам тогда в машине сказала, что люблю Володю. Как видите, я ему тоже была небезразлична. Он не собирался разводиться с Кристиной, зря я это сказала, но она меня почему-то бесит. Думает, что обладает исключительным правом скорбеть по моему Володе и заявлять во всеуслышанье, что является его единственной женщиной. Это не так. Владимир изменял не только ей, он изменял и мне. Но это ничего не меняет… А у него, оказывается, имеется сын! Вот это неожиданность для Кристины. Владимир сделал его своим наследником, надо же…

За прошедшие дни Светлане удалось навести справки. Елизавета Никитина, двадцати шести лет от роду, была в прошлом профессиональной спортсменкой, занималась фигурным катанием. Девушка подавала большие надежды, выиграла чемпионат Европы среди юниоров, однако затем произошло непоправимое – она сломала ногу, причем так неудачно, что о продолжении карьеры на льду уже не могло быть и речи. Она занялась плаванием и, хотя не достигла в этом виде спорта таких же больших высот, как в фигурном катании, все равно приобрела достаточную известность.

– Я занимаюсь расследованием причин гибели Владимира, – сказала Светлана. Лиза ей нравилась. Она была открытой и неспособной к интригам. Во всяком случае, производила впечатление такого человека. – Я думаю, вы сможете мне помочь в этом. Вы же хотите выяснить, кто стоит за гибелью Стаховского?

– Конечно, хочу, – согласилась Никитина. – Но что-то мне подсказывает: это очень запутанное дело. Это Кристина поручила вам расследование? Когда вы подвезли меня с кладбища, я еще голову ломала, где же могла вас видеть. А теперь вспомнила – несколько месяцев назад вы выступали по телевидению в политическом ток-шоу. У меня хорошая память на лица. Значит, вы собираетесь вычислить убийцу Володи… Ну что же, рада буду помочь вам.

В холл вышла Кристина в сопровождении отца и небольшой свиты. Лиза, потушив сигарету, произнесла:

– Черт, я вовсе не хочу сталкиваться со Стаховской нос к носу. Пусть живет сама по себе. А то еще затеет дружбу, а мне это вовсе не надо. В общем, ты помнишь, где я живу? Я оставлю тебе свой домашний телефон. Звякни завтра вечером, я найду время для тебя. Может, заглянешь в гости. Я так хочу, чтобы смерть моего льва не осталась неотомщенной…

– Почему ты называешь его «мой лев»? – спросила Ухтомина.

Спортсменка, уже направляясь к выходу, обернулась и заметила:

– Потому что это он попросил меня. Лев – царь зверей. Клички Пупсик или Рыбонька применительно к Володе были бы верхом идиотизма. Он ведь на самом деле похож на льва. На льва, которого убил выстрел охотника. Я тебя жду. Мне есть что рассказать, но не сейчас…

Светлана проводила Лизу до выхода. Та отправилась пешком к станции метро, Ухтомина вдруг заметила, что за ней, на небольшом отдалении, следует красная «Лада». Та самая, что принадлежала пронырливому молодчику, вымогавшему у Никитиной интервью на кладбище. Светлана проверила номер: автомобиль был зарегистрирован на имя некоего Павла Александровича Резниченко, который работал в массовом бульварном листке «Столичный курьер». Он что, пишет репортаж о Владимире Стаховском и его внебрачных связях? Почему он преследует девушку?

– Света, ты можешь проводить меня в офис? – спросила Кристина. Ухтомина согласилась. Они прошли к «Мерседесу» с тонированными стеклами, расположились на заднем сиденье.

– Вот она, правда о его сыне, запечатанная в конверт, – сказала Кристина, когда они тронулись в путь. – Я до сих пор не могу прийти в себя. Владимир оказался совсем другим человеком, только теперь я понимаю, что ничего о нем не знаю… Ты заметила, что на оглашении завещания не было ни единого родственника Володи? У него их просто нет… И на нашей свадьбе, впрочем, она была очень скромная и без всяких церемоний, тоже никто не появился. Володя сказал мне, что его родители давно скончались, а братьев или сестер у него нет. И я всему верила. Как верила тому, что он допоздна задерживается на работе. На самом деле, как я теперь подозреваю, он проводил время у своей любовницы.

Кристина разорвала конверт, который оставил ей Стаховский, и углубилась в чтение послания. Прошло несколько минут. Хмыкнув, Кристина протянула письмо Ухтоминой.

– Уверена, что уже сегодня вечером многие средства массовой информации сообщат о том, что произошло во время оглашения завещания, и о последней воле Владимира. Его имя снова будут трепать, он же не предполагал, что умрет так рано. Если тебя это интересует, можешь ознакомиться. Тут нет ничего сенсационного и разоблачительного!

Светлана просмотрела письмо. Кристина права: Владимир, извиняясь перед женой за новость, которую та узнала, сообщал, что много лет назад состоял в интимной связи с некой Галиной Одинцовой, женой крупного военачальника. Впрочем, их роман был мимолетен, они расстались, однако Владимир знал, что Галина была от него беременна. Одинцова, по словам журналиста, затем исчезла. Он пытался найти ее, но его попытки не увенчались успехом. Однако через несколько лет они совершенно случайно столкнулись в метро. Состоялся мимолетный разговор, из которого Стаховский узнал, что у него есть ребенок. Одинцова отказалась дать Владимиру возможность увидеться с ребенком, сказала, что не желает, чтобы ее муж узнал правду. Галина добавила, что они с мужем собираются в ближайшее время уехать из Москвы. Стаховский исходил из того, что его сын, которому, по его расчетам, было уже около тридцати, ничего не знает о своем происхождении. Галина, как он уверен, действительно переехала в другой город. И вот теперь Владимир просил Кристину найти его сына.

– Значит, в нем проснулись отцовские чувства, – сказала Стаховская. – И он оставил молодому человеку, которого ни разу не видел в глаза и о котором слышал только от его матери, половину своих активов в холдинге. Просто смешно! Это же огромная сумма, она исчисляется десятками миллионов! И их унаследовал непонятно кто, человек-призрак, тень из прошлого Владимира. И как мне теперь быть?

– Нанять детектива, который мог бы разыскать этого сына и Галину Одинцову, – ответила Светлана. – Это будет самым разумным решением. Ты не обязана этого делать, на тебя не возложена обязанность разыскивать потенциальных наследников. Но я подозреваю, Кристина, что ты сама хотела бы познакомиться с сыном Владимира.

Стаховская, сняв темные очки, за которыми скрывались опухшие от слез глаза, ответила:

– Да, в этом ты права. Владимир даже после смерти остался журналистом экстра-класса, заинтриговал всех дальше некуда. Поверь, я вовсе не стремлюсь, как утверждают некоторые, получить полный контроль над холдингом. Более того, я думаю о том, чтобы продать свою часть акций, так как понимаю: вряд ли я смогу управлять им так же эффективно, как это делал Владимир. Хотя друзья мне советуют продолжить начатое им дело, и я не могу предать его память. Этот холдинг был его детищем. Он всегда говорил, что если господу угодно лишить его наследника, то пусть останется хотя бы слава. А на самом деле он тогда знал, что у него где-то есть ребенок. Надо же, этот парень чуть младше меня. И наверняка не подозревает о том, что его отец – Владимир Стаховский, иначе бы давно уже объявился, ведь вся страна последние дни только и говорит, что о катастрофе во Внукове. Мне было бы любопытно взглянуть на него. Что он собой представляет, похож на Володю или нет? И, в конце концов, что он собирается делать со столь неожиданно свалившимся на него богатством? Ведь согласись, Света, половина акций холдинга позволит ему в одночасье стать миллионером и полностью изменить привычный образ жизни.

Кристина продолжала монолог. Ухтомина понимала, что для Стаховской главное сейчас выговориться, и сама Света была для нее чем-то вроде доморощенного психоаналитика – нужно только слушать и поддакивать.

– Я боюсь, что у молодого человека, которого я рано или поздно найду, закружится голова от такого богатства. И кем он окажется? Возможно, плейбоем, который пустит на ветер все деньги и наплюет на память отца? Это был бы наихудший вариант. А что ты думаешь об этой девице в куртке, которая оказалась любовницей моего мужа? Оставил ей квартиру и еще сто пятьдесят тысяч наличными. Тоже неплохой куш. И за что? Только за то, что она была вместе с ним? Я прекрасно знала, каков Владимир. Он никогда не клялся мне в верности, но много раз повторял, что любит меня и я единственная, кого он представляет в качестве своей жены.

Светлана проводила Кристину до офиса. Там они выпили по чашке кофе. Кристина, которая, как видела Ухтомина, все еще находится под гнетом смерти Владимира, решила приняться за работу и временно возглавить холдинг – до внеочередного собрания акционеров.

– Ты ведь сама журналист и представляешь, что есть на самом деле империя, которую создал Владимир. Я далеко не уверена, что справлюсь с такой сложной задачей, как руководство телевизионным каналом, несколькими еженедельниками, газетами, радиостанцией. У меня, зачем скрывать, нет к этому таланта, которым обладал Володя. Однако если я и собралась продать свой пакет акций, то его новый хозяин должен быть таким же, как Стаховский. И вот теперь выясняется, что никому не известный молодой человек обладает правом голоса. Мне страшно, Света. Я боюсь, что он в погоне за прибылью разрушит начинания Владимира, и тогда… Я даже не хочу думать о том, что владельцем холдинга станет тип наподобие Деканозова. Кстати, тебе удалось узнать что-то новое о Константине Константиновиче?

– Пока нет, его охраняют, как американского президента, – ответила Ухтомина. – Однако в ближайшие дни я смогу получить кое-какие сведения по своим каналам. Мне только известно одно его высказывание. Деканозов пожелал всем своим сотрудникам, чтобы и они так же легко избавлялись от своих врагов и недоброжелателей, как он сам.

Кристина звякнула ложечкой о край чашки и сказала:

– Он торжествует, это же очевидно! Видела бы ты его глаза, когда он приносил мне свои соболезнования на кладбище. И еще венок, который его охранники возложили на могилу Володи. Это было подлинным издевательством, настоящим фарсом. Он пришел, чтобы продемонстрировать свое торжество. Я просмотрела Володины записи, которые он вел по последнему расследованию, связанному с Деканозовым. Там фигурирует некий проект «Фарма-Стикс». Известно тебе о нем что-то?

Светлана произнесла:

– Увы, об этом я не могу сказать ничего определенного. О проекте, который засекречен получше, чем разработка водородной бомбы, мне уже доводилось слышать, но никто конкретно не знает, что на самом деле скрывается за непонятным названием. Одни говорят, что Деканозов, втихую и нарушая всяческие конвенции и Уголовный кодекс, производит химическое и даже бактериологическое оружие; другие уверены, что в лабораториях концерна «Парацельс» вовсю идет клонирование человеческих клеток; третьи заявляют, что на самом деле Деканозов нашел способ производства дешевого и совершенно нового наркотика, по сравнению с которым все существующие не больше, чем лебеда. В любом случае все слухи едины в одном: Константин Константинович занимается чем-то чрезвычайно прибыльным и неблаговидным. Только угроза разоблачения и потери больших денег могла вынудить его пойти на такой серьезный шаг, как убийство. Впрочем, уже несколько человек, которые так или иначе мешали его планам, стали жертвами так и не раскрытых покушений, несчастных случаев и разбойных нападений.

– Спасибо тебе, Света, за то, что ты взялась за расследование, – сказала Кристина. – Я размышляла над тем: кто бы мог пронести бомбу в самолет? Этим предателем был кто-то из своих, из людей, которых Владимир и я считали друзьями и соратниками. Знаешь, какая у меня мелькнула мысль? Если бы не звонок Владимира всего за час до вылета, я бы наверняка была бы вместе с ним на борту самолета. И мне не удалось бы избежать смерти. И тогда бы у холдинга был только один наследник – этот мифический и таинственный молодой человек, сын Владимира и Галины Одинцовой. И я думаю… нет, я не имею права так думать о человеке, которого никогда не видела и о котором ничего не знаю, но мне кажется, Света… Почему мы решили, что он ничего не подозревает о своем происхождении? Вполне возможно, что мать рассказала ему обо всем. Или, предположим, он каким-то образом выяснил это сам. В конце концов, мать могла умереть и оставить сыну письмо с разъяснением всех семейных тайн, как это сделал Владимир. И что тогда? Из обыкновенного человека он превращается в наследника миллионов. Такое может вскружить голову любому. Я не думаю, точнее, не хочу думать, что сын Володи как-то причастен к его гибели. Но на такую мысль меня натолкнуло исчезновение одного из наших телохранителей.

Светлана насторожилась. Об этом Кристина раньше не упоминала. Стаховская продолжала:

– Из-за угроз, которые в последнее время стали поступать в адрес Володи регулярно, он нанял охранников. Один из них, его, кажется, звали Слава, исчез на следующий день после катастрофы самолета. Мне было не до телохранителей в первые дни, поэтому его исчезновение я заметила только позавчера. Он не уволился, а просто сбежал. И у меня возникло подозрение, что это бегство было им спланировано заранее – он что-то знает о смерти Володи, и, возможно, что-то важное. А теперь, когда мне стало известно о существовании сына, я вдруг задумалась – а что, если этот Слава и был сыном Стаховского? Он проник в окружение отца, чтобы… Чтобы поближе узнать его, и, возможно, потом задумался над тем, что все Володино богатство могло бы принадлежать ему.

– Ты сообщила об исчезновении этого типа в милицию? – задала вопрос Ухтомина.

Кристина горько усмехнулась:

– О чем ты говоришь, Света! Что они могут сделать, неужели они бросятся на поиски этого Славы? Он ведь ничего у меня не украл, мои подозрения ничем не подтверждены. Скажут – парень понял, что его услуги больше не понадобятся в связи с гибелью нанимателя, и решил таким образом распрощаться. Но, может быть, я все выдумываю…

Кристина обхватила голову руками, Ухтомина сказала ей успокаивающим тоном:

– Ты не должна впадать в истерику и поддаваться панике. Исчезновение телохранителя может стать многообещающей линией расследования. Были ли у него друзья среди других охранников, например? Что говорят о нем в агентстве, через которое Владимир нанимал этого Славу? В конце концов, у него есть адрес и телефон.

– Вот и хорошо, Света, я рада, что ты так уверена в успехе, займись, прошу тебя, всем этим, – произнесла Кристина. – Ты ведь не бросишь меня? Мне так нужна твоя поддержка. Я рассчитываю на тебя, Света.

– Да не беспокойся, – сказала Ухтомина. Кристина и в самом деле выглядела растерянной и озадаченной. – В любом случае к поиску сына Владимира тебе следует подключить детектива, это самый надежный и быстрый вариант. Хотя я уверена, что Володя и сам это делал, он же упомянул в письме, что у него ничего не вышло. Это не значит, что и ты потерпишь фиаско. А я займусь исчезнувшим телохранителем. Нам нужно побыстрее выяснить, имеет ли это отношение к смерти Владимира или нет. Если нет, то мы можем забыть об этом Славе.

– Ты единственный человек, которому я могу доверять, – сказала Кристина. – Мои родители как с ума сошли. Требуют от меня невозможного, уверены, что владелицей всего холдинга должна быть я. А я этого боюсь, не хочу. О, если бы Володя не сел в тот самолет…

Светлана попросила Кристину подготовить ей все документы, которые имелись на пропавшего телохранителя, и, забрав тонкую папку, отправилась в редакцию. Там, расположившись за своим столом и не замечая гомона, царившего в помещении, она углубилась в изучение личного дела Вячеслава Винокурова, который был в течение трех с половиной месяцев одним из телохранителей Стаховского. На первый взгляд ничего подозрительного. Предоставлены рекомендации солидной фирмы, молодой человек отслужил в армии и участвовал в нескольких вооруженных конфликтах. С фотографии на Светлану смотрел плотный лысеющий блондин с тяжелой челюстью и маленькими, близко поставленными глазами. Тридцать лет, не женат, высшего образования нет… Ничего подозрительного, если не считать его бесследного исчезновения.

Однако спустя полчаса она уже не была так в этом уверена. В элитном агентстве «Закон и порядок», по рекомендации которого Винокуров получил место у Стаховского, ничего не знали о Вячеславе. Светлана съездила в офис охранной фирмы и убедилась, что Винокуров подделал рекомендательное письмо, анкету и, скорее всего, сам от лица главы агентства направил факс Стаховскому и говорил с ним по телефону.

Ухтомина поняла: возможно, это именно тот след, который она искала. Зачем Винокурову, если у него не было преступного замысла, устраиваться на работу к Стаховскому, подделав кучу бумаг.

Светлана потратила остаток дня и узнала, что Винокуров, который проживал на съемной квартире, вернулся домой в день убийства Стаховского взволнованный. Его видела соседка, любопытная пенсионерка, которая давно из-за отсутствия других занятий шпионила за обитателями подъезда. Она выложила Ухтоминой кучу ненужной информации, однако Светлана смогла вытянуть из нее и кое-что полезное.

– Он был очень странным, этот парень. Я-то думала, когда он въехал, что пойдут сплошные вечеринки и дискотеки, но ничего подобного. Жил обособленно, замкнуто. Со мной не здоровался, – рассказывала соседка.

Видимо, последнее обстоятельство задело ее больше всего. В тот день соседка, мимо которой Винокуров пробежал, не здороваясь, видела потом из окна своей квартиры, как он с небольшой сумкой на плече покинул дом через полчаса.

– Он спешил, все время поглядывал на часы. Я еще подумала – отпуск, что ли, у него начался и он улетает под Новый год отдыхать? А что с парнем произошло, он преступник?

Светлана изобрела вполне правдоподобную версию – якобы она ищет своего брата, который покинул семью несколько лет назад. Она показала соседке фотографию Винокурова, та энергично закивала головой:

– Ну да, это он.