О пессимизме

О пессимизме
Антон Миронов

Первоначальная версия этой работы была начата в 2013 г. и почти полностью написана в 2016 г. как диссертация. В рамки установленного академического исследования первоначальная версия работы не уместилась. В последствии она была сильно дополнена и переработана.Для философов, историков, социологов, психологов…

О пессимизме

Антон Миронов

© Антон Миронов, 2022

ISBN 978-5-0056-4669-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВВЕДЕНИЕ

Пессимизм как феномен всегда воспринимался далеко не однозначно и истолковывался с самых разных точек зрения, порой совершенно противоположных. В большинстве случаев философы мало уделяли внимания этому феномену и принимали обыденное представление о нём. Пессимизм понимался как настроение, религиозное сознание, поэтическая экзальтация, психологическое состояние. Те же кто обращался к этому вопросу не пытались подробно проанализировать сущность и предпосылки происхождения пессимизма. Можно сказать, что недостаточность философского анализа данного феномена доказывает актуальность нашего исследования.

Обращение к философско-аналитической проблематики пессимизма вызвана объективными обстоятельствами. Начиная с середины XVIII века и до наших дней, в истории западноевропейской философии наблюдался процесс перехода от классического к неклассическому типу философствования. Прежде всего это связано со стремлением охватить всю сумму доступного тогда знания в единую систему природы, построенную на началах разума. Развитие философских идей этого периода времени проходило в общем контексте переинтерпретации достижений классики. Смена парадигм в выборе типа построения и решения философских проблем была обусловлена бурным развитием научного знания, сфера влияния которого распространилась и на философию. Так или иначе и научный прогресс, и новый тип философствования своими корнями уходит в «век разума».

Век разума явился одним из самых замечательных периодов умственного развития человечества, по своему значению сравним лишь «Перикловым веком» в греческой истории. Но в тоже самое время, этот период по-новому поставил перед человеком вопрос о смысле и цели его существования. И человек разума, отвергнувший все идеалы христианского существования, не смог ответить на этот важный вопрос. Реакцией на попытку построить человеческую жизнь, опирающуюся лишь на разум, явился романтизм, понимаемый в широком смысле слова. Именно поэты и писатели эпохи романтизма со своей опорой на чувства, духовные качества личности и культом естественности были первыми выразителями пессимизма нового времени. К наиболее выдающимся представителям культурного романтизма, понимаемого в широком смысле слова (куда так же следует отнести предромантизм, сентиментализм и «бурю и натиск») можно отнести: Новалиса, Гельдерлина, Шлейермахера, братьев Шлегелей, Гамана, Гёте, Гердера, Шиллера, Руссо, Шатобриана, Сталь, Санда, аббата Прево, Жана Поля, Макферсона, Грея, Вордсворта, Кольриджа, Байрона, Леопарди, Мицкевича, Пушкина, Лермонтова, Боратынского.

Тем не менее творчество этих по истине великих поэтов и литераторов нас здесь не интересует, ввиду самой формы в какую они облекали свои представления и образы. Тем более пессимизм сам по себе не интересовал их, так как из их поэм и романов приходится выуживать факты пессимизма. Тоже следует сказать и о романтизме в живописи и музыке, где вовсе мы встречаем не пессимизм вообще, а понятие трагического. Первым же кто акцентуализировал внимание на пессимизме как на объекте теоретического исследования, был немецкий философ Артур Шопенгауэр. Своё вдохновение и идеи он почерпал из литературы и поэзии романтизма, позднее подкрепленное изучением индуистских текстов. Его работы имели громадное влияние на всю последующую историю философии. Под непосредственным влиянием Шопенгауэра находились такие течения философии как: психоанализ, экзистенциализм, абсурдизм, философия жизни, интуитивизм, иррационализм, персонализм. Эти течения мысли являются непосредственным продолжением идей, заложенных Шопенгауэром.

Среди мыслителей наряду с Шопенгауэром разрабатывавших проблематику пессимизма можно выделить: Ф. Ницше, Э. Гартмана, Ф. Майнлендера, Ю. Банзена, А. Тауберта, О. Шпенглера, П. Цапффе, Эрнста Беккера, Э. Чорана, Л. Н. Толстого, а так же отчасти Карло Микельштедтера и советского философа Э. В. Ильенкова. Среди ныне живущих философов-пессимистов можно выделить Томаса Лиготти и Дэвида Бенатара. Кроме того есть целые школы философии прямо затрагивающие проблемы пессимизма. К ним можно отнести экзистенциализм и психоанализ. Однако, все эти мыслители сосредоточились на исследовании пессимизма как духовного и социального явления, и не предложили более-менее действенного пути преодоления этого феномена. Только предложенный вариант выхода из личного пессимизма предложенный Л. Н. Толстым, является наиболее действенным. Но ввиду специфичности самого пессимизма полноценное преодоление в смысле логического опровержения или онтологической эволюции – невозможно. Путь, каким Толстой предлагал облегчить сознание тщетности жизни, состоит в возвращении к такому состоянию бытия, при котором смысл ещё имелся. Он предлагал вернуться к простой и неприхотливой жизни рабочего народа, проникнутого христианским жизнеощущением. В своём стремлении преодолеть пессимизм Толстой схож с теми философами и мыслителями, которые для счастливой жизни предлагали аскезу, атараксию, бедность, скит, а также с теми, кто предлагал в качестве лекарства регрессию, в смысле более простой жизни первобытных народов. Толстой же предложил такого рода регрессию, которая более всего была близка и наиболее осуществима в то время. В этом практическом утверждении он превзошел любого из регрессистов. Тем не менее, человек однажды осознавший пессимизм и у которого он сделался состоянием сознания, не сможет в полной мере избавиться от него. Он только может условиями бытия, в которое он себя сознательно поставит для выработки более счастливой жизни, со временем не задавать себе вопрос о смысле своих действий и цели жизни, так как они само собой понятны. Неизвестно насколько такой возврат возможен в полной мере, но по крайней мере в теории и практике Толстого это показано наиболее целостно. Закономерным, таким образом, оказывается наш интерес к философским основаниям пессимизма и возможных путях его преодоления.

Как в отечественной, так и в зарубежной истории философии накоплен сравнительно малый объём знаний, касающийся, главным образом, психологии пессимизма. Философско-аналитическая проблематика пессимизма рассматривалась в основном фрагментарно. Методический разбор идей Л. Н. Толстого, касающихся проблематики пессимизма, всегда отстранялся на второй и третий план и считался дополнением к его литературному и религиозному творчеству.

Причём, необходимо заметить, что здесь мы говорим о человеке Западной культуры, для которого оптимизм является базовым принципом, а пессимизм необходимо доказывать, тогда как, например в индийской культуре, пессимизм само собой понятен. Несомненно, что пессимизм как явление свойственен каждому человеку в какой бы исторической эпохе он ни жил. Но пессимизм как объект для научного изучения мог появится только в Западной культуре. Лингвистически термин пессимизм вошел в русский язык напрямую от немецкого «pessimismus», что в свою очередь своими корнями уходит в латинское слово «pessimus» — наихудший. Предположительно, иезуит Треву в полемике с Лейбницем предложил термин «оптимизм». Исторически оптимизм как понятие и философская категория появился раньше, а пессимизм выдвинули просто как противопоставление.

Основная теоретическая разработка учения о пессимизме и оптимизме и их критика происходила во второй половине XIX века, когда рецепция учения Шопенгауэра приобрела широкий размах. Прежде всего следует выделить немногочисленных последователей Шопенгауэра, которые пропагандировали его учение еще до того, как его учение приобрело европейскую славу. К ним относится Юлиус Фрауенштедт, – пропагандист трудов Шопенгауэра и постоянный его корреспондент.

Первый кто подверг всестороннему исследованию феномен пессимизма был английский педагог, психолог и философ Джеймс Селли. В своей фундаментальной работе «Пессимизм. История и критика» 1877 г., он подверг историческому и критическому исследованию феномен пессимизма, понимаемый как определенный склад ума, настроение и как философское учение. Он проследил психологические и социальные основы пессимизма, а также проанализировал взгляды на пессимизм у Шопенгауэра и Гартмана.

В этот период создаётся основной пласт пессимизма, который создавался такими философами как Гартман, Майнлендер, Плюмахер, Зейлинг, Базен, Кленке, Веккесер, Бакмейстер, Мориц Мюллер, Давид Ашер в Германии, Компленд, Мэлок, Леббок, Келишь в Англии, а также Каро и Рибо во Франции. Гегель называл пессимистами так же Александра Поупа, Генри Болингброка и графа Шефтсбери. Хотя насчёт Поупа спорно, так как в его работе «Опыт о человеке», он отстаивал разумность и гармоничность всего сущего. Под непосредственным влиянием пессимизма позднее находились такие течения философии как психоанализ, экзистенциализм, абсурдизм, философия жизни, интуитивизм, иррационализм, персонализм. Но к началу ХХ века мы уже не можем наблюдать пессимизма как серьёзного течения философии. Он растворился и дал жизнь смежным течениям, которые к этому времени либо уже сформировались, либо находились в зачаточном состоянии. В связи со скоротечностью пессимизма как течения высказывалась мысль о несостоятельности пессимизма вообще, как строя мысли. Это стандартная мысленная ловушка для историков (не обязательно историков философии) – представление о том, что чем дольше существовало учение, тем оно более истинно.

1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПЕССИМИЗМА КАК ИНДИВИДУАЛЬНОГО И СОЦИАЛЬНОГО ЯВЛЕНИЯ

1.1 Пессимизм как состояние личности

1.1.1 Романтизм и Шопенгауэр

Европейское Просвещение так или иначе своими корнями уходит в гуманизм конца средних веков, а также в рационализм и научный метод Бекона и Декарта. Просвещение сделало акцент прежде всего на свободомыслии, рационализме, индивидуализме и свободе. Наиболее значительным достижением Просвещения явилась попытка низвержения религиозного миросозерцания и установления культа разума. Параллельно с этим предполагалось отмирание церкви как института власти. Рационализм как общее понятие успешно противопоставлялся средневековому типу мышления. Но уже к началу Великой революции наметилась тенденция отказа от некоторых идеалов Просвещения, и прежде всего от культа разума. Место разума заняли чувства и интуиция, которые превращались в страсти и которые теперь характеризовали человека. Особенно интересно в связи с обращением к чувствам, изображение злых сторон присущих природе человеческих страстей. Место разума так же заняла природа, которая теперь одухотворялась и боготворилась. Прогресс заменила традиция, а атеизм – чувство бессмертия и бесконечности. В историческом отношении проявлялся интерес к средневековью, и вообще к разным проявлениям народной деятельности. Единственно, что объединяет эпоху Просвещения и Романтизм, это стремление к свободному и ничем неограниченному развитию личности.

Неизбежным следствием века la raison явилось увеличение средств борьбы с природой и торжество материального мира. Неизбежной же реакцией на этот век явился романтизм, с его специфическим ответвлением – философским пессимизмом.

Тем не менее, само творчество романтизма не выражало пессимизма как такового. Это произошло ввиду специфичности самой формы творчества, в какую поэты и литераторы облекали свои представления и образы. Сам по себе пессимизм для романтиков был не интересен, поэтому из их поэм и романов приходится выуживать факты пессимизма. Тоже следует сказать и о романтизме в живописи и музыке, где вовсе мы встречаем не пессимизм в чистом виде, а понятие трагического. Трагическое имело большое влияние на музыку и более всех сохранилось, не подвергаясь критики или коррекции.

Вопросы страдания, одиночества и морального превосходства духовной личности над материальным миром и толпой, являются главными мотивами творчества поэтов-романтиков. Меланхолия и отстраненность от мира суеты, является основным типом настроения человека романтизма. На место ужасного разума, романтики поставили чувства, которые изображались как страстные порывы и которые подчас отождествлялись с самим человеком. Французская революция пыталась возвести разум в культ. Позднее литературное течение реализма, которое придет на смену романтизму, будет упрекать последнюю за излишнюю наивность и вычурность, но изображение чувств само по себе требует такого способа изложения. В свою очередь, романтизм не затрагивал напрямую проблемы смыла человеческого существования, а сосредотачивался на индивидуальном страдании и переживании. Проблему смысла жизни разрабатывала дальнейшая философская традиция; сама проблематика в современном её виде, была поставлена Просвещением, но никак не могла быть решена положительно с помощью своих инструментов.

Подробная характеристика романтизма, конечно, невозможна, так как это течение через чур большое и насыщенное. Так же предромантизм, сентиментализм и период «Бури и натиска» для наших целей мы будем рассматривать как одно целое в виду их фундаментальной схожести, но с историко-культурной точки зрения это, несомненно, является недопустимым.

Интересно было бы понять причины, вызвавшие ощущение пессимизма у самого главного пессимиста «фаустовской» эпохи, по терминологии Шпенглера, – Артура Шопенгауэра. Из биографии видно, что пессимистические настроения у него были уже в отроческом возрасте, это видно из письма матери к нему, с которой у него были натянутые отношения: «…если при этом воздержишься от нелепых и столь огорчительных для меня дискуссий, как и от всех своих ламетаций по поводу глупости мира и человеческого убожества, так как из-за этого я всегда плохо провожу ночь и вижу дурные сны…»[1 - Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М.: ТЕРРА, Т 1, Республика, 1999. C. 453]. По-видимому, Шопенгауэр родоначальником пессимизма отчасти считал Канта, который на него глубоко повлиял, а именно его позднее положение о «несостоятельности всякой рациональной теодицеи». Но не только философская часть размышлений Канта, но и естественнонаучные исследования, а именно доклад, сделанный им относительно землетрясений, способствовал формированию пессимистических представлений Шопенгауэра. Как известно, вся Европа тогда глубоко переживала Лиссабонское землетрясение, и все боялись повторения такого же сценария у себя на родине. Этот мотив затронут так же Вольтером в его «Кандиде», который очень ценил Шопенгауэр. Все эти факторы, ещё более утвердились глубоким изучением философии. На примере Шопенгауэра можно видеть, как личные обстоятельства подкрепленные событиями эпохи и закрепленные философским образованием, вылились в оригинальную философскую систему. Причём, из его трактатов видно, что индийская философия на него мало повлияла, хотя он на неё обильно ссылается и хвалит. По-видимому, она была просто созвучна с его умонастроением и увлекала из-за новизны того времени и простого интереса.

Иная ситуация с пессимистическими воззрениями Майнлендера, Ницше и Гартмана, которые восприняли их напрямую от Шопенгауэра, но не от наблюдения в жизни. Филипп Майнлендер и Иоганн Робек особенно интересны тем, что довели свою теоретическую философию до практического воплощения (первый повесился, второй утопился и оба оправдывали в своих работах самоубийство). Наоборот было со Шпенглером, который был более историком и политиком, который воочию наблюдал крушение старого мира и Германской империи, в частности. Джакомо Леопарди же совместил в себе и личную трагедию, он был прикован к постели, и внешнюю причину, – полузависимое положение итальянских республик в начале XIX века. Похожие причины относятся к генезису идей пессимизма Эмиля Чорана.

Идеи Романтизма как литературного течения и как культурного феномена имели большое влияние на Шопенгауэра, хотя он сам и его биографы об этом мало говорили. Скорее всего концепцию пессимизма Шопенгауэра следует рассматривать как философское оформление тех мыслей, какие витали в интеллектуальном обществе начала XIX века. Сам же Романтизм не всегда правильно трактуют, показывая его как фантазию полусумасшедшего героя-бунтаря, живущего по ту сторону реальности в им самим же созданном мире; наподобие баварского короля Людвига II, которого называли сказочным королём живущего в замках. В определении романтизма обращают внимание на одну часть этого течения, но совсем забывают о причинах появления этих героев, пейзажей и миров. Вполне понятно, что причиной возникновения романтизма является реакция на век разума и следующая из этого неудовлетворённость реальностью, из которой уже возникают романтические представления, которые сублимируются в литературе, искусстве, музыке и философии.

Основные идеи пессимизма были изложены в «Мир как воля и представление», – основном труде Шопенгауэра, которой долгое время оставался незамеченным. Только под конец его жизни с помощью немногочисленных последователей и пропагандистов, таких как Юлиус Фрауенштедт и душеприказчик Шопенгауэра – Гвиннер, когда в Европе обрушился авторитет Шеллинга и Гегеля, его идеи завоевали свое место под солнцем. По-настоящему пессимизм как течение расцвёл во второй половине XIX века. Этому так же способствовало то, что пессимизм можно было противопоставить идее прогресса, выдвигаемого позитивной философией. Именно в это время появляются значительные последователи Шопенгауэра в основном в Германии, но постепенно пессимизм завоёвывает другие просвещённые европейские народы.

Например, теория Фрейда о сублимации исходит из пессимистического посыла. Неудовлетворение своих желаний разного рода, ведет к перенаправлению этой энергии в другое русло. То есть в основе лежит неудовлетворение и недовольство от невозможности исполнить то, что хочешь.

Говорить о том, что пессимизм, который мы исследуем сегодня, существовал до Шопенгауэра мы не можем, так как только он акцентуализировал его и философски преобразовал, дав начало последующему умственному брожению по данному вопросу. Ранее мы видели, как мыслители, поэты и литераторы так или иначе касались этого вопроса, но нельзя сказать, что они выделяли пессимизм как отдельный объект для исследования. Тем более их язык и парадигма в какой они мыслили сильно отличались от начал данных Шопенгауэром. Именно поэтому здесь мы не можем оспаривать посылы оптимизма данные Лейбницем, так как говорим с ним в разных плоскостях, хотя он и максимально близко подошёл к его критическому осмыслению. Тем не менее работы Роберта Бёртона «Анатомия меланхолии» и Лейбница «Теодеция» определённым образом связаны с объектом нашего исследования, но при этом не являются предтечей тому, о чём мы говорим.

Общее представление Шопенгауэра о пессимизме, здесь, мы приняли по умолчанию, не подвергая его теорию критическому разбору. Основная проблема пессимистической теории Шопенгауэра состоит в его центральном основании на понятии воли, из которой он выводит пессимизм. Именно волюнтаристская теория наслаждения и страдания спорна в главном тезисе о том, что всякие страдания происходят от желаний. В обыденной жизни мы наблюдаем страдания происходящие, например, от внешнего мира и от внутренней работы ума. Потом сама воля порой бывает свободна от страдания. Более того так называемым спонтанным радостям не всегда предшествуют страдания. Потом, в обыденной жизни человек знает волю как сдерживающий фактор желания. Наконец, представление о том, что страдание продолжительно, а наслаждение скоротечно и между ними нет промежуточных звеньев, так же спорно в теории Шопенгауэра. Обыденный опыт знает минуты без желания, страдания и наслаждения, минуты равновесия. После удовлетворения, которое само по себе является сильным аффектом, наступает срединное время без желания и страдания.

При уяснении пессимистической составляющей жизни, естественным следствием было бы делать всё, что ограничивает проявление жизни, вплоть до её уничтожения, но вечное колесо страданий крутит то, что Шопенгауэр назвал «воля к жизни». Интересней всего этот вопрос решает индийская философия, введя такую категорию как нирвана, которая совершенно непонятна для западного ума, ввиду закона исключенного третьего. И действительно, ещё Августин заметил, что человек предпочитает жить как можно дольше, даже если вся его жизнь состоит из больших страхов и великих страданий[2 - см. Аврелий А. О граде Божьем. – Издательство «Алетейя» СПБ – 1998г. – с 20]. В этом и состоит великое противоречие человеческого бытия, при котором ум, сознание и чувства говорят о несчастьях и страданиях, но инстинкт самосохранения и жажда чувств к наслаждениям толкают к жизни.

Шопенгауэр называл волю к жизни бессознательной, ведущей человека к действиям и стремлениям, а ввиду этого ещё и злой. Человек верит в исход дела какой он задумал, так как не хочет дискредитировать себя, так как если бы он изначально сомневался в правильности поступка, то не делал бы вообще то, что приходило ему на ум. Значимость собственных действий помогает человеку действовать, придаёт им оттенок правильности. Ему проще изначально убедить себя в положительном исходе дела и вместе с этой мыслью идти на дело, чем сразу же разочароваться в нём. Значимость собственных действий, как правило поддерживаемая обществом или в крайнем случае поддерживаемая только самим действующим, придаёт значимость жизни вообще. В большинстве случаев человек в жизни более ничего не желает, как не отставать от других, быть не хуже, чем все, при этом сохраняя свою изюминку. Парадокс же состоит в том, что именно это и толкает человека к самым фундаментальным несчастьям ввиду того, что оно лишает спокойствия. Если бы как в сказке человек мог выбрать между действием и спокойствием понимаемыми предельно широко, то несомненно абсолютное большинство выбрало бы спокойствие. В этом выборе, пожалуй, состоит основное отличие цивилизаций друг от друга. Поэтому неприятие всякого начинания, недеяние и отрицание всякого стремления – вот основные посылы пессимизма. Эти положения находят своё подтверждение в антитезе определения оптимизма, какое даёт А. Швейцер в афоризме: оптимизм – это воля к жизни. Ведь всякое действие так или иначе направлено на улучшение своего положения в будущем, что обычно приводит к обратному, так как само действие вообще есть уже страдание.

Тем не менее Шопенгауэр в своей «Parerga» говорил, что первое благо, какою нужно иметь и к какой стоит стремится, это здоровье, которое необходимо для более счастливого время провождения в этой жизни. Самоубийство он считал глупым делом ввиду того, что со смертью не уничтожится воля к жизни свойственная роду, но его ученик Майнлендер считал, наоборот. Зато он был антинаталист, считая, что дети не должны приходить в мир полный страданий. К женщинам относился хорошо, но после публикации «Parerga» прослыл женоненавистником.

Самоубийство сходно с отказом от рождения детей, ведь в обоих случаях жизнь пресекается, но если у самоубийства могут быть тысячи предлогов, то сознательный отказ от рождения детей является прямым ударом по воли к жизни, тогда как самоубийство лишь в определенных случаях. Если самоубийство может осуществить любой, лишь бы были для этого нужные основания и случай, то отказ от рождения детей является уделом философов или по крайней мере людей размышляющих. Так человек обыденного сознания может под разными предлогами совершить самоубийство, но он никогда не сможет сознательно отказаться от рождения детей, ибо смысл его жизни состоит не в размышлении, а в повиновении воле к жизни. Поэтому здесь непонятен антинатализм Шопенгауэра, ибо это удел ограниченного числа лиц, так же как в случае самоубийства, смерть индивида не уничтожит род. По-видимому, это понимают даже примитивные народы. Так Монтень приводит слова мексиканцев к новорожденному: «дитя, ты явилось в мир чтобы терпеть, терпи же, страдай и молчи». Примечателен так же исторический опыт саботирования размножения богомилами и катарами.

Раз самоубийство не выход из ситуации, то возможно выработать мировоззрение, которое поможет как можно более сноснее прожить эту жизнь. Лучше изучить эту волю к жизни и на основании изученного выработать методы борьбы с ней, если это окажется возможным. Поэтому сам Шопенгауэр жил по распорядку, считая жизнь незапланированную, нерациональную уделом простого народа.

Неудивительно, что здоровье можно считать одним из самых важных показателей благополучия человека, ведь противоположное состояние – болезнь причиняет намного больше страданий и не случайно считается патологическим состоянием, тогда как здоровье – естественным. Но именно здоровья человечеству всегда и не хватало, ибо основные источники страдания и смерти приходят от болезней. Болезнь в широком смысле слова указывает на некоторую долю недостатка, несовершенства, того, чего бы не должно быть в совершенной системе. Это несомненно относится и к психическим дисгармониям.

Любовь Шопенгауэр представлял так же, как и Платон. Под этим словом можно называть разные проявления человеческой активности, что указывает на бедность нашего языка, тогда как уже древние греки различали несколько видов любви. Тем не менее абсолютно все проявления любви имеют амбивалентный характер, причем степень их может различаться так же кардинально, то есть она может приносить как великое благо, так и великое зло. Как бы не восхваляли это чувство в веках и как бы в действительности оно не было прекрасно, но несчастья какие следуют впоследствии должны бы были навсегда отвратить человечество от этой страсти. Тем более трудно возвести любовь в основное жизненное стремление ввиду того, что оно представляется лишь моментом счастья и не может объять всю полноту жизни.

1.1.2 Попытка разграничения и определения пессимизма

Пессимизм как культурное явление существовал во многих эпохах человеческой истории. Этим и объясняется, что в разные исторические времена он приобретал разные формы. Сегодня мы с большой долей уверенности можем говорить о специфическом пессимизме древних греков, средневековом пессимизме, а также о пессимизме Индийского субконтинента. Причём эти эпохи пессимизма трудно характеризовать с точки зрения целостности и сходства. Настолько широко и обширно это понятие. Тем не менее, общие черты конечно же имеются, иначе бы мы не смогли подвести эти эпохи под общий знаменатель. Этим общим знаменателем для всех эпох является понятие отрицательного. И это общее понятие неизбежно ложится на наиболее общее определение пессимизма, которое можно отнести к любой эпохе пессимизма. Конкретизирующее определение можно выработать, только лишь обратившись к определённой эпохе. Из этого и возникает специфика исследования.

Исходя из этого следует уточнить, что основные посылы и источники происхождения пессимизма данной эпохи свойственны в большей степени только этой эпохе. Пессимизм другой эпохи следует подробнее конкретизировать, определять его специфику и черты, искать свои источники происхождения и выявлять особенности влияния. Именно поэтому те пессимистические черты и источники происхождения пессимизма, отмеченные здесь, не могут быть в полной мере применены к пессимизму древних греков, хотя эта эпоха наиболее близко подошла к пессимизму нашего времени. Ещё меньше, но всё же определённые сходства и даже наследство, есть с средневековой христианской эпохой. Пессимизм же древних индусов представляется наиболее аутентичным и наименее связанным с современным пессимизмом.

Прежде чем говорить о пессимизме или о каком-либо другом явлении, необходимо определить его, то есть сказать, что это такое, а уже потом размышлять о его составляющих или отношении к другим предметам. Наиболее обобщенной дефиницией пессимизма можно назвать состояние сознания человека или отношение общественного мнения к вещам, характеризующее или интерпретирующее их логическую или причинно-следственную связь как негативную, отрицательную, плохо воспринимаемую индивидом или обществом для себя, в то или иное время, при тех или иных обстоятельствах. Ввиду того, что пессимизм является чрезвычайно широким понятием, то и определение носит такой же характер. Всякое частное определение пессимизма будет носить однобокий характер. Для того, чтобы точнее определить пессимизм, необходимо отличить его от смежных, но не тождественных с ним понятий, таких как мировая скорбь, меланхолия, мизантропия и других.

Оценка всего как негативное есть более состояние присущее человеку в определённое время, при определённых обстоятельствах. Оценка всего как негативное – это психическое состояние, которое охватывает человека в течении того или иного промежутка времени, при воздействии на него разного рода причин. Можно сказать, что это настроение, которое занимает человека непродолжительное время, при котором он оценивает всякий исход дела или дальнейшую перспективу как негативную. Эквивалент этого понятия есть выражение «мир в мрачных тонах». Это состояние может произойти из глубокого личного переживания или при наблюдении страданий народа, или из-за любой причины, сильно воздействующей на человека, при которой он на время этого переживания оценивает любое действие, событие или перспективу как отрицательную. С пессимизмом это состояние связывает категория «оценки», и там и там она отрицательная. Но пессимизм в отношении личности следует рассматривать не как настроение, а как состояние сознания, которое исходит из познания, в то время как оценка всего как негативное есть аффективное состояние. Как любое состояние духа, такое состояние не может длиться долго, и под воздействием определенных факторов сменяется на другое настроение. Это мы видим на повседневном опыте жизни каждого человека, у которого в течении дня настроение может меняться в прямо противоположную сторону, тогда как пессимизм, осознанный в результате познания и усвоенный разумом, устанавливается на продолжительное время и может исчезнуть только в результате такого же акта познания. К примерам такого аффективного или чувственного пессимизма можно отнести дневник Марии Башкирцевой. Пессимизм не оценивает абсолютно все вещи негативно, все проявления жизни, все дела человека, всякий исход дела, как это более свойственно аффективному состоянию, не отфильтрованному познанием. Некоторые вещи он находит нейтральными или положительными; всё зависит от степени проникновения пессимизма в сознание человека. Один пессимист может оценить определённую вещь или действие как негативное в силу определённых причин, а другой пессимист, ещё не осознавший всю горесть этого действия или фактора, может считать это положительным явлением.

Другое понятие похожее на пессимизм, но не сходное с ним является уныние. Уныние есть переживание, вызванное самыми разнообразными причинами, следствием которого является отклонение от обычного ритма жизни, стереотипа поведения. Оно нередко сопровождается или переходит в апатию. Причинами могут быть: нереализованная надежда, разочарование, обида или потеря объекта. Если бы следствием уныния было отрицательное отношение к делам, текущему исходу дела, если бы давался неутешительный прогноз построению в будущем всякого рода планов или исходя из этого текущее положение оценивалось негативно, то это вполне мог быть пессимизм. Проблема уныния заключается в том, что она не всегда переходит в пессимизм, а может остаться аффективным расстройством.

Сходно с унынием понятие печали, которое не более, чем одна из форм настроения. Она характеризуется своим временным характером и представляет собой переживание по поводу случившегося происшествия.

Скорбь представляет собой печаль, направленную на важный для нас объект, и как правило, растянутую во времени. Скорбь иногда может быть оптимистической составляющей, хотя корни её в пессимизме. Она может гнать человека в неизведанное, делать безумное, стремиться к недостижимому.

Мировая скорбь является частью пессимизма, но как таковая она невозможна. Она происходит из-за разочарования индивида в обществе, человеке, мире вообще, и исходя из этого он экстраполирует это разочарование на всё мироздание, отрицая его целесообразность. Эти настроения были популярны в конце XVIII века в литературе и поэзии Байрона, Гейне и Жана Поля. Последнему приписывают происхождение данного термина. По-видимому, именно они и ввели в западный интеллектуальный мир пессимистическое мировоззрение, благодаря своей столь развитой чувствительности. Скорее всего сам человек находится в пессимистическом настроении и приписывает миру такие же краски, так же как это делают люди в хорошем расположении духа говоря, что мир прекрасен, но понятно, что когда настроение уходит, то и мир окрашивается в другие краски. Человек не может чувствовать, как страдает мир, но он ощущает только свои страдания и через свои чувства предполагает, что страдает мир или другие существа.

Декадентство, как явление социальной жизни, вполне может быть отнесено к пессимистическим настроениям эпохи. Единственной проблемой в попытке определения декадентства может служить взгляд, по которому мыслители оценивают декадентство одной эпохи с точки зрения негативных тенденций в жизни другой эпохи. Так, по основным признакам свойственным упадку Римской империи, как внешним, так и внутренним, мыслители XIX века сделали заключение об упадке Западной цивилизации, что не может быть вполне принято, поскольку деструктивные особенности, погубившие Рим, могут иметь иное значение и содержание для Запада. Само декадентство как явление переродилось в модернизм, а римляне не осознавали никакой опасности для своей цивилизации и продолжали жить так, как они привыкли. Именно поэтому идеи Шпенглера о закате Европы не могут быть приняты вполне, так как возможно эти тенденции означали генезис чего-то нового.