Лови меня на гранях ветра

Лови меня на гранях ветра
Антон Сергеевич Липатов

Судьбоносные загадки, лишающие самого дорого. Такое вообще бывает? Оказывается, да… Начнем разгадывать вместе?

Антон Липатов

Лови меня на гранях ветра

Гернаис

Находясь длительное время в режиме одиночества, преисполненного переливами холодной депрессии из головы в сердце, невольно забывала собственное Я. Присматриваясь к чужой жизни больше, чем ко своей, на удивление лучше ощущаешь эмоции других. Холод постепенно разбавлял остатки еще недавнего жара в сердце, которое постепенно стремилось к пределу нулевой температуры.

Проезжая каждый вечер мимо раскрывающих красный бутон света огней бара “Вуд”, возникало желание зайти внутрь и согреть остывающее сердце жгучим ядом двойного виски. Примкнуть к потоку затуманенных сознаний, стон которых заглушали жалобные звуки саксофона джазовой композиции.

Нет, Инланд не может похвастать избытком подобных заведений. Это микроскопичный город с населением в сто пятьдесят тысяч жителей. Когда-то это, число казалось внушительным, но ввиду генетических изменений человеческого, когда после ядерных атак, женщины стали рожать как кошки. И, что немаловажно, мужчины тоже.

Для продолжения рода больше не требуется половой контакт – дирижирует медицина. После завершения конфликтов, на планете осталось девятьсот миллионов человек. Раса получила новое возрождение путем мутации ДНК всех биологических видов.

Которые конечно же еще оставались.

Необъятные животы и мучительные роды бесконтрольного количества истошно кричащих младенцев, за три четверти века заполонив живших планеты, подняли популяцию на пик. На пик разрушения печени Земли. Резкий скачок этого полчища привел к необходимости головокружительного потребления ресурсов. Люди, словно цирроз атаковали наш единственный снабжающий орган.       Инланд на севере ограничен пустошью, на юге находится горная цепь, на западе расположены холмы, на востоке преобладают бескрайние равнины. Большую часть дохода город получает от занятий животноводством, кузнечным делом и алхимией.

Климат дождливый. Большинство жителей осело в деревнях. Любой город с населением менее ста двадцати тысяч жителей уже считается деревней. Местные рассказывают, что здесь ужасные пейзажи. Высушенные озера, скалистые пляжи и дикие реки – только часть того, что скрывает на своих просторах этот осколок Земли. Поэтому она так непопулярна у туристов, проживающих в куда более иридирующих условиях.

Перенаселение повлекло за собой и создание новых имен, а Гернаис среди них не такое уж редкое. Как ранее Джон, Паула, Иван, София, Джек, Сергей. Но, все воспоминания о прошлом стараются сбрасывать на полигон отходов для корма воронов новой системы. Халгомок, Охлиетх, Драрас, Эбета, Броникун или я, Гернаис – пользуются несомненной популярностью.

Я, женщина высокого роста, хрупкая, с редкими длинными курчавыми волосами светло-русого цвета, большие замученные глаза с внимательным взглядом отливают зеленью болот. Широкое овальное лицо украшает прямой нос и маленькие губы. Усталый голос, всегда имею план "Б", люблю помогать другим, но не признаю этого факта. Почему-то. Обожаю маленькие тортики, пью чай 24/7 и помешана на уходе за кожей. “Она постоянно что-то напевает”, – шепчутся коллеги. Имею хорошую фантазию, сплю с плюшевой игрушкой в обнимку и почти не вижу снов. Интеллигентная телеведущая скрывается от преследования собственных панических атак, решение которых становится вопросом жизни и смерти.

Бутоны красных ламп рассыпают пыльцу фотонов по моей коже. Уже проходя мимо, я замечаю выпивающую на улице компанию. Пары стоят обняв друг-друга, пытаясь согреться жгучей жидкостью. О чем они говорят в такие моменты? Быть может о завершении рабочей недели полной неудач и обиды на руководителя, который выпивает элитные напитки в ряду своих богатых друзей. Может делятся радостью, показывая у кого ярче павлиний хвост с растрепанными перьями. Мне хватает историй на работе, но я не могу уделить внимания своей. Именно внимания, настолько приступившим от осознания собственной никчемности. В любом случае терять мне нечего. Завтра выходной и я решаюсь войти в “Вуд”.

Там я стала похожей на ледокол, томно ползущий сквозь толщи сигаретного дыма, медленно отбивающим танцы гибели в моих легких, танцующих посетителей кричащих друг-другу в уши на убитых временами языках.

Ледокол “Гернаис” смело движется к причалу барной стойки чтобы отравить и без того убитую душу. Я уже длительное время вру всем, притворяясь безразличия меня ко всему происходящему вокруг. И вдруг, очередной раз запутаясь в своей же лжи, переливы депрессивного холода накрыли тяжелой волной, что привела к небольшой катастрофе. Монеты раскатились звоном по кафельному полу, от чего я стала паниковать еще больше.

“Не беспокойтесь, я помогу вам собрать их” – прозвучал голос по тембру напоминающий что-то среднее между старческим сипом и ревом тысячи вдов, не оставивших слез по ушедшим призракам их несчастной жизни.

Ивтекс

“Тебя так больно терять и так не хочется держать. И пусть моей приманкой послужит телом, оно – не храм, но вошедший в него вступит в огонь вулканов.” – таковыми стали ее последние слова перед звуком захлопнувшейся двери, а первым в костер попало сердце из моей разорванной клочья груди.

Ее ломкий голос и ее любовь к людным места, паническая боязнь пауков и громкий заразительный смех опускали тумблер ощущения реальности. Патологическая ненависть к фиолетовому цвету и полное отсутствие понимания сарказма только добавляли загадки к и без того неразрешимому ребусу.

С тех пор как она ушла, я полюбил загадывать загадки. Подкладывая их потенциальной жертве, я наблюдал выступающие капельки пота на ее лбу. И в этот момент, внутренние монологи казались действительно гениальными и остроумными, на самом деле, вероятно, слишком умны и остроумны, чтобы быть придуманными мной. Что-то поселилось внутри, вместо сожженного в ее храме сердца.

Она называла меня Рекс, производное от Иврекс.

Бисексуальность с рождения все-таки привела меня к ней, предварительно сменив вагон партнеров обоих полов. И что же она разглядела в недрах сухой души вежливого скептика, конфликтного, жадного, капризного и абсолютно безнадежного?

Недостаточно мускулист, из особенностей только шрамы по всему телу. Курносый нос, среднего размера и блестяще-оранжевые глаза не слишком украшали грушевидное лицо. Кудрявые волосы длиной чуть ниже скул и одной прядью сбоку, немного делали эту грушу длиннее. Усов и бороды никогда не носил.

Неизменный свитшот с длинной рукавов до середины пальцев и кожаная жилетка, делали меня абсолютно незаметным в общей массе. Носки – гетры. Обувь – короткие сапоги или кеды на средней платформе. Из аксессуаров – обычные очки, сережки и бинты на руках, что появились с началом загадок.

При этом нелепом виде, я оставался самодовольным и влюбчивым, балованным и обаятельным, дерзким и удачливым, неаккуратным и по-детски доверчивым. Коллекционирование, вязание, оригами, аниме и манга – это то, что меня отвлекает от загадок.

Мать – сварщик, строга и жестока. Родила в 15. Отец – инженер, ненавидел меня всеми остатками своей гнилой душонки. Я до сих пор хочу отомстить им за то что разрушили мою жизнь. Но они оба некстати скончались в своей легковушке оказавшись под бетономешалкой, упаковавшей их навечно в ледяном камне.

________________________________________

– Вот ваши монеты, – искусственно смягчив голос сказал я.

– Вы очень любезны, позвольте вас угостить виски?

– Иврекс.

– Гернаис.

– Гернаис, вы любите загадки?

Ложные традиции верных слуг солнца

Мужчина, трахает все что видит. Возраст: сорок девять. Телосложение: ожирение четвертой степени. Гей по ориентации, араб. Дипломат с двухлетним стажем. Страдает слепотой, тяжестью в 38%. Любит волейбол и спутниковые рации. Ревнивый клаустрофоб. Имеет частые головные боли.

Глобальное извержение началось с землетрясения в девять баллов по двенадцатибальной шкале Фрейда ,Шпонхойера и Кафки (сохранилось 11% Суши и 2% Населения).

Африка (бункер строили негры за бананы). Двести пять квадратных метров. Из обязательных комнат туалет, общая спальня, комната управления системами жизнеобеспечения, склад с продовольствием. Техническая комната с доступом к генератору, фильтру воды и системе подачи воздуха.

Библиотека. Музей о прошлой жизни.

Срок в бункере: четырнадцать лет.

Запас продовольствия: на пять лет.

Гернаис.

Араб в Африке. В тридцать пять лет он попал в бункер, жив до этого под солнцем.

Вы не страдаете психопатией?

Как чувствует себя человек, лишивший себя самостоятельно элемента, сопровождавшего его тридцать пять лет?

Солнца?

В нашем случае да, мы не говорили про его семью.

Вероятно, он играет в волейбол сам с собой и пытается связаться с внешним миром по рации.

– Ответ неверный. Штраф – заключение вашего друга.

– Вы в своем уме вообще,? – закричала она