Инициация Вики

Вы, наверное, заметили, что с Адамсонами не было вороны Кармы. Но несчастная птица отказалась идти на церемонию, сославшись на раненное крысами крыло.

Так они и дошли яркой процессией до узкой и тихой улицы Блохина. Тут Цой впервые за вечер открыл рот, указав рукой направо:

– Кочегарка.

Они проходили мимо места, святого для каждого поклонника творчества группы «Кино». Когда-то по ночам здесь топил углем кочегарку молодой Виктор Цой. Смешной он все-таки, этот Олег Хван, он же Цой, верный страж принцессы Вики.

У арки в просторный двор Тругота они встретили нарядных родителей Вани и Цоя, которые тоже были одеты в зелено-черную гамму Уробороса. Мальчишки сразу подбежали к ним. К Труготу семьи уже подходили, выстроившись по субординации, – родители Вани и Цоя замыкали процессию.

Дом Тругота ничем не отличался от примыкавших к нему старых и обшарпанных петербургских домов, у вросшего в асфальт входа в парадную чернело однорукое дерево. Дверь в подъезд была не заперта. Узкая, плохо освещенная лестница, ободранная обивка на дверях квартир, а из-за них – запах жареной картошки и голос Стаса Михайлова. Вики даже стало обидно, что ее будут короновать в таком незамысловатом месте. Уж лучше бы в нашей башне, подумала она, с трудом поднимаясь по ступенькам в неудобных сапогах на высоких платформах. Лифта в подъезде не было. Но как только они добрались до последнего пятого этажа, залитого ярким светом из полностью распахнутых дверей двух входов в квартиру, как все беспокойство, недовольство и опасения Вики куда-то безвозвратно улетучились. Двери в квартиру Тругота снаружи были обычными, старыми и требующими ремонта, а внутри они уже сияли наборной слоновой костью и вели в прекрасные дворцовые помещения, откуда маняще звучала чудесная живая музыка.

– Добро пожаловать, ваше высочество! Гости продолжают прибывать на бал-маскарад в вашу честь. Но у вас еще есть время погулять по Астралии.

Подметая плюмажем роскошной пижонской шляпы пол лестничной площадки, склонился перед Вики в низком поклоне здоровенный суровый привратник в костюме мушкетера. На боку у него даже болталась шпага. А когда привратник распрямился, Вики с удивлением узнала в нем старшего лейтенанта Шкатова, полицейского, уже не раз приходившего ей на помощь.

– Виктория! Где ты застряла?! Я хочу познакомить тебя с хозяевами, – услышала Вики голос бабушки, и, улыбнувшись (вот чего она от себя точно не ожидала) Шкатову, она забежала в квартиру.

И тут же замерла у входа, затаив дыхание. Она еще никогда не бывала в таком необычном месте. Первое, что ее потрясло, – это игра пространства. Совершенно непонятно было, как все, что сейчас видела девочка, могло вместиться в квартиру Тругота!

Вики стояла в просторной прихожей размером с небольшую ярмарочную площадь. Схожесть с площадью ей придавали и гладкие булыжники под ногами. Прихожая была замощена! Напротив Вики, в противоположном конце прихожей, были распахнуты исполинские двери в бальный зал, где наяривал Шуберта симфонический оркестр и кружились в танце яркие пары. Бальный зал казался бесконечным и был залит ярким солнечным – вы не ослышались, солнечным – светом, в котором растворялись силуэты зашедших туда родителей Вики и семей ее свиты. Вправо и влево от прихожей отходили анфилады бесчисленных полутемных комнат, откуда вкусно пахло неизведанными пряностями и доносилась странная механическая музыка, сливающаяся в постепенно затихающую какофонию. У входа в бальный зал стоял огромный музыкальный автомат, изображающий японский императорский оркестр с деревянными музыкантами в натуральную величину. Деревянные японцы приветственно улыбались широко распахнутым синим глазам Вики. А вокруг летали красавицы-бабочки всех возможных и невозможных цветов и порхали колибри, как сначала показалось Вики. Только потом до нее дошло, что и у бабочек, и у птичек были вполне себе человеческие ручки, ножки и головки.

«Этого не может быть», – заверещало сознание Вики.

«Ты в Астралии, детка. Здесь все может быть», – ответила ей бабушка прямо в ее голове.

«Ты что, читаешь мои мысли?» – мысленно возмутилась Вики и стала оглядываться по сторонам.

– Вики, детка, позволь представить тебе старых друзей нашей семьи и нашего ордена. Гавриил и Джозефина Тругот. А это мое главное сокровище, без пяти минут королева Уробороса – Виктория. Но для вас, друзья, всегда Вики!

Тут только девочка поняла, что все время, пока она с открытым ртом стояла в прихожей, рядом с ней находилась эта престранная парочка с огромным белым пуделем, подстриженным подо льва по всем правилам циркового искусства.

– О, позвольте, я поухаживаю за вами, прелестное дитя, – обратилась к Вики со смешным прононсом шикарная дама без возраста, разряженная, как французская королева восемнадцатого века.

Джозефина одним легким движением сняла с Вики пальто и отбросила его прочь. В полете оно было подхвачено сотнями пищащих от счастья крылатых существ и унесено куда-то в бесконечную череду комнат. Туда же последовала и шляпа. Как ее неудобные сапоги превратились в легчайшие туфли-лодочки, Вики не уследила. Она во все глаза смотрела на колоритного старичка с мальчишеской белозубой улыбкой. Еще на этом старом, сморщенном, но очень живом лице были лукавые, совсем молодые глаза. Такие же синие, как у Вики. Они не выцвели, несмотря на то что их хозяину, судя по всему, перевалило за сотню лет, и лучились юношеским задором из-под шикарной белой, как пух, шевелюры, подстриженной по последней лондонской моде. Одет Тругот был моднее, чем самый модный бруклинский хипстер. Узкие клетчатые штаны, чернобелые штиблеты, неимоверной расцветки пиджак и колючий мохеровый шарф – и все это было к месту, со вкусом и сидело на нем как нельзя кстати.

– Гаврик очень хочет показать вам свои галереи, – сказала Джозефина, слегка картавя и растягивая слова. – Он не умеет говорить, но все прекрасно нарисует.

– Иди-иди, деточка, уважь герра Тругота, – подтолкнула Вики баба Люба. – Прогуляйся с хозяевами минут десять и возвращайся к нам. Я пойду пока, поприветствую членов Совета. Сегодня здесь соберутся представители всех питерских колдовских кланов, чтобы приветствовать новую королеву Уробороса.

Гавриил Тругот, ловко взяв Вики под локоть, повлек ее налево в бесконечные анфилады комнат, призывно подмигивающие тусклыми светильниками. За ними поспешила Джозефина, усердно семеня под тяжелым платьем и держа на поводке пуделя. Больше всего «галерея» Тругота напоминала музей обыкновенного безумия. Высокие стены залов-комнат, выкрашенные в темные цвета, были хаотично увешаны разнообразными предметами, большинство из которых оказались картинами Тругота. Творения белого мага были страшными, загадочными, смешными и притягательными одновременно: зеленые и желтые лица людей; написанные как бы впопыхах, но при этом совершенно живые сказочные существа; городские пейзажи с летающими в красном небе домами, обилие откровенно обнаженных прекрасных тел, сливающихся в любовном экстазе в самых неподходящих местах. Такое чересчур своеобразное творчество одновременно притягивало и отталкивало Вики, вгоняло в краску и не давало оторвать взгляд. Но кроме картин кругом висели самые разнообразные предметы, наличию которых наверняка позавидовал бы любой уважающий себя музей мира. Первым бросалось в глаза обилие разнообразного оружия – от ножей бронзового века до мушкетов, украшенных великолепной гравировкой, золоченых револьверов с ручками из слоновой кости, алебард и прообразов первых пулеметов. Кроме оружия, переполненное эмоциями сознание девочки успело отметить: маски африканских колдунов, искусно изрезанные бивни слонов, мамонтов и нарвалов, множество старинных кукол и машинок на полочках, театральные средневековые марионетки, заспиртованные в огромных банках уродцы, вертепы, самодельные вывески, модели кораблей и самолетов от самых первых до современных. И все это в полной темноте умело подсвечивалось разнообразными изысканными светильниками, ни один из которых не повторялся.

Казалось, что все это собирал какой-то сумасшедший коллекционер, не знающий проблем ни с деньгами, ни со временем и всю свою жизнь посвятивший потаканию своей болезненной прихоти. По углам комнат чучела единорогов и саблезубых тигров соседствовали с латами рыцарей в полный рост, а рядом с ними стояли первые игорные автоматы с ярмарок начала прошлого века.

И конечно же, в каждой зале обязательно был один, а иногда даже два музыкальных автомата – от самых простых в виде музыкальных шкафов или комнат, наполненных механическими, самостоятельно играющими инструментами, до необыкновенно изощренных, изображающих целые военные оркестры в натуральную величину. Пробегая мимо них, Тругот резко взмахивал костлявой рукой, и они моментально начинали играть свою резковатую, заунывную, отчужденно нечеловеческую музыку, холодную, как свет далеких звезд. Любое классическое произведение, даже давно знакомое Вики, в исполнении деревянных артистов или одиноких бездушных инструментов превращалось в красивый, таинственный, а порой и пугающий сюрреалистический опус. Вики думала, что, наверное, так должен был бы выглядеть сон Сальвадора Дали, срежиссированный Тимом Бертоном на пару с Дэвидом Линчем. И она сейчас была неотъемлемой частью этого сна.

Иногда Вики хотелось остановиться, чтобы как следует все рассмотреть. Но Тругот не замедлял шага и неумолимо тащил ее вперед, словно боясь не успеть показать что-то более значительное и интересное. При этом он успевал рисовать в воздухе пальцами свободной руки немедленно оживающих маленьких фей, крылатые сердечки, цветы и воздушные поцелуи в виде пухлых губ с крылышками, которые порхали вокруг и так совершенно закружившейся головы девочки.

«Боже, да он заигрывает со мной, совершенно не стесняясь жены, – вспыхнула Вики. – Может, у магов или у художников так принято? Или даже положено по этикету? Я совершенно ничего в этом не понимаю».

Но флирт Тругота был настолько милым и простодушным, что Вики милостиво позволила ему продолжить рисовать все эти пошлые поцелуйчики и сердечки.

Они пронеслись галопом комнат этак двадцать пять, пока не попали в огромную залу, посреди которой, словно сошедшая с ума юла или раскрученный рукой великана свадебный торт, под нарочито веселую балаганную музыку крутилась украшенная белыми горящими лампочками старинная красная карусель потрясающих воображение размеров. Тругот наконец остановился и написал в воздухе горящими буквами: «Это самая большая в мире карусель, моя девочка!» Писал старик обеими руками одновременно, правой с конца предложения, а левой с начала, так что предложение сходилось в воздухе примерно посередине.

Вики не могла налюбоваться на карусель. Ей немедленно захотелось прокатиться на каждом диковинном существе, с бешеной скоростью мелькавшем перед ней. Сиденья-существа располагались на обитом алым бархатом круглом полу карусели в три ряда, и, чтобы разглядеть их всех, нужно было очень сильно постараться. Кентавры, грифоны, крылатые львы, единороги, василиски, рогатые слоны на тонких ножках, гигантские пауки, грустные русалки, сцепленные перепутанными синими хвостами, диковинные рыбы из морских пучин, полуголые красотки, вырастающие из тел черных пантер и кобылиц с чешуйчатыми рыбьими хвостами, умные волки и хитрые коты – это те, кого Вики удалось рассмотреть. А сколько там было еще непонятных, неизвестных, чарующих существ, которые, проносясь мимо, звали ее оседлать их и нестись, нестись по кругу под безумную музыку. «Никогда не любила карусели, – думала завороженная, загипнотизированная Вики, – но на этой старушке я бы каталась, пока меня не выгнали бы. Какие же глупые мысли лезут в голову без пяти минут королевы витчхантерского ордена. Надеюсь, Труготы меня не слышат?»

«Хозяева – нет, а я вполне разделяю твои чувства, девочка», – мысленно сообщил Вики пудель Джозефины и дружественно повилял длинным хвостом с кисточкой на конце.

История 6, в которой читатели познакомятся с загадочным юношей Анжело, потанцуют вместе с Вики на ее первом балу, а также сполна вкусят сказочной несправедливости вместе с Цоем

А старик Тругот, загадочно улыбаясь, уже тащил Вики дальше по своей безумной галерее. В следующем зале с расписанными а-ля средневековая Верона стенами находился большой симфонический оркестр. Даже огромный рояль присутствовал. Правда, все музыканты были деревянные, зато инструменты настоящие.

– Дайте-ка догадаюсь, – сказала Вики, иронично сощурив глаза, – самый большой в мире деревянный оркестр?

Тругот, пудель и Джозефина радостно закивали головами, а Вики поняла, что галерея белого мага, несмотря на свое великолепное безумие, ей уже порядком наскучила… И тут она увидела его. Вернее, сначала услышала, как кто-то, лениво перебирая струны, играет «Нирвану», и не что-нибудь там, а ее любимую песню «Литиум». Вики обернулась и увидела странного юношу, сидящего на стуле у стены. В руках у него была маленькая белая арфа, и на ней- то он и играл. Сначала Вики решила, что это еще один механический экспонат из коллекции Тругота. Уж больно нереально он выглядел – полностью белым, от совершенно белых длинных волнистых волос до белых теннисных туфель. Бледный, худой, даже изможденный. Прозрачно-белая кожа, почти белые, с розовой радужкой глаза, как у жителя пещер. Ну просто абсолютный альбинос.

– Это наш дальний родственник. Правда он милый мальчик? – проскрипела Джозефина где-то возле уха Вики.

Вики обернулась к ней, но она вместе со стариком и пуделем поспешно растворилась в полумраке.

– Анжело! Меня зовут Анжело. Ты же это хотела спросить.

Юноша, оставив арфу на стуле, легкой поступью подошел к Вики. Подошел слишком близко, заведомо нарушив границы ее личного пространства.

«Вот нахал», – подумала Вики, но почему-то не стала отходить или отгонять альбиноса. Вместо этого она сказала:

– Странное имя для мальчика.

– Кто бы говорил. Виктория конечно же идеальное имя для девочки.

– Все зовут меня Вики. Ты тоже можешь.

– Ты, наверное, знаешь все на свете, Вики-педия?

– Не все, – не поддалась на провокацию Вики, – например, я не знаю, кто ты.

И в этот самый момент неожиданно, как гром в ясном небе, самый большой в мире деревянный оркестр грянул вальс. Наглый альбинос положил ей на талию левую руку в белой лайковой перчатке, а правой рукой сжал ее маленькую ладонь.

Свершился один из самых страшных кошмаров Вики… Простите, но тут я должен открыть вам большой секрет: Вики не умела танцевать классические танцы. Просто никогда не училась этому. Желания не было. Да и такой необходимости у нее раньше не возникало. Собственно, поэтому-то она и замерла в прихожей у Труготов, не спеша вместе со всеми заходить в большой бальный зал, где нужно было бы объяснять каждому встречному-поперечному, что она не танцует не из-за королевской спесивости, а просто потому, что не умеет.

Не умеет?! А кто же тогда невесомым мотыльком порхает по полутемному залу, который с каждым мгновением становится все светлее и светлее от мириадов светлячков? Кто кружится в вальсе с Анжело и смеется от счастья? Кто эта маленькая кудесница танца с черными волосами, в платье, сверкающем Млечным Путем? Оказывается, ее ноги гораздо лучше ее знают, что такое вальс. А Анжело прекрасно ведет в танце. Ведет! Она откуда-то знает это слово, и ей так уютно и спокойно в руках этого иронично улыбающегося, хрупкого альбиноса, что она не может понять, отчего это ее маленькое сердце так и норовит выпрыгнуть из груди.

Больше всего Вики боялась сейчас, чтобы происходящее не оказалось сном. Девочке казалось, что время остановилось и вальс играет уже целую вечность, и она думала, что это лучшее из всех возможных применений для вечности. Но тут, как назло, в ее голове раздался громкий голос бабы Любы:

«Вики! Гости собрались и ждут свою королеву на балу!»

Девочка испугалась, что Анжело исчезнет, растворится в темноте галереи, как Труготы. Ей уже совсем не хотелось ни на какую коронацию. Она вообще забыла о ней. Ей хотелось только одного: чтобы ее вальс с Анжело никогда не закончился. И он не кончался!

– Судя по твоему лицу, принцесса, нам пора в парадный зал, – сказал Анжело и закружил ее еще сильнее и быстрее.