Застрявший в «Возрождении»

Пока самурай наставлял бузотёров на путь истинный, Лифф вернулась к нам и устроилась рядышком. Теперь она чувствовала себя гораздо уверенней и больше не тряслась от малейшего взгляда в её сторону. И даже Двойка перестала неодобрительно на неё коситься. Я же в девчонке с самого начала не сомневался, после того как она буквально на ходу обворовала наёмницу. Такой специалист мне точно пригодится.

– Раз мы договорились о нашем участии, – произнёс я вслух, стараясь не повышать голос, – позвольте поинтересоваться самим планом побега. Что такого гениального вы задумали?

– Погоди чуть, Рю-Мин. Вижу, ты с Двурукой спелся? – спросил наблюдательный наёмник. – Она от тебя даже отсесть боится. А ещё недавно при одном упоминании едва ли не зубами скрипела.

– Приказ Ёнаха меня защищать ещё никто не отменял, – безмятежно улыбнулся.

– Что ж, так тому и быть. Проблем от неё больно много… Но смотри, теперь вы друг за друга передо мной отвечаете.

– Договорились, – облегчённо выдохнул я.

– А теперь…

Несколько заговорщиков по приказу Чаги тут же переместились к остальным пленникам и принялись излишне громко чесать языками. Чтобы даже обладатель музыкального слуха не смог нас подслушать. Правда, долго поддерживать какофонию не дают бдительные надзиратели, так что стоило говорить чётко и по существу.

– Мы хотим перебраться через стену на западе, – тихо продолжил самурай. – Для этого подговорили одного из слуг-кузнецов, который тоже хочет сбежать. Он должен сделать для нас крючья. Совершим это ночью и к утру доберёмся до залива Окрана. С твоей помощью это не будет проблемой.

– Хм, как бы тебе сказать помягче… – прошептал я в ответ, – но ваш план – полное дерьмо.

Фэнг, оставшийся возле командира, едва не дёрнулся в мою сторону, но Чага его остановил властным жестом. После чего повернулся ко мне, хмуря брови:

– Поясни свои слова, иноземец. Или ты решил оскорбить нас?

– Просто констатирую факт, – пожал я плечами. – И причин тому столько, что перечислять придётся очень долго. Может, даже до утра.

– Потрудись, раз уж начал.

– Во-первых, это самое очевидное направление для побега. Каждый невольник в «Возрождении» смотрит именно на чёртовы холмы на северо-западе. Соответственно, окраниты про это давно в курсе и предприняли все возможные меры. Даже если вы каким-то чудом преодолеете десятиметровую стену, там ещё целых три заставы впереди. Дорога вниз прорублена прямо в скале, и она очень узкая. Шаг в сторону – и улетишь в отвесную пропасть. А в качестве завершающего штриха – дозорная башня у самого начала подъёма. Думаю, обзор с неё отличный, и вас будет хорошо видно даже ночью.

– Хм, откуда ты всё это знаешь? – задумчиво потёр переносицу Чага. – Нас же вели другим путём – через восточные ворота.

– Моя способность работает на большом расстоянии, – пришлось признаться. – Кстати, восточное направление тоже отпадает. Там хоть не всё так плохо, но сам путь гораздо продолжительнее. Хватает и застав, и наблюдательных платформ с дальнобойными орудиями. По бокам одни скалы, деваться там просто некуда. И это отнюдь не все проблемы, а лишь самые очевидные. Не знаю, что у вас за шашни с кузнецом, но я там пару дней трудился на подхвате в кузне и знаю, что им не позволяют выносить наружу даже мелкий гвоздь. Всех тщательно обыскивают, раздевая догола.

– Решение есть, – уверил меня наёмник. – Но ты прав, будет очень непросто. Это всё?

– Если бы, – вздохнул я. – Самое главное, что про готовящийся побег все уже в курсе. Тут специфическое место, и слухи разносятся очень быстро. Благодаря им я вас и нашёл, кстати. Ваша конспирация ни черта не работает. Стоит только святошам вычислить хотя бы одного из заговорщиков, и следующего молитвенного дня вы все уже не переживёте. Это не так уж трудно сделать, будь у них под рукой хотя бы подобие картотеки. Но даже без неё много времени поиски не займут. Уверен, что им многие доносят, желая обелить свою карму.

– И что ты предлагаешь? Затаиться на время?

– Вряд ли это поможет, – покачал я головой. – Скорее даже усугубит. Рано или поздно кто-то кому-то да проболтается либо случится ещё что-нибудь непредвиденное. Нужно обязательно продолжать подготовку, только целиться на север.

– В глубь гор? Зачем?

– Как минимум потому, что это направление меньше всего охраняется. Не считая юга – но там сплошные непроходимые скалы. Север же куда более интересен. Я вижу там довольно разветвлённую сеть старых дорог и что-то вроде троп. Небольшая группа легко затеряется.

– Но в той стороне полно рудников и шахт!

– Да, и большая их часть находится за основными стенами. Если попадём туда, то ваши абордажные крючья уже отпадают за ненадобностью.

– Только на ночь там никого из рабочих не оставляют, – тут же возразил Чага. – В той стороне даже клеток нет. Всех загоняют обратно за стену.

– Верно подмечено, – торжествующе кивнул я. – Поэтому лучше всего сбежать днём.

Глава 4

Мне всегда нравились истории про побеги. Вот прямо очень сильно. Но никогда бы не подумал, что придётся участвовать в подобном самому. А уж планировать такое – и подавно.

Однако наёмники всерьёз собирались проломить себе голову о каменную стену, вместо того чтобы галантно её обойти. Не внеси я коррективы, они бы так и расшиблись в бесплодных попытках отсюда выбраться. Хотя для того, чтобы выбрать наименее рискованное направление, даже карта не нужна. Достаточно просто тщательно осмотреться.

Кое-какие укрепления на востоке и северо-западе видно невооружённым глазом. Горные дороги преграждают странные конструкции из толстых металлических прутьев, напоминающие откидные ворота рыцарских замков. Их вершины густо усеяны острыми шипами, чтобы никто целиком через них не перелез. Только по частям.

Рядом возвышаются деревянные платформы, где расположены дальнобойные орудия. И это самая сильная головная боль для меня.

Здешние стреломёты здорово проигрывают в эргономике, поэтому они гораздо больше и неповоротливей тех аналогов, что я видел в форте мятежников. А уж те, в свою очередь, наверняка уступают тем, что стоят на вооружении у имперцев. Как бы то ни было, баллистический снаряд почти метровой длины прошивает человека насквозь, словно швейная иголка – букашку. Но это только при прямом попадании, что само по себе большая удача не только для стрелка. По крайней мере, не будешь долго мучиться.

Вдобавок гранёный наконечник имеет широкие и острые крылья, как у охотничьих стрел. Даже по касательной он может оставить рану не хуже чем от иного удара мечом. А ещё такая конструкция придаёт снаряду дополнительную стабилизацию в полёте.

Стрелки постоянно тренируются в мастерстве, не щадя соломенные чучела. А иногда могут пострелять и по живой мишени, выбранной среди невольников, чьи проступки немного не дотягивают до ритуального сожжения. Если тот каким-то чудом умудрился убежать под обстрелом на безопасное расстояние – значит, Окран его простил. Однако подобное случается крайне редко. При мне никто из бегунов не смог преодолеть и половины пути. Грани наконечника настолько опасны, что могут отхватить руку прямо на бегу.

С развлечениями у святош откровенно плохо. И тотальный запрет на алкоголь это только усугубляет. Неудивительно, что местный контингент приходится постоянно подпитывать новыми поставками очернённых.

Единственная слабость допотопных орудий – их дальнобойность. Двести метров – это фактический предел, который преодолевают считанные единицы снарядов. А точность начинает сильно падать уже после первой сотни. Это я отметил сразу, после первого же наблюдения за пробежкой в один конец.

Мой интерес к стреломётам объясняется очень легко – нам в любом случае убегать под ними. Окраниты отнюдь не так тупы и прикрылись по всем направления. На севере – не так плотно, но всё-таки мы не первые, кто обратил на него внимание. В той стороне расположено несколько рудников, которые не поместились в общий комплекс. Но отсутствие стен компенсируется повышенным количеством надзирателей и часовых. Работяг приводят и уводят под плотной охраной.

Если у кого-то и получится ускользнуть от бдительных глаз, ему ещё нужно преодолеть узкое ущелье, в народе прозванное Горловиной. Там обустроен крайний опорный пункт и та самая платформа с орудиями. Они все давно пристреляны, а прятаться в ущелье решительно негде. Фактически это самый настоящий тир.

Прикинув скорострельность стреломётов и средний процент попаданий, я пришёл к неутешительному выводу: в лучшем случае из пяти беглецов добежит кто-то один. А уж потом последним счастливчикам придётся спасаться от неизбежной погони, в том числе и с использованием костепсов.

Да-да, мои любимые собаки здесь тоже прижились и несут доблестную службу в качестве сторожевых псов. Натаскивают зверей самым примитивным способом – на живых людях, так что каждая тварь представляет огромную опасность. А уж свора и вовсе может заменить вооружённый отряд. Хорошо хоть по горной местности они передвигаются не столь быстро, как костяные козлы. Но вынюхать кого-то среди камней им так же легко, как на столбик помочиться.

В общем, преград на пути к вожделенной свободе превеликое множество. Только если чему и научили меня многочисленные произведения про побег, так это тому, что проблемы нужно решать по одной. И начал я с самой очевидной. А именно с Матери, что беззастенчиво пекла мне бритую макушку. Светило являлось камнем преткновения, и от его присутствия на небосклоне весь мой план рассыпался на куски, превращаясь в клоунаду.

Поэтому сегодня я подался на один из самых ответственных участков работ – разбор лома. Вместо кирки мне вручили зубило и простенький молоток, а также пристегнули на длинную цепь к одному из столбов, вбитых в грунт по периметру. При всём желании не покинешь рабочее место. Уходить разрешается лишь до выгребной ямы, расположенной по соседству.

Вообще, тотальная безалаберность окранитов сильно играет нам на руку. Вместо того чтобы систематизировать рабочие отряды, они пустили всё на самотёк. В результате невольники могут разбредаться по всей территории, если их изначально не притащили за шкирку к какому-нибудь руднику. Но горе тому, кто будет слоняться без дела! Обычно о таких хитрецов ломают парочку дубинок, после чего сажают в клетку, желательно на самый солнцепёк. Без еды и воды к тунеядцу быстро приходит осознание собственной неправоты, и на следующие сутки он готов вкалывать за троих.

Разбор всякого хлама – дело крайне ответственное, и кого попало к нему не допускают. Но я тут уже успел примелькаться, поэтому пропустили меня без проблем. Поначалу мне хотелось лично взглянуть на артефакты прошлого, а уж потом сами собой завязались интересные знакомства. К одной из таких примечательных личностей я и направился, чтобы потрещать за нудной работой.

А она без шуток способна свести с ума своей монотонной бессмысленностью. Как выяснилось, ничего существенного сюда не попадает. Всякие обломки прошлой цивилизации, типа строительного мусора и непонятных запчастей. Всё это нужно окончательно расколошматить и перебрать, отделив самое важное, с точки зрения окранитов, – железо.

Позже лом переплавляют в гигантских печах, и уже с получившимся продуктом работают местные кузнецы. Качество сплава оставляет желать лучшего, но запросы фанатиков такая кустарщина вполне устраивает. Военные аппетиты Святой Нации растут с каждым годом, и ей требуется всё больше оружия и брони. Мочалку здесь вообще считают своим собственным регионом, который вот-вот будут заселять лояльными людьми. В том числе и бывшими невольниками, искупившими вину.

Мне такое точно не светит. Даже если избавить меня от проклятой клешни, я превращусь в малополезного инвалида. Много одной рукой не наработаешь, особенно с таким примитивным инструментарием. А на руководящие должности найдутся более достойные люди.

Работаем мы на износ, поэтому здесь редко встретишь пожилых каторжников. Таких не берут в плен во время налётов, а со своими пенсионерами предпочитают разбираться на месте. Мол, стар ты уже для исправительных работ, отправляйся-ка лучше на удобрение. Но мой сосед, усердно ковыряющий потроха разбитых вдребезги приборов, является живым исключением из правил.

На вид ему лет семьдесят как минимум, и лыс он вовсе не благодаря бритве, что проходится по нашим черепушкам каждую неделю. Волосы у него отсутствуют в принципе, даже на бровях. Лицо всё в морщинах, но взгляд ясный и цепкий, что понравилось мне с самого нашего знакомства.