И.О. Злой Королевы

Лошадка грустно оглянулась.

– Прости, – виновато сказала я ей.

Вылезла из саней, огляделась. Если вытащить шкуры, забраться в лес, найти укрытие под сосной или выворотнем… шанс крохотный, вряд ли моего тепла хватит, чтобы согреться, но я попытаюсь выжить. В юности в походы ходила, в деревне жила, в голове что-то вроде осталось. Не герлскаут, конечно, но и не беспомощный городской диванодавитель.

Лишь бы пережить ночь. Дальше? Дальше будет новый день… если повезет. Что там Карон о нечисти говорил? Нечисть это… упыри всякие, да?

Котенок высунул наружу любопытный носик, вопросительно мяукнул.

– Молчи уже, – буркнула я. – А то запла?чу.

Потянулась к шкуре…

Земля задрожала под ногами, осыпался снег с еловых веток… Со стороны поворота, за которым исчезли Карон и его люди, донесся сильный гул… и крики… скорее, дикий вой.

Марина Солонцова только в кино слышала, как молят о пощаде обреченные люди, а Моргате этот заунывный вопль был хорошо знаком. За поворотом пировала смерть. Ветер принес сладковатый запах паленого мяса.

Я похолодела, замерев. Земля продолжала дрожать. Звук глухого удара… взрыва? Как будто несколько деревьев разом рухнуло. Что там происходит?

– Мама, – пискнула я, пригнувшись.

Бежать я не могла – слишком ослабла без нормальной еды. Да и смысла в бегстве не видела. Кричали люди из моей бывшей «свиты», крепкие умелые воины, и если с ними произошло что-то плохое, то меня настигнуть – раз плюнуть. Это может быть что угодно: чудовища из чащи, магия, в конце концов…

Звуки затихли, и долгое время ничего не происходило. В голове, отмеряя секунды, стучала кровь. Во?роны возвращались на свои елки, деловито «переговаривались», но затем взлетали и улетали в сторону поворота. Они не боялись.

– Что бы это ни было, – клацая зубами, сказала я котенку, – но мы должны сходить и посмотреть. А вдруг…

Я не договорила. У нас с лошадкой и котом оставалось так мало шансов на выживание, что любое более-менее значимое событие могло перевесить чашу в лучшую сторону. Или худшую, но какая уже разница, как умирать?

… Наверное, это зрелище должно было меня испугать, ужаснуть, но в первые минуты я ничего не почувствовала. Просто стояла и оглядывалась. Несколько рухнувших деревьев, черный взрытый снег, ямы-пепелища. Поляна превратилась в месиво.

Люди. Мертвые. Одежда на груди прогорела до обожженной кожи. У всех мертвецов серые лица с черными прожилками. На месте глаз запеклась кровь. Кони разбежались, бродят по тракту. С него к поляне ведут следы.

Прошлась по свежевытоптанной тропе туда и обратно.

Они почему-то остановились, спешились и углубились в лес. И тут… Я пересчитала покойников. Тринадцать. А было пятнадцать. Сразу поняла, кого нет. Магов. И коней их, жутковатых, иссиня-черной масти, тоже не наблюдается. Разборки? Золото не поделили? А я? Почему жива до сих пор? Я тоже свидетель.

Карон лежал под покореженной осиной. Символично. Предатель – под проклятым деревом. Глаза его остались при нем, только мертво глядели в небо. Тут самообладание меня покинуло. Если бы в желудке что-нибудь было, меня бы вывернуло, а так затошнило до икоты.

– Ик! Ик!

Села в снег, обтерла им лицо. Что делать? Разум, плюнув на эмоции, принялся деловито вычислять: найти деньги и еду, залезть на коня и спасаться. Но тело отказывалось подчиняться. Паника волнами захлестывала мозг. Я обреченно ждала: маги вот-вот вернутся, и тогда мне крышка.

Под руку попалось что-то твердое. Лук. А вон и знакомый колчан со стрелами. Я видела его у Карона. Тиснение на коже – черная роза в лапе ворона. Видимо, Карон в последнюю секунду пытался выстрелить.

Я встала и подобрала оружие. Руки как-то сами вынули стрелу, ладонь привычно обхватила гладкую рукоять. И тот же знак на ней – выжженный черным розовый бутон в птичьей лапе.

Надо же, какое удивительное чувство. Как будто это оружие когда-то принадлежало мне. Даже сердце кольнуло. И эти стрелы… специальные, против нежити… у них наконечники из чистого серебра – я откуда-то это знала.

Достала стрелу и убедилась в своей правоте – серебро, уж я в нем понимаю. Когда-то мечтала делать серебряные и медные авторские украшения, но Миша не одобрил.

Краем глаза отметила какое-то шевеление справа. Развернулась и выстрелила, не успев еще понять, что делаю.

Мертвец – это явно был уже не человек, а существо без глаз, зато с великолепными алыми клыками – как подкошенный пал в снег. Стрела торчала из его груди, словно осиновый кол. В десяточку.

Твою ж дивизию! Марина, куда ты попала?!

Несколько минут стояла, переводя дыхание. Но никто из убитых воскреснуть больше не пытался. Похолодев, вдруг осознала, что восставшим был тот самый осторожный парень, что предупреждал Карона о во?ронах. Только волосы у него стали… белыми, как снег.

Вороны, кстати, одобрительно поглядывали на меня с елок. Мертвецы их почему-то не интересовали. А вот с меня они глаз не сводили.

Я ждала, мелко дрожа. Но из живых на поляне по-прежнему оставались только я, кот, вороны… и кто-то еще, поскольку из леса донеслось слабое поскуливание.

Глава 3

Я, разумеется, пошла посмотреть, кто там подвывает. Ох, чую, со своим любопытством попаду когда-нибудь в переделку.

За сугробом пряталась крошечная старушка, закутанная в рванину. Увидев меня, она охнула и воткнулась головой в снег.

– Госпожа, госпожа, пощадите!

Из неразборчивого бормотания я уяснила, что женщина пряталась в лесу, чтобы посмотреть, как мимо будут везти «проклятую королеву». Посмотрела. Понадеялась, что вернувшаяся свита остановится на поляне на отдых, а Кларе, так звали старушку, повезет подобрать у кострища чуток объедков, хлеба или мяса.

А потом… потом…

Все это старушка рассказала, согнув спину в поклоне.

– Эй, вы там не простудитесь? – осведомилась я, наклонившись к сугробу.

Клара разогнулась, а котенок, храбро спрыгнув с моего плеча, поскакал к ней по бревну.

– Ох, зверь невиданный, колдовской! – старушка было отпрянула, но потом тоже потянулась к малышу, погладила его за ушком. – Большой вырастешь, грозный.

Кошатник плохим человеком быть не может, решила я и вытянула бабулю из снега. К слову, она меня не особо боялась и знала, кто перед ней. В селенье, куда она возила на продажу глиняную посуду, староста накануне объявил, что по тракту повезут ведьму Моргату «и чтоб все сидели по избам и не высовывались».

Но Клара жила в лесу неподалеку, «доживала последние денечки», и ей, откровенно говоря, было наплевать на мнимую опасность. Голод погнал ее в лес. А потом случилось это…

– Что «это»? – беспомощно поинтересовалась я. – Простите, но я сегодня туплю… и всю неделю тоже.

– Идем, – Клара отряхнулась, как собака, и деловито поковыляла на поляну. – Вот, – она ткнула пальцем в мертвеца с моей стрелой в груди, – вурдалак народился. Такое бывает лишь с тринадцатым убитым проклятой магией. Два мага перебили остальных черными рунами. Они готовились: как на поляну вышли – так и ударили. Никто толком защититься не успел. Да и какая от нее защита, от проклятой ворожбы?

Я сразу приуныла:

– Ну вот, обвинят, конечно, меня.

– Ну-у-у… – Клара почесала бородавку на носу, – может, и не обвинят. Тебя же, девочка, обезмажили. Это даже я чувствую.

– А кто разбираться-то будет? – мрачно предрекла я.