Дочки-матери. Пьеса

39. Г о л о с Левитана.

40. В а н я, 27 лет. муж Тони.

41. Л е н я, 40 лет, муж Марии.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

ЧУДО ТАРЕЛКА

Лица: Матрёна, Тоня, двое мужчин, Фекла.

Действие происходит во дворе Матрены. Обстановка, хоз постройки, скирда сена, огород, огороженный плетнем. В огороде баня. За огородом обрыв. Затем в доме Феклы, дом состоит из одной просторной комнаты, обстановка самодельный стол, две скамейки и топчан. В переднем углу русская печь.

Лето. Вечер.

В дворе Матрены.

Матрена идет по своему двору, на её плече литовка. На встречу ей бежит Тоня – ее внучка.

М а т р е н а. Ну, слава Богу, значит дома всё хорошо.

Т о н я. Мама-мамочка! (Обхватывает Матрену худенькими ручками, и прыгает на тонких ножках). Я Розку пригнала домой!

М а т р е н а (гладит её кучерявую, кипельно-белую головку). Молодец, Танина, ты так быстро выросла, уже помогаешь мне по хозяйству, а совсем недавно, была маленькая, как кукла, а теперь вон какая, уже за коровой сама ходишь!

От ее похвалы Тоня была самая счастливая, громко смеётся и прижимается к Матрене.

(С нежностью смотрит на нее). Что ждет тебя в жизни? Если с самого первого дня появления на свет Божий, была нежданной и нежеланной! (Тяжело вздыхает, невольно появились слезы, приподнимает девочку на руки и крепко прижимает к своей груди, дрожащим голосом еле слышно). Я никому тебя не отдам, никому, никому, я люблю тебя больше своей жизни!

Т о н я (смотрит на плачущую мать, и не понимает, почему она плачет и говорит, что никому ее не отдаст). Мам, не плачь. (Обнимает за шею, дрожащим голосом). Почему ты плачешь, мам?

М а т р е н а. Я не плачу. (Обращает свой взор за горизонт). Нам Розку пора доить, пойдем, помощница, хозяйничать будем, видишь, Васька ждет молоко!

Т о н я (бежит к плетню снимает с него алюминиевую пол-литровую кружку, садится на корточки рядышком с Матреной и подставляет ее под соски огромной коровы, смотрит на кота). Сейчас, Вася, мы с тобой поужинаем!

(Молоко через минуту наполнило кружку до краев, а сверху поднялась пушистая пена, затем, не отходя от Матрены, с удовольствием пьёт маленькими глоточками, сопит в кружку, а в горле слышно, как глотает его, на секунду оторвавшись, смотрит на кота). Не бойся, Вася, я обязательно поделюсь с тобой! (Напившись, облизывает губы, а что осталось на донышке, выливает в баночку коту).

Ее радовало хорошее настроение Матрены, но это было очень редко. Одно смешило её, она часто вспоминала соседку Феклу, как та испугалась радио.

После ВОВ, в деревне во всех избах проводили радио и всем безвозмездно выдали редукторы, это были круглые, большие черные тарелки, которые вешались на вбитый в стену гвоздь.

Все жители ждали включения трансляции, так как никогда не видели и не слышали, чтобы тарелка говорила. Жители не получившие тарелки, пришли к Фекле, чтобы посмотреть на это чудо.

Двор погружается во тьму. Комната Фёклы набирает свет.

В доме Феклы.

Любопытных набралось полная изба. Те, кто моложе, сидели даже на печи, опустив босые ноги, а кому не хватило места стояли в сенцах и на улице.

Никто не верил, что тарелка заговорит, со всех сторон комнаты доносились разговоры, перекрикивали друг друга, переспрашивали. Было очень шумно и похоже на жужжание роя пчел.

М у ж ч и н а первый. Все это брехня! Как это тарелка будет говорить! (Смеется). Ну и придумают же, во брехуны, а ешо городские!

М у ж ч и н а другой. А может не брехня! «Обождем, осталось не долго ждать!».

Фекла, как хозяйка избы, могла позволить себе всё. Подтянув скамью ближе к стене, где висела тарелка, поставила на нее старую табуретку, взобравшись на нее, она оказалась выше всех собравшихся. Приложила ухо к тарелке, ее худое лицо стало серьезным, а черные глаза, запавшие в орбиты, застыли в ожидании, что заставило всех стариков, женщин и подростков затихнуть и насторожиться.

В избе, как по команде воцарилась мертвая тишина, казалось, все кто в ней находился, перестали дышать.

В это время, в тарелке прорвался властный, могучий твердый баритон диктора Левитана.

Г о л о с Л е в и т а н а. «От советского информбюро».

Ф е к л а (от неожиданности и страха падает на рядом стоявших людей, громко перепуганным голосом). Дьявол, бабы! Дьявооол!!! (С трудом, поднявшись с пола, расталкивает собравшуюся толпу, размахивая руками, пытается выбежать на улицу, теперь уже охрипшим голосом). Пропустите меня, пропуститеее!

(Долгое время успокаивали её и приводили в чувства).

М а т р е н а (каждый раз, когда вспоминала про этот случай с Феклой, смеялась до слез). Ну, и Фекла, черт бы тебя забрал, рассмешила всю деревню!

Занавес.

КАРТИНА ВТОРАЯ

НЕПРИКОСНОВЕННЫЙ ЗАПАС

Лица: Матрена, Мария, Тоня, Нюра, Юра, председатель.

Дом – землянка Матрены состоит из одной комнаты и кухни. В комнате две кровати, машинка швейная «Зингер», сундук, стол, и печка-групка из красного кирпича. В кухне стол два табурета, скамейка, большая русская печь. В сенцах стол и ящик для продуктов. Затем в степи. Обстановка могильник – яма с трупами животных.

Прошло два года, как закончилась Великая Отечественная война, а в деревне продолжалась борьба с голодом, он уносил человеческие жизни каждый день.

Зима. В доме Матрены.

М а т р е н а (стоит у окна, смотрит на заметенный снегом огород, с горечью). Видимо, Господь Бог отвернулся от нас, за то, что Землю-Матушку залили кровью, изранили взрывами снарядов, усыпали трупами людей, да и не только человеческими! От того может, и урожая нет, да и с чего ему быть? Сеем только тыкву и огурцы, вместо клубней картошки кладем очистки, недаром говорят: «Что посеешь, то и пожнешь»!

С весны и почти до первого снега, люди, как животные паслись по холмам, полям и пашням, в надежде набрать колосков пшеницы, ржи или мерзлой картошки. И если кому-то посчастливится набрать узелок колосков, прятали под самые интимные места от посторонних глаз.

Трудно сейчас поверить в то, что за колоски лишали свободы. Доносчиков было много и все друг друга боялись.

В не большой речушке без названия, глубина местами по грудь подростка, ловили мелкую рыбу подолами своих платьев, рубахами и платками. После, жарили на воде и ели целиком с потрохами. Голод неумолимо уносил жизни людей. Ели все, что летало, бегало, ползало. Кошек, собак и даже крыс в деревне не осталось.

М а т р е н а (выбивалась из сил, но собак, кошек и тем более крыс, на столе у себя не могла представить). Лучше умрем, но такого не допущу!

Еще при жизни ее мужа – Ивана Ивановича, задолго до войны зарезали молодого бычка, а шкуру от него оставили для выделки на сапоги. Муж был мастером на все руки, но болезнь его скрутила, а шкура так и осталась нетронутой, высохла в сухарь, и про нее давно забыли.

Тоня с Юрой младшим сыном Матрены хотя и были маленькими, но вели себя по-взрослому, помогали матери перекапывать огород, в надежде что-нибудь найти из овощей и когда это случалось, они с нетерпением ждали, когда мать сготовит и скажет: – дети, идите есть!