Бытие и существование

II.

Благодаря тщательному интроспективному анализу психической деятельности, я обнаружил, что многие ее следствия легко объясняются при помощи концепций, описанных теологией.

Под «теологией» я в данном случае понимаю синтез умозаключений, созданный всеми великими религиозными течениями прошлого.

К сожалению, многие теологические утверждения передавались, оставаясь не понятыми, поскольку для их понимания требовались психологические знания высокого уровня. Я в частности обращаюсь к такому теологическому понятию, как «состояние благодати» и «состояние греха» и трактату «Слово о воплощении Бога-Слова», особенно проработанного христианской теологией. Я не пытаюсь погрузить психологию в теологию, но хочу задействовать определенные теологические знания для расширения знания психологического. Если, к примеру, взять архитектуру, ее нельзя понять, если не прибегнуть к рассмотрению логического порядка, выстроенного за предыдущие столетия религиозными течениями как монотеистического, так и политеистического характера. Даже великая архитектура черпала свое вдохновение в теологии: поэтому в кирпичах и камнях зданий нужно читать не только антропологическую функцию, но и метафизическую потребность.

III.

«Метанойя»: улавливать за пределами ума, или менять ум, или улавливать там, где ум интенционирует конечную цель, или улавливать ту трансцендентность, которой он наделяет любой свой объект. Ум улавливает и выстраивает собственный объект и затем трансцендирует его. «Ум» означает: «активный принцип измерения, измеряющий принцип, критерий измерения».

Любой из нас определяет ум по его следствиям, то есть по тому, что было измерено. Также и понятие разума представляет собой соединение элементов в соответствии с предустановленной пропорцией. Суждение есть заключительное действие разума. Ум – это то, что создает пропорцию, что создает меру для вещи. Таким образом, ум суммирует, обращаясь к великому порядку вещей. Любая совокупность, в которой присутствует порядок, предполагает ум. Мы обнаруживаем присутствие истины в той мере, в которой присутствует синхронность первичному самодвижению вещей.

Вся психология рассуждает о психической деятельности. Фактически же она сходит с рельсов, растекаясь в нечетких формулировках или скатываясь до животных эмоций, или описанию законов «до и после» без понимания причинной связи. Психика является непознанной в первую очередь для самой психологии.

Заслугой любой теологии является инициация, приобщающая к тому, кто пишет. В процессе герменевтического прочтения внешних факторов для создания науки (=знания «как» действия), в определенный момент улавливается тот, кто пишет, кто прочитывает реальность с научной точки зрения, и этот пишущий выстраивает себя в действии, которое осуществляет непрерывную трансценденцию.

Итак, как только субъект отдает себе отчет о бытии, присутствующем в инновационном действии, в действии самопорождающем, никогда не повторяющемся в истории (комплекс же напротив фиксирован на повторении), у него возникает потребность исторически реализовать бытие как онтическое сознание. И это так, начиная от виртуальности психического цикла до ин-се жизни как онто Ин-се: отражение есть вещь, феноменология зависит от проекции априорного «Я» субъекта. Онто Ин-се тотально осознается в логико-историческом «Я». На этой стадии логико-историческое «Я», реализовав свою потенциальную функцию (отражение акта как он есть, от феноменологии до трансценденции), благодаря которой реализуется «да будет так» («воплощается интенциональность, которая может реализоваться в моем здесь и сейчас») и происходит откровение или воплощение бытия как сознания. Маленький исследователь постигает смысл написанного, встречает написавшего это, и сам становится его непосредственным словом.