Воронка времени и прочие эндорфины

Воронка времени и прочие эндорфины
Антонио Микулич

Шведский стол и Собор Василия Блаженного – вот первое название этого рассказа.Наши студенческие времена, когда мы пробуем жизнь на зуб, как бы взрослый зуб, не молочный уже – это кладезь невероятных приключений. Хорошо, если мы делаем из них правильные выводы. И радость жизни, поиск удивительных вершин (и глубин по ходу также) не оставляют нас ни на минуту. А также удивительное чувство благодарности за это невероятное чудо жизни. В котором мы все, когда-то бываем молодыми, безумными, дерзкими…Стилистика наша тех лет сохранена.

Антонио Микулич

Воронка времени и прочие эндорфины

Не думаю, что мы с Юрой гнались за красивой жизнью. Даже в глубинах бессознательного. Мы просто хотели есть. А мы не ели в ресторанах. Никогда. С какой стати. Да нас и дома неплохо кормили.

Кто принес слух не помню. Но выглядело это, как рассказ про летающую тарелку на Красной Площади. Платишь пять рублей – и ешь четыре часа.

То есть надо понимать, что маркетологи были грамотные. Предположить наличие таких вариантов социального поведения и таких возможностей растяжения желудка не то чтобы нельзя было совсем. Но в одном они были правы. Таких было не много. Погоды они не делали. Нас было двое.

В гостинице «Москва», в ресторане на первом, открыли шведский стол. СССР еще был СССР.

Метро, сквозь людей и мимо музея, по лестнице вверх, вдоль церкви, вдоль сереньких стен ГУМа, по Красной до упора и направо. И там такие большие буквы. Золотые. «Москва». Хм, мы ходили там «тыщу» раз. Что там такого?

А ресторан был. Только мы в нем не были. Мы были студенты. Первых курсов. И мы хотели есть. И мозги у нас работали.

Поэтому мы прошли вышибалу, портье, спецов на первом и вошли в зал. Все было тихо. Рекогносцировка началась. Особого внимания к себе мы не заметили. Ни позитивного, ни негативного. Никакого. Люди работали, четко, профессионально.

Но и мы не лыком шиты. Голодная студенческая голова сложила систему уравнений довольно быстро. Итак. У нас есть выпрошенные у родителей пять рублей и почти четыре часа. Там можно просить, сюда можно сносить, туда относить. Есть можно подходами. Между подходами можно выходить в вестибюль и ходить круги. Еда трамбовалась и усаживалась. Количество заходов неограниченно.

И мы начали. Одно почему-то вспомнить не могу, – что именно мы так маниакально и упорото ели. А вот облепиховый сок – да, помню. Мы брали его стакан за стаканом. И супы какие-то, и еще что-то. И, о чудо! Через час нашей непримиримой борьбы с едой, с хождениями за новой порцией, из-за кулис вышел бог. Молодой. Он был в поварском колпаке, но очень высок и статен. Нашего возраста. С ним были его слуги в белых ризах. Женщины. Они посмотрели на нас взглядом. И самое невозможное было то, что он выражал у них у всех. Он выражал доброту и мысль: «Дети мои, не суетитесь! Не торопитесь! Сидите на месте и вкушайте радость!» И нам на стол легли несколько подносов с облепиховым соком – нектаром богов, и ряд гигантских красивейших емкостей из фарфора, наполненных ароматным изысками. Эндорфины начали свою работу. Мы были к этому не готовы.