Пираты Кошачьего моря. Хранитель Света

– В подземелье! – Джен подтолкнула его к двери, скрывающей лестницу.

Знакомый уже кондор поджидал ее у входа с видом существа, обреченного таскаться вдаль, да еще пешком, ради чьих-то нелепых прихотей, будь они трижды неладны. Глядя на его негодующе трясущийся гребень и недовольно вздымающиеся складки, Джен не удержалась:

– А я ведь могу и газету выписать, – сообщила она, проставляя галки в знакомых местах на молча протянутом клочке бумаги. – Есть у вас тут какая-нибудь ежедневная газета?..

Не удостоив получателя ответом, кондор быстро открыл и тут же захлопнул крышку сумки, а в лапах Джен оказалась тяжеленькая коробка, дважды обмотанная шпагатом и запечатанная сургучом.

Убедившись, что нырнувший в пропасть кондор благополучно вынырнул и поднялся в воздух, Дженифыр пожала плечами и вернулась в башню.

– Ушел? – прошептал Лесис из-за приоткрытой двери.

– Улетел.

– Кто это был?

– Почтальон.

Лесис кивнул в сторону коробки:

– От кого?

– Понятия не имею, – усмехнулась Джен. – Предпочитаю думать, что у меня есть воображаемый друг.

– По моей практике, воображаемые враги – намного практичней.

Наконец сургучная печать была сломана, шпагат размотан, а посылка вскрыта. Джен сначала застыла памятником Недоумению, а потом захохотала – и смеялась, смеялась, смеялась до икоты и слез.

– Что? Что там? – почти подпрыгивал от нетерпения Лесис.

Все еще улыбаясь, Джен сначала таинственно прижала палец к губам, потом хитро подмигнула и со словами «Ик! Абракадабра-бумс!» вытащила из коробки горсть конфет.

– А скажи, дорогая, – после некоторого молчания уточнил Лесис. – Не мечтала ли ты в последнее время о конфетах?..

– Вот именно! – воскликнула Джен. – Когда из чемодана появились щипчики, я, точно помню, подумала вот что: «Ох! Если бы только здесь были конфеты!..» И вот – они здесь! Ну что, не желаете ли чаю с подарками?

– Хочешь не хочешь, а похоже, это место всерьез надумало тебя тут оставить. – Лесис аккуратно расставил на столе свои крохотные блюдца и чашки. – И это ты еще не знакома с местным народцем! Уж если им надо кого заполучить… Хватают в правители первого попавшегося проходимца!

Глава четвертая

Приготовления на «Кошмаре»

«…Полгода в доке, и ремонт корабля подошел к концу. Результат осмотра: паруса заштопаны, корпус залатан-зашит, изобретение Дечиманкелы не оставляет сомнений: мы действительно поднимемся в воздух. Полет обеспечит (надеюсь) рулевое управление и система „крылья-закрылки-хвост“ – положение последних меняется рычагами. Топливо, созданное упомянутым Д., является породой угля, добытого в местных шахтах. Уголь обогащен Нептунием – (тут я не очень понял), – его в достаточной мере хранится в горах Тысячегорья.

Брикеты с топливом сложены в трюмы. Инструктаж проведен. Ответственным за безопасность назначен Громила.

Ответственный за проверку системы судовой инженер Вегетарианец подтверждает исправность.

Корабль к полету готов.

Дату спуска на воду подъема в воздух назначаю на утро».

Корноухий опустил перо в чернильницу. Удивленно перечитал в судовом журнале последнюю строчку, будто не веря, что сам ее написал.

Несмотря на заверения Дечиманкелы и Вегетарианца о безопасности полета, с отсылкой к успешным испытаниям в битве железных драконов, на душе Корноухого было неспокойно. И дело не только в том, что часть команды откровенно дрейфит, а Весельчак устраивает саботаж, – до бунта сейчас не дойдет. Хочешь убраться отсюда – придется рискнуть, это даже Весельчак понимает. Кому-кому, а ему есть куда возвращаться: надо же, отец тридцати шести детей! Тут и за одной-то не успеваешь уследить… Поэтому в полет отправятся все. Ну, может, за исключением Железного Когтя.

Корноухий поймал себя на мысли, что будет этому рад: Джен не останется без охраны. Ведь куда-то же исчезает этот пират не реже чем раз в неделю. И за провиантом всегда отправляется именно он. Вся команда уверена: Коготь знает, где прячется Джен. Но спрашивать его бесполезно – вот же «образец верности», когда не надо! – все равно не скажет.

Джен. Дженифыр – вот что в действительности скребет Корноухому душу.

Уйти из Тысячегорья без нее – значит расстаться. Теперь навсегда. Конечно, такое случается, таков порядок вещей: однажды взрослые дети остаются одни. Дженифыр выросла и не нуждается в опеке. Но как же мало они общались! Успел ли он сказать ей самое важное? И что? Что, акулу вам в ухо, в этой жизни «Самое Важное»? Этого Корноухий не знал и оттого бессмысленно и ритмично снова и снова окунал перо в чернильницу.

– Капитан! – В распахнувшуюся дверь каюты ввалился Громила, а в судовом журнале появилась жирная клякса. – В бухте Зимней Луны над маяком появился флаг. И где этот маячник был ланьше? Ух, как он плигодился бы нам той ночью! И лифы бы обошли, и «Кошмал» не плишлось лемонтиловать…

Корноухий почувствовал, как сердце учащенно забилось. С большим трудом подавил волнение: «Вот она где!» Делано равнодушно поинтересовался:

– Это вся ерунда, с которой ты явился?..

– Ой! Нет! Там Утя-Путя опять кого-то подстлелила…

– Что? – не понял капитан.

– Бум-бах! – пояснил пират. – Очень клупная птица! Ей логатка пело сломала. Пока падала, об лею клыло ушибла.

* * *

Немолодой и действительно крупный кондор сидел на пороховой бочке, с тоской разглядывая согнутое перо. Мятая фуражка лежала у него на коленях, синяя сумка валялась поодаль раскрытой, ветер гонял по палубе ворох тонких газетных страниц.

– Почтальон? – поинтересовался Корноухий.

Птица обреченно кивнула.

– А я – капитан этого судна. Как у вас говорят: любезно выражаю упоение, но сожалею об обстоятельствах нашей встречи… Чем я могу вам помочь и, так сказать, загладить меткость стрельбы своего матроса?

– Газеты, – без надежды ответил кондор. – Годовая подписка – Хранителю Света. Бесценная бандероль.

– Утя, Мыша! – рявкнул Корноухий. – Изловить все газеты! Собрать в почтовую сумку! Скелет, еще раз заштопать парус! Вегетарианца – в каюту капитана!

Двое салажат и тощий матрос бросились исполнять приказы.

– А вы, – нежнейшим тоном продолжил он, обращаясь к почтальону, – не соизволите ли проследовать за мной для осмотра пера корабельным врачом?

Не решившись отказать капитану судна, стоящего под пиратским флагом, тот нехотя повиновался. Аккуратно поддерживая ничуть не прихрамывающего кондора, Корноухий молча молился, чтобы инженер Вегетарианец хоть немного разбирался во врачевании крыльев и строении птиц.

* * *

Вегетарианец – коллекционер бабочек, любитель земноводных, пресноводных и прочих тварей, обитающих в любых частях света, оказался толковым орнитологом.

– Это не страшная поломка, – уверенно заявил он. – Хотите – выдерну, а хотите – исправлю!